Юлия Резник - Застенчивые кроны

Тем временем сомелье разлил вино по бокалам. Проигнорировав спиртное, Дашка взялась за бокал с водой. Сделал глоток. Отставила тот в сторону. Герман невольно скользнул взглядом по ее ухоженным рукам. Красивые миндалевидной формы ногти, покрытые бежевым лаком, раньше, помнится, они были обгрызены до мяса, что выдавало ее нервозность и неуверенность в себе.

— Как тебе сценарий? — небрежно поинтересовался мужчина, вдыхая винный букет.

— Как ты и говорил — он великолепен.

— Но…

— Но я не заинтересована.

Герман снова опустил взгляд на женские руки, которые в этот раз взялись за хлебную палочку и аккуратно разломили ту пополам. Может, ему действительно стоит отказаться от своих планов? Ведь, если руки являлись отражением Дашкиной жизни, то сейчас она у нее была гораздо более счастливая, чем во времена её недолгой актерской карьеры. Даша казалась жизнерадостной и умиротворенной.

— Это твоя роль. На сто процентов — твоя. Чего ты боишься? Не справиться?

Дашка дрогнула, метнулась к нему взглядом. Нет, он опять ошибся. Глаза женщины были тревожными, переполненными мириадами различных эмоций. В них бушевала стихия, которая закручивала всё кругом. И его тоже затянуло в самое сердце урагана. Дыхание на мгновение перехватило, и все мужское в нем ринулось вперед, подхваченное мощной силой притяжения. Зажмурился резко, отгоняя от себя наваждение, встряхнул головой. Отросшие волосы упали на лоб, и Герман откинул их нервным, совершенно ему несвойственным жестом.

— Вы были честны со мной. Наверное, мне стоит ответить взаимностью, — задумчиво протянула Дашка. — Я просто не хочу ничего менять. Боюсь, или не боюсь… Это на самом деле неважно. Я счастлива, Герман, понимаете? Меня полностью удовлетворяет моя жизнь. Бросить все, ради мифической славы? Нет, не хочу. Да и не такая уж я выдающаяся актриса. Возможно, вы сами откажетесь меня снимать, как только увидите в кадре.

— Давай, хотя бы, попробуем! — Герман никогда бы не подумал, что станет кого-то уговаривать. Это было совсем не в его натуре. Но она… и то, что он увидел несколько секунд назад в ее глазах… — Пробы! Ты можешь согласиться хотя бы на них?! А уже потом принимать решение?

— Я не знаю… Это пустая трата времени, Герман. Вряд ли мне удастся расслабиться.

— Только пробы. В любом удобном для тебя месте. Соглашайся… Проверишь себя. И, если не получится, будешь твердо уверена, что поступила правильно.

Даша молчала. Как ему объяснить, что намного тяжелее будет осознать, что она все же могла… могла, но не воспользовалась шансом?

Она согласилась. Согласилась на чертовы пробы! Просто не смогла отказаться! Герман был прав. Хотя бы для себя она должна была разобраться, есть ли в ней божий дар. И закрыть этот вопрос раз, и навсегда. Но это ни в коем случае не означает, что Даша согласится. Нет. Просто будет знать, что она могла бы сыграть, если бы только захотела! Или не могла — такой вариант развития событий тоже не стоило сбрасывать со счетов.

Пока они ужинали с Германом, на горы опустилась непроглядная ночь. Только фонарики, развешанные на деревьях, и точечная подсветка дорожек освещали путь. Удивительно, но небо было абсолютно безоблачным — даже Млечный путь виден. Возле самого дома послышались голоса. Звонкий, ломающийся — Яна и смеющийся — Любин. Значит, партия в карты все-таки состоялась. Губы растянулись в улыбке. И даже стало легче дышать. Так правильно, так спокойно. Вот, где ее место. Между Костей и Любой, как и всегда. Здесь все знакомо и понятно. Здесь нет никаких подводных камней, и нет неизвестности.

— А вот и мам Даша.

— Привет, — помахала Дашка рукой, усаживаясь в свое кресло.

— Ты вовремя. Как раз заварился чай.

— С чабрецом? — зачем-то спросила Дашка.

— Конечно… А что? Ты хотела другой? — удивилась Люба.

Молодая женщина покачала головой и рассмеялась. Вот в этом вся соль. Чай с чабрецом, карты по средам, и совместные ужины по пятницам. Двенадцать блюд в сочельник, подарки под елкой на Новый год, куличи с цукатами и белой помадкой на Пасху, торт на первое сентября и последний звонок у Яна, высокие костры на Ивана Купала, и потрясающие, невероятные сюрпризы на каждый день рождения.

— Ты сегодня веселая… — заметил Костя, перемешивая карты.

