Валентина Чеботкова - Затерянная во времени

© Валентина Чеботкова, 2018

ISBN 978-5-4493-2734-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Северный портовый город

На ночной город опустился туман. Лужи покрылись тонким слоем льда, едва заметного, блестящего под луной. Грязная зловонная вода в каналах изредка поблескивала рябью. Фонарщики заканчивали зажигать фонари, мрачными тенями блуждая по улицам. Приличные дамы и господа уже давно готовились ко сну, читали книгу, в тусклом свете свечей, или потягивали бренди после плотного ужина. За окнами слышался редкий стук копыт по брусчатке да отрывистая брань извозчиков. Желтый тусклый свет фонарей делал мокрые улицы золотыми, пряча в черных тенях переулков обычную городскую грязь, укрывая потерянных для всего мира подвыпивших бродяг.

Одинокий месяц укрылся за грязным закопчённым облаком. Фигура в длинном плаще с капюшоном, натянутым на глаза, проскользнула незаметно, держась в тени темной стороны улицы. Никто не обратил на нее никакого внимания. Одинокие джентльмены возвращались с ночных попоек к своим домам, где, возможно, их ждал теплый очаг, беременная жена или же разочарованные родители. Хотя, наверное, не стоит называть джентльменами подобных субъектов. Фигура скользнула в подворотню, огляделась, оказавшись в полной темноте. Несмотря на грязь и лужи, ее шагов совершенно не было слышно. Она передвигалась словно пума, выслеживающая жертву: уверенно и неотвратимо. В дальнем углу кто-то надрывно закашлял – бедолаге осталось совсем недолго. Человек снял капюшон, презрительно кинув взгляд на пропитого до мозга костей забулдыгу, скрючившегося на груде зловонного тряпья. Свет фонарей не мог сюда добраться, но эти двое определенно видели друг друга. Завидев мутными глазами посетителя в своем переулке, несчастный силился разглядеть невысокую стройную фигуру в длинном плаще, щурясь, словно глядя на солнце.

– Кто здесь? – тяжелым хриплым голосом спросил он. Фигура не шелохнулась. Голос оказался отнюдь не скрипучим и не старческим. Возможно, несчастный был просто тяжело болен. Человек двинулся к бродяге, его движения были плавными и грациозными, выдавая в неожиданном ночном госте девушку. Раскинув полы тяжелого плаща, она присела на корточки напротив вопрошающего, который в свою очередь вглядывался в ее лицо.

– Давно ты здесь живешь? – игнорируя его вопрос, спросила девушка. Голос ее звучал громко и четко, как выстрел. Не ответить на такой вопрос было просто невозможно. Бродяга захрипел, и снова согнулся в ужасном приступе кашля. Девушка не двинулась с места, лишь раздраженно отвела взгляд.

– Пару долгих месяцев, мисс. Как видите, недолго мне осталось, – голос его звучал слишком хрипло, невозможно было разобрать сожалеет ли он, боится ли.

– Я ищу кое-кого. Возможно, ты видел его. Высокий. Широкоплечий. Ходит в сопровождении одной или двух дам. Говорит красивыми фразами с акцентом чужака. Питает слабость к юным особам женского пола. Да и к более взрослым тоже, – с отвращением добавила ночная гостья. – Его имя Виктор. Хотя, возможно, он называется другим именем.

– Щегол. Такие здесь не бывают. Давно не видел таких, – он призадумался. – Когда-то и я был из их числа. Удивлен встретить вас в этой помойке, леди. – Бродяга снова сильно закашлялся, и чуть было не упал, если бы девушка не подхватила его исхудавшее, на удивление горячее тело. Бродяга крепко впился пальцами в ее руки. Небо на миг прояснилось, и луна блеснула в глубоких зеленых глазах умирающего. Это были глаза молодого мужчины, полные отчаяния, боли, безысходности. Он всматривался в нее, одновременно не видя ничего перед собой, словно в горячке. Дыхание со свистом вырывалось из его легких. – Леди, – спросил он, хриплым шепотом. – Кажется, час мой настает. Вы столь прекрасны. Неужели вы ангел, что пришел забрать мою душу в лучшие места? Заслужил ли я место в чертогах небесных?

