— Касси, милая моя девочка, ну прошу тебя, не бойся, ведь ты погубишь себя! — умолял он ее снова и снова.
— Я понимаю, я все понимаю, но не могу, не могу, Джеральд! Я ужасно, ужасно боюсь и не могу ничего поделать с собой, — повторила Касси с непреодолимым упорством.
Окончательно поняв, что бесполезно ее упрашивать, он, собрав волю в кулак, с силой придавил девушку к кровати своим телом и одним быстрым, точным движением вошел в нее. Ее дикий, животный крик чуть не лишил Джеральда рассудка. Он сразу оставил ее, не получив, само собой, никакого удовольствия от такого обладания. Убедившись, что она стала женщиной, он спрыгнул с кровати, оделся и сел в кресло, стоящее далеко от кровати. Раскупорив вторую бутылку вина, наполнил бокалы и, немного подумав, залпом осушил их, даже не предложив Кассандре.
Касси постепенно отходила от пережитого кошмара. И чем слабее становилась боль в раненом теле, тем яснее она осознавала, какую невосполнимую утрату понесла в эту злополучную ночь. Она утратила девственность, и сделал это не тот, кого она любит, и кому с радостью преподнесла бы этот дар, а совершенно чужой и безразличный ей человек. Впрочем, безразличный ли? Она смотрела на Джеральда теперь, скорее, с ужасом и отвращением, чем с безразличием.
Что же будет с ней дальше, как она сможет жить после всего этого? Касси не знала, но одно было ясно: она навсегда потеряла Гарри. Мейсон — его лучший друг, поэтому и речи не может быть о том, чтобы Гарри женился на девушке, с которой Мейсон находился в одной постели. Если ей удастся скрыть свой позор, она сможет выйти за какого-нибудь мужчину, хотя бы и без любви. А если нет? Кассандре вдруг стало так жалко себя, что она опять разрыдалась.
Когда Джеральд в очередной раз попытался успокоить ее, она с горечью сказала:
— Моя жизнь навек погублена, мне уже ничто не поможет. Теперь я хочу только одного: спокойно умереть.
Утром пришел врач, чтобы осмотреть «жену Мейсона» по требованию Паркера, и Касси отнеслась к этому с полнейшим безразличием. После его ухода она на несколько часов забылась беспокойным сном.
Тронуться в дальнейший путь они смогли только через сутки, потому что Касси почти все это время пролежала в постели. Но следующим утром она поднялась на ноги раньше всех и попросила Мейсона немедленно поехать в Балтимор.
Ночью прошел дождь, и день выдался прохладным, поэтому путешествие не казалось утомительным. Касси чувствовала себя слишком возбужденной, чтобы спокойно сидеть в экипаже и смотреть в окно. Она уговорила одного из спутников Джеральда уступить ей лошадь, а ему предоставила место в карете. Ей показалось, что Мейсону это не понравилось, но он промолчал, и она ловко вскочила в мужское седло, к которому привыкла с детства.
Касси провела несколько горьких часов в раздумьях о своей несчастной судьбе, но, к счастью, она обладала слишком жизнерадостной натурой, чтобы долго предаваться отчаянию. И сегодня она с удивлением замечала, что все происшедшее уже не кажется ей таким страшным и непоправимым, как вчера. Ей уже не хотелось свести счеты с жизнью. Девушка даже перестала думать, что не сможет удачно выйти замуж из-за того, что с ней случилось.
«Война — это война, — сказала она себе, — в такое время действуют особые законы. То, что произошло, ужасно, но бывает хуже. И лучше, конечно же, потерять невинность, чем остаться без руки, или без ноги, или потерять близкого человека. А замуж я обязательно выйду, не могу не выйти, я достаточно хороша собой, чтобы остаться старой девой. Вот только за кого?»
И она стала глубокомысленно размышлять над этой извечной проблемой потенциальных невест. Конечно, проще всего было бы выйти за Мейсона, раз уж он стал ее первым мужчиной. Тогда все приличия окажутся, соблюдены, а ее репутация останется незапятнанной. Но нет, за него она никогда и ни за что не выйдет, только не за него. Лучше стать женой какого-нибудь богатого старика, как хочет Сюзанна, тогда можно жить в свое удовольствие и не страдать от отвратительной обязанности соблюдать супружеский долг. Выйти за человека, который бы не приставал к ней с этими ужасными претензиями. А если ее мужем будет Мейсон, тогда весь кошмар непременно повторится.