— Ага. И нарядная! — подтвердил сынок. — Просто отпад.

Ну, вот и не догадался никто, что она наряжалась. Ага. Как же. Не стоило и надеяться. Можно, конечно, попытаться перевести тему.

— Как твоя нога? — поинтересовалась у Кости, подвигая к себе чашку ароматного чая.

— С утра ничего не изменилось, — хмыкнул мужчина, безошибочно вычислив ее попытку «съехать». — Даша прибралась у меня в берлоге и наготовила поесть, — пояснил всем присутствующим.

— Правда? Какая ты молодец, а я и не догадалась, — сокрушенно покачала головой Любовь. Молчавший до этого Ставр сместился в своем кресле, одной рукой сгреб ладошку жены, а второй взял карты. Заглянул в них и, будто бы между делом, поинтересовался:

— Так что за праздник мы пропустили?

— Праздник? Ты о чем? — переспросила Дашка, всем видом демонстрируя свою сосредоточенность на игре. — У меня шесть пик.

— О том, что ты нарядилась. Значит, точно был праздник, о котором мы все забыли.

— Никакого праздника. Просто захотелось надеть что-нибудь легкое.

— Тебе очень идет! — улыбнулась Люба. — Ян правильно заметил — отпад.

— Угу. Спасибо. Подкинешь? — Это уже сыну.

— Нет ничего. Семерки еще с прошлым отбоем ушли. Ты сегодня невнимательная, мам Даш.

— Это, наверное, из-за встречи с Германом? — тихонько спросила Люба. — Мне сорока на хвосте принесла, что вы ужинали в ресторане. — Виновато пожала плечами.

— Ну, да. А что? Не оборванкой же мне было идти! — моментально напряглась Дашка. Костя молчал и нечитабельным взглядом следил за всем происходящим.

— Ну, что ты, Даша, конечно — нет. Я просто переживаю.

— Не стоит, правда. Костя, ты берешь карты?

— Мне две, — кивнул мужчина, сгребая с верха колоды две штуки.

— А что, нынче встречи только по ночам проходят? — сварливо заметил Ставр.

— Боже мой, ну, почему по ночам? Мы обсудили сценарий за ужином. Только и всего.

— И к чему пришли? — допытывался мужчина.

— Ни к чему. Я в очередной раз отказалась.

— Не понравился сценарий? — вмешался в разговор Константин.

— Напротив. Сценарий очень хорош.

— Тогда я не понимаю, почему ты артачишься. Ты бредишь кино, и очень пожалеешь, если упустишь такую возможность.

— Не понимаешь? — открыла рот Дашка в искреннем недоумении. — Мне придется уехать…

— Люба говорила, что съемки будут проходить поблизости.

Ага. Ну, вот ее вопрос и вышел на первый план у домочадцев. Уже полным ходом идет обсуждение. В дружной семье, по большому счету, так всегда и бывает. Удивляться нечему. Другое дело, что, если они все вместе выступят единым фронтом, у самой Дашки не останется никаких шансов выйти сухой из воды. Ей придется ответить на все вопросы родни, какими бы неудобными они не были. А ведь порой даже себе не хотелось на них отвечать.

— Я не хочу никуда отлучаться даже ненадолго. Мое место здесь. И хватит уже об этом! Ян, ты — дурак. Мешай карты.

— Ну вот, — заныл сынок, — опять меня надули.

— Ничего, нагонишь. У нас впереди долгие годы тренировок, — хмыкнул Ставр.

— Не везет в картах — повезет в любви, — вставил свои пять копеек Костя.

— Было бы неплохо. Катька что-то не слишком меня жалует. Может, если мам Даша согласится сниматься, и мы зачекинимся на съемочной площадке, она и оттает.

— Я уже ненавижу свою потенциальную невестку, — сообщила Дашка присутствующим. Люба прыснула в ладошку, Ставр закряхтел, распрямил веером карты, и под шумок заглянул в карты к жене.

— Эй! — взмутилась она, — я все видела! — Костя, он мухлюет. Пересдавай!

— Он всегда мухлюет, — с обожанием глядя на отца, заметил Ян, — если мы будем каждый раз пересдавать, партия никогда не начнется.

— И то так, — рассмеялся Костя.

— Все — вранье. Я — самый честный человек на свете.

— Угу, расскажи это кому-нибудь другому.

Так, со смехом и спорами, сыграли еще пару партий. Первыми их компанию покинули Люба со Ставром, сославшись на то, что их с самого утра ждет рыбалка. Чуть позже в дом ушел Ян. Дашка осталась на веранде с Костей, который схватился помочь убрать со стола, да только кто ему позволил, с его-то ногой?