— Насколько я понимаю, французский посол хочет, чтобы вы явились ко двору.
Мужчина сплюнул на пол.
— Он хочет посадить нас под замок за нашу беспечность. У нас нет никакого желания играть ему на руку.
— Если вы прибыли в Англию для того, чтобы попасть в Вестминстерский дворец, тогда зачем развлекались здесь, в этом сомнительном заведении?
Француз переглянулся со своим светловолосым товарищем.
— Мы… у нас были здесь дела. Мы должны были… подготовиться к появлению при английском дворе.
— Здесь? — скептически переспросил Криспин.
Шериф ткнул его локтем.
— Что он сказал?
Криспин знаком попросил шерифа помолчать.
— Могу я пересказать господину шерифу эту… историю?
Мужчина презрительно усмехнулся:
— Скажите ему что хотите. У нас есть еще один товарищ, который ищет реликвию. Мы в вашей помощи не нуждаемся.
Криспин повернулся к сгоравшему от нетерпения Уинкому.
— Они отказываются идти ко двору. Они чувствуют, что это ловушка.
— Проклятые французы, — пробормотал Уинком. — Узнай их имена.
Криспин снова повернулся к иностранцам.
— Господин шериф желает узнать ваши имена.
Темноволосый мужчина поклонился.
— Готье Ле Бретон. А это, — он жестом указал на своего компаньона, — Лоран Лефевр. Наш покойный друг, — он перекрестился, — это… был… Мишель Жирар.
Уинком кивнул своему писарю.
— Ты понял?
Писарь торопливо зацарапал пером по вощеной табличке. Шериф прищелкнул языком и, оставив в покое писаря и курьеров, переключился на покойника. Глубоко вошедшая стрела по-прежнему торчала из его груди.
— Что насчет стрелы? — спросил он у Криспина. — Можешь что-то сказать?
Поклонившись курьерам, стоявшим в центре комнаты, Криспин отошел к Уинкому.
— Стрела благородного человека. Ястребиное оперение дороже, чем более распространенное гусиное.
— Согласен. Где он находился, когда его застрелили?
Криспин прошел несколько шагов по земляному полу и остановился в нужном месте. Здесь все еще оставалась лужица крови, смешанной с землей, а вокруг нее — множество следов.
— Здесь, милорд.
Уинком подошел и уставился на указанное место.
— Борьбы не было?
— Его оружие осталось в ножнах.
— А что насчет выстрела? — Он посмотрел на окошко. — Из того окна без всякого труда можно выстрелить вниз.
— Посмотрите на угол, под которым торчит стрела. Француз должен был лежать на спине, чтобы его застрелили из того окна.
— Что? — Уинком вернулся к мертвецу и наклонился над ним. Потрогал стрелу и фыркнул. — Да. Угол не тот.
— Как я и сказал, милорд.
— Значит, он был застрелен здесь?
— Похоже на то, господин шериф. С близкого расстояния.
— Из-за этой проклятой реликвии.
Криспин помолчал. Что он мог сказать? Сыщик знал, что таинственный лучник убил не из-за реликвии, обладателем которой стал теперь он.
— Возможно. Но могут быть и другие, неизвестные нам мотивы.
Уинком поджал губы.
— А зачем ты это говоришь?
Один из солдат шерифа, растолкав французов, пробрался к Уинкому.
— Милорд, королевская стража собирает мужчин для упражнений в стрельбе из лука.
— Сейчас? — удивился Криспин.
— В его указе сказано — немедленно, если ты помнишь, — кивнул подчиненному Уинком. — Очень хорошо. Проследи там за порядком. — Он сердито повернулся к Криспину. — А тебе что, отдельное приглашение требуется?
Криспин поклонился, радуясь возможности удалиться.
— Слушаюсь, милорд.
Сказать ли больше? Криспин незаметно огляделся — французские курьеры с подозрением смотрели на солдат шерифа, на сырые стены, грязное месиво на полу— и решил оставить свои мысли при себе, подумал о доставшейся ему реликвии. Да, чем больше он утаит от шерифа, тем лучше.
Он бочком пробрался мимо солдат шерифа, выдержав их насмешки, и нашел на грязном дворе Джека. Криспин невольно оглянулся на подвал и подумал о курьерах. Зачем им, вместо того чтобы сразу идти в Вестминстер, понадобилось, как они сказали, «готовиться» в этой скверной гостинице? Готовиться к чему?
