Юлия Резник - Застенчивые кроны

— А мы делали все, чтобы у тебя это получилось! — Костя взмахнул рукой и сбил со стола пару чашек. Выругался от души. — Думаешь, мы увидели тебя, обдолбанную и за*баную, покачали головами и просто вернулись домой?! Схавали? Да, ни ху*!

— Господи… — покачала головой Дашка. Она уже давно вскочила со своего места, и теперь металась по комнате, в попытке уложить в голове слова друга. Что он имел в виду? Как много ему в действительности было известно? Обхватила себя руками, только сейчас осознав, что, вполне возможно, Костя знал о ней гораздо больше, чем она предполагала. Все самое постыдное, самое мерзкое и тошнотворное… Боль стала практически нестерпимой. Мучительной. Невыносимой. Будто бы вся она стала концентрацией боли…

А потом молнией мелькнула страшная догадка:

— Костя… Ты… ты все знаешь обо мне, да? Вообще… все?

Он дернул плечом:

— Да брось… — отмахнулся, как будто это, и правда, было неважно. Но это было не так! Абсолютно.

— Костя… Костенька…

— О боже, ты опять собираешься плакать?

— Нет! — хлюпнула носом Дашка, — нет, не собираюсь. Я просто… Костя, я…

— Даш, слушай… Мне нужно позвонить. Сказать Герману, что с тобой все в порядке. Дать отбой спецам… Дай мне пару минут, и мы обсудим все, что тебе захочется. И не плачь, ладно?

Даша прошептала робкое «да». Глядя на нее, Костя кивнул, нерешительно отвернулся, потянувшись к телефону, и бросил на женщину еще один взгляд из-за плеча. Вконец ослабевшая, она упала в кресло. Зарылась лицом в подрагивающие ладони. Прикусила губу. Дашка не могла поверить в то, что все оказалось так просто! Старалась убедить себя, что её счастью с Германом уже ничего не угрожает… Что можно перестать таиться, и начать двигаться вперед, можно планировать будущее! То будущее, куда они вообще старались не заглядывать, будто бы оно никогда не настанет. А теперь, вот, могли… Но почему-то мысли то и дело возвращались совсем к другому — все это время, все эти годы… Костя знал…

В тот день они не стали больше ничего обсуждать, хотя, наверное, и нужно было. Но сил не осталось. Их как будто выкачали подчистую. Если бы не Костя, она бы и в гостиницу ни за что бы сама не добралась. А Костя помог.

Герман выскочил навстречу. Взволнованный и подавленный.

— Дашка… Ну, что ж ты творишь, а? Что же ты делаешь? Я так волновался…

— Извини…

— Это ты меня извини. Я не мог ее оттолкнуть перед камерами! Но мы поговорили после. Она никогда больше такого себе не позволит. Обещаю…

— Хорошо… Я спать пойду, ладно?

Герман оглянулся на Костю и медленно кивнул головой.

— Можно тебя на минутку? — поинтересовался Костя.

— Конечно… Что-то случилось?

— Мы вычислили нашего писаря, — кивнул головой Костя, уверенно шагая по коридору.

— Писаря?

— Угу. Автора записки. Как мы и думали, никакого отношения к покушениям он не имел. Ставр был прав, когда предположил, что это женщина. Но ошибся в том, что она была твоей любовницей.

— Тогда кто это был? — свел брови Герман.

— Начинающая актриса, которая пробовалась вместе с Дашкой на роль. С карьерой у дамочки не сложилось. И теперь она, как переходящее знамя, кочует от одного любовника к другому. В тот день она остановилась с одним из них в той же гостинице, что и Даша.

— И чего она добивалась?

— Да ничего, Герман! Обычный порыв. Как и любая завистливая баба, она лишь хотела испортить Дашке жизнь. Заставить поволноваться.

— Но текст…

— Эта дамочка когда-то с Дашей и Керимовым на каких-то тусовках… Отсюда и текст. Герман на секунду остановился, обдумывая ситуацию. Он не мог наверняка сказать, облегчала ли данная информация поиски преступника, или, напротив — только усугубляла все.

— Не поймешь, радоваться нам или огорчаться по этому поводу?

— Есть такое дело.

— Радоваться. Одной версией меньше — уже хорошо. Тем более, что у нас появились новые зацепки.

— Какие? — вскинулся Герман.

— Еще рано о чем-либо говорить. Но, вполне возможно, мы вышли на след Керимова. Нужно еще немного времени, чтобы все проверить.

— Но съемки практически завершены…

— Вот и хорошо. Когда это все закончится, за Дашкой будет проще приглядывать.