Касси невольно поежилась при воспоминаниях о своей первой ночи. Ужасно! Просто ужасно! Теперь она отлично понимает тех благовоспитанных женщин, которые считают близость с мужчиной неприятной обязанностью. Хотя нельзя сказать, что все в ту ночь было для нее неприятно. Когда он целовал и осторожно ласкал, ей это даже нравилось, но остальное… Она украдкой посмотрела в сторону Мейсона. Джеральд всю дорогу держался, замкнуто, а лицо его оставалось довольно мрачным и угрюмым. Он ни разу за утро не обратился к своей спутнице и вел себя так, словно ее вообще не было рядом. Касси даже почувствовала себя слегка задетой такой холодностью. Ей стало чуточку стыдно за то, как она вела себя в ту ночь. Ведь, в конце концов, Джеральд этого не хотел и не виноват, что так получилось. Наоборот, он спас ее от более ужасного испытания. Ей захотелось убедиться, что он не слишком сильно настроен против нее, и она попыталась завязать разговор.
— Мистер Джеральд, — обратилась она к нему, подъехав поближе, — скажите, мы скоро доберемся до Балтимора?
Он посмотрел на нее таким же мрачноватым взглядом.
— Мы можем быть там уже ночью, но это зависит от того, как ехать. Если вы будете ехать верхом чуть быстрее, чем сейчас, очень скоро натрете ноги до крови. Лучше вам пересесть в карету.
— О, если вы имеете в виду мою, так сказать, недавнюю рану, то можете не беспокоиться! У меня все давно зажило, и я чувствую себя отлично. Я даже совсем не устала! — поспешно заверила его Кассандра.
Ее слова почему-то ужасно разозлили Джеральда.
«Черт побери, — подумал он, — я весь извелся, переживая за нее, а ей все нипочем. Порхает, как бабочка, и горя мало!»
— Как знаете, — сухо ответил он, пуская лошадь в галоп.
Но вскоре Касси догнала его и поехала рядом, настойчиво заглядывая ему в глаза.
— Ну? — спросил Мейсон, сурово сдвинув брови. — Что еще?
— Мистер Джеральд! — она с тревогой и удивлением вскинула на него глаза. — Почему вы так грубо ведете себя со мной?
— Потому что вы заставляете меня быть таким!
— Я? Но чем?
— Послушайте, мисс Касси! Все эти разговоры ни к чему. Мне прекрасно известны ваши чувства ко мне, поэтому не старайтесь быть любезной! Моя обязанность, которую я по глупости навязал себе, — доставить вас в Балтимор к вашей тетке, и на этом наши пути расходятся. Поэтому не имеет смысла делать вид, будто нас с вами что-то связывает.
— Но вы могли бы, по крайней мере, вести себя как воспитанный человек.
— А кто вам сказал, что я воспитанный? — язвительно спросил он, в глубине души радуясь, что его поведение задевает ее. — И потом, это не имеет значения. Слава Богу, через несколько часов мы расстанемся, и, надеюсь, навсегда!
— Вот как? Так, значит, это радует вас? Он с такой силой схватил девушку за руку, что она вскрикнула от боли.
— А вас что, это сильно огорчает? — чуть ли не крикнул он. — Тогда вот что: я еще раз предлагаю вам, Кассандра Гамильтон, стать моей женой!
Она снова тихо вскрикнула, и в ее глазах появилось знакомое и ненавистное Джеральду выражение затравленного зверька.
— Ну! — грозно произнес он. — Соглашайтесь же, наконец! Чем, черт возьми, я так вас не устраиваю? Недостаточно красив или недостаточно богат? А если вы боитесь, что вам каждую ночь придется переносить то, что вчера, то, клянусь вам своим спасением, такого больше никогда не повторится!.. Все будет по-другому, Касси, — неожиданно мягко добавил он, — так, как это было сразу, когда ты позволила мне нежно ласкать и целовать тебя. Обещаю тебе, любимая, что все будет именно так, и даже еще лучше!
Касси взглянула на него, и поразилась произошедшей в кем перемене. В его глазах больше не было ни холодности, ни насмешки, осталась только огромная и бесконечная нежность. Но она не могла. Не могла любить его, не могла ответить ему согласием!
Чуть поотстав от него, она решительно покачала головой:
— Нет, Джеральд, нет. Я не могу принять ваше предложение. Я совсем не люблю вас, а после того, что случилось, боюсь, никогда не смогу полюбить. Простите меня, пожалуйста, но нет.