Они протиснулись мимо убогих кляч на гостиничном дворе и, не выходя за ограду, остановились, глядя на Темз-стрит.
— Ну и переполох, хозяин. Мужчины выскакивают из домов, на ходу доедая обед.
— Ты же слышал, что сказал господин шериф. Упражнения в стрельбе из лука — это закон. Благодаря лучникам выиграно множество сражений. Знаменитый английский большой лук нагоняет страх на всех наших врагов.
— Если это закон, почему вы никогда раньше туда не ходили?
Криспин улыбнулся:
— Иногда ходил. Но мне приходится одалживать лук. Своего у меня нет, хотя закон этого и требует. Я не могу позволить себе лук. — Он поднял голову, наблюдая за мужчинами, идущими по улицам с луками в руках. — Давай посмотрим, на что мы способны.
А зрелище было поистине впечатляющим. Мужчины всех возрастов и всех занятий тянулись из своих домов как пчелы из улья, заполняя улицы и тесня лавочников. Мальчишки-подмастерья проворно скрывались в мастерских, спасаясь от живого водоворота. То и дело вспыхивали словесные перепалки, потому что люди наступали друг другу на ноги, задевали луками чужие головы. Воплощенная мечта карманника, по мнению Криспина: столько людей теснится в одном месте. Он готов был побиться об заклад, что сегодня многие из них лишатся своих кошельков, и решил не спускать глаз с Джека Такера.
К толчее присоединились всадники: кто-то на великолепном боевом коне, остальные — на раздраженных мулах. Свежие лошади и старые, заезженные клячи. За отстающими следовали собаки, лаявшие лишь для порядка. Из окон верхних этажей высовывались женщины, покачивая головами. Все это напоминало проводы на войну огромной армии, только без обычных подбадриваний и прощальных взмахов, которые сопровождают такое событие: Криспин никогда ничего подобного не видел, да и Джек Такер, судя по его вытаращенным глазам, тоже.
Группы возбужденных мужчин под неусыпным взором королевской верховой стражи, расположившейся на каждом втором углу, присоединялись к идущей толпе. Лучники поневоле, мужчины шли по переулкам и извилистым улицам, направляясь на север, к равнинам за Лондоном.
Когда в людском потоке образовалось пространство, Криспин и Джек влились в него и пошли к Шамблзу, потом свернули на улицу Святого Мартина и двинулись к Олдерсгейту. Пройдя под аркой, они вместе с другими оказались на Олдерсгейт-стрит.
Сельский пейзаж вызвал у Джека неподдельный интерес.
— Я никогда раньше не был в Айлингтоне.
— Нам еще идти и идти.
Мальчик оглянулся на Лондон и вздрогнул.
— Я рад, что мы ушли от шерифа. У меня от него мороз по коже. Зачем вы вообще к нему пошли? Он всегда бьет вас или грозится побить. Мой вам совет: если вы еще когда найдете мертвеца, ничего не говорите, и пусть шериф помучается сам.
— Я был абсолютно уверен, что он не причинит мне особого вреда.
— Абсолютно уверены? Вот не думаю. Он угрожал вам кинжалом! Сказал, что отрежет что-нибудь.
Криспин пожал плечами:
— Ну не отрезал же, как видишь. А я всегда узнаю больше, чем сообщаю. Например, я знаю, что эта реликвия — действительно Терновый венец, который везли для передачи королю Ричарду. И я знаю то, чего не знает Уинком: где находятся эти женщины и реликвия.
— Вот это да! Откуда вы все это знаете?
Криспин остановился и толкнул опешившего Джека к невысокой живой изгороди. Джек посмотрел на ладонь Криспина, упиравшуюся ему в грудь.
— Потому что пока ты, несчастный воришка, был в бегах, я как раз выяснял все эти вопросы. — Криспин пристально смотрел на Джека. — Люди, что приходили ко мне сегодня утром… Я не хочу, чтобы это повторилось. Это марает мое доброе имя — какое уж ни на есть. Кроме того, из-за тебя у меня произошло столкновение с мадам Кемп. А ты знаешь, как я к ней отношусь! — У мальчика вытянулось лицо. — Джек, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не воровал?
— Я не хотел… то есть, ну, это были богатые люди. Дома у них, ясное дело, еще больше богатств. Что для них значат несколько монет, да и… в общем… мне трудно расстаться с этой привычкой.
Криспин сильнее нажал на грудь Джека.