— И то так…

— У тебя, вообще, какие планы насчет нее? — вдруг поинтересовался Константин.

Герман перевел взгляд на мужчину. Больше всего ему хотелось ответить, что его это никоим образом не касается. Но, в то же время, на него давило чувство признательности к этому человеку. Да и понимал он, что тот задавал подобные вопросы не из праздного любопытства. И это меняло все.

— Самый серьезные, — ответил, закуривая.

— А как же пленки? Карьера?

Герман вскинулся:

— Ты знаешь?

Костя пожал плечами:

— Дашке пришлось объяснить, почему, встречаясь с одной женщиной, на людях ты появляешься с другой.

— Больше этого не повторится, — отрезал Герман.

— Даже так? — вскинул бровь Костя.

— Не сомневайся. После съемок Даша переедет ко мне.

Герман выдержал пристальный взгляд мужчины. Дождался его не слишком уверенного кивка.

— Что, думаешь, я ей не пара? — спросил зачем-то.

— То, что я думаю, не имеет ровным счетом никакого значения. Главное, что думает Даша, — бросил Константин, перед тем, как уйти. Герман сделал еще пару затяжек и последовал его примеру.

Съемки заканчивались. Все шло настолько гладко, что это не могло не настораживать.

— Рада, у нас все готово?

— Уже давно. Ну, ты чего дерганый-то такой в последнее время?

— Не знаю. Предчувствие какое-то… Дашу уже подготовили?

— Все сделали… — мягко улыбнулась помощница.

— Пластины хорошо закрепили?

— Гера… Ты невыносим.

— Ладно, я сам проверю.

Финальная сцена с выстрелом напрягала Германа невероятно. Вызывала чувство какой-то фатальной неизбежности. Будто бы он сам накликал беду. Странные чувства. Особенно учитывая тот факт, что он никогда не был особо суеверным.

— Ну, ты как, готова? — поинтересовался у Дашки, заходя в трейлер.

— Ага. — Даша обернулась и одарила режиссера сияющей улыбкой. — Ужас, сколько скотча на меня намотали!

— Дай, посмотрю…

— Эй, — улыбнулась та, — ты всех своих актрис об этом просишь?

— Нет. Только ту, которую люблю. Ну же… Дай мне убедиться, что мы все сделали правильно…

Герман потянул вверх Дашкину футболку, прошелся взглядом по закрепленной на ней конструкции. Все было в полном порядке. И кожаная прокладка, и металлическая пластина, и сам сквиб — взрыватель, который сымитирует выстрел, и мешочек с искусственной кровью.

— Гриша сам все устанавливал?

— Сам, — кивнула головой Даша.

Герман немного успокоился. Григорий был одним из лучшего пиротехников в стране. Он полностью ему доверял.

— Под бдительным оком Кости, — добавила смущенно. — Не понимаю, почему вы раздули из этого рядового события такую проблему! Можно подумать, меня, и правда, убьют!

— Никогда, — серьезно глядя Дашке в глаза, прошептал Герман, — я никогда не позволю этому случиться.

— Герман Маркович! Все уже на местах. Ждем только вас.

— Иду… Сейчас, только… Проверю оружие.

— Костя уже проверял, — закатила глаза Дашка. — Вы оба невыносимы!

Камера. Мотор. Все, как обычно, но тревога на душе не отступала. Вот Елена хватает Дашку за руку, та вырывается и что-то говорит… Герман напряженно следит за сценой. Елена выхватывает из сумочки пистолет и стреляет. Даша подает замертво. В фокусе камер Дашкин расфокусированный взгляд.

— Стоп. Снято…

Герман выдохнул только тогда, когда Даша вскочила с земли и помахала ему рукой.

— Нужно еще пару дублей, — закричал оператор. — Здесь какая-то тень на лице!

Дашу снова переодели, установили новый сквиб, и все началось заново.

— Сцена сто сорок семь, дубль два.

Герман напряженно следил за Дашкой. Его сердце колотилось, как сумасшедшее. Не выдержав напряжения, затравленно осмотрелся. И тут же вскочил. Прямо в кадр на всех парах несся Костя. Но он был слишком далеко. Как в замедленной съемке, режиссер перевел взгляд на актрис в кадре. От одной к другой. Сумочка! У Елены была совершенно другая сумочка! Мгновение спустя, она выхватила из нее пистолет. На размышления не осталось времени. Все, что он мог, это рвануть вперед, в попытке предотвратить неизбежное. Его отчаянный крик поглотил звук выстрела. И тут же адская боль сокрушила тело.