Девушка не шелохнулась. Ни один мускул не дрогнул на ее холодном, белоснежном лице. Лишь глаза изучали умирающего на ее руках человека. Скелет, обтянутый кожей. В грязных лохмотьях, со спутанными волосами и колтунами в бороде. Он него нещадно несло трущобами, но девушка и не думала отвернуться или же отдернуть руки. Было в нем что-то… что-то особенное, доброе. Судьба обошлась с ним довольно жестоко, и, если это его последний миг, нужно проявить уважение и милосердие.

– Боюсь, что нет, – печально произнесла она, наконец. – Я, скорее, демон.

– Демон… – эхом повторил он. – Как ваше имя?

– Марта. Меня зовут Марта.

– Марта… какое красивое… имя… а я… я…

Хватка бродяги стала слабеть, через секунду он обмяк. Тело его было настолько легким, что он даже не потянул Марту за собой. Ростом он был чуть выше девушки, тело его было покрыто пятнами, не то грязи, не то признаков болезни. Кто он? Откуда? Как оказался на ее пути? Покрытые плесенью стены молча свидетельствовали его смерть. Или нет? Девушка проверила пульс – под пылающей кожей больного все еще билась трепещущая жилка. Марта колебалась пару секунд. Затем подняла глаза к небу, выругалась так отборно, как не каждый мужчина мог себе позволить. И подхватив несчастного на руки, скрылась в ночи, словно призрак.

Малькольм прохаживался по узкой улочке, поджидая Марту. Девушке давно нужно было вернуться, но она задерживалась. Питер – подросток, сын кухарки – дремал на козлах их экипажа. Наконец, едва различимый шорох, привлек внимание Малькольма.

– Ну и где тебя носит?! – взорвался он злобным шепотом, обернувшись. Но ожидания его не оправдались – на него из темноты смотрели два ярко-красных глаза – вампир. В следующую секунду Малькольм достал из ножен висевший за плечами меч – вампир не заставил себя долго ждать. Поднырнув под атакующую руку, он попытался укусить мужчину в шею, но Малькольм уже вонзил короткий серебряный кинжал существу прямо под подбородок. Вампир зашипел, хватаясь за распахнутый плащ охотника, и рассыпался в прах. Питер проснулся и теперь испуганно глядел своими огромными серыми глазами на картину, развернувшуюся перед ним. Малькольм высокой горой возвышался посреди улицы, в боевой готовности, тяжелый кожаный плащ с шорохом развевался от порывов ветра, а глаза метали молнии, обшаривая самые темные закоулки в поисках друзей погибшей твари. Но их не было. Похоже, он просто шел мимо по своим грязным делам.

– Это был не его день, – подытожил Малькольм, привычным жестом убирая оружие. Голос его звучал так обыденно, словно он рассуждал, какие сапоги наденет к обеду. Его вьющиеся каштановые волосы были обильно смазаны воском и собраны лентой в хвост на затылке. Могучая грудь под белоснежной рубашкой и кожаным жилетом, была накрест перетянута ремнями, что удерживали ножны за спиной. Шея предусмотрительно обмотана платком – ветра здесь суровые, морские. Высокие сапоги были идеально вычищены. Питер всегда удивлялся, как ему при такой грязной работе удается сохранять свою одежду и обувь в безупречной чистоте. Мужчина всегда был опрятен, а запах его мыла мог освежить любую помойку, куда бы они ни попали.

– Мисс Марта еще не вернулась, сэр? – спросил паренек, и голос его предательски дрогнул. Он уже не в первый раз возит охотников на вылазку, но все никак не привыкнет.

Малькольм как обычно с улыбкой подмигнул.

– Еще нет. Ты бы не спал пока, Пит. Я не хочу, чтобы на тебе снова появились грязные отметины.

Питер сглотнул и молча кивнул. Грязными отметинами они называли след от укуса вампира. 4 маленькие точки. 4 острых клыка. Тонны боли. И долгая борьба за жизнь. Питера уже кусал вампир. Тогда ему едва стукнуло 10. Его отец напился, поколотил мать и вышвырнул их обоих из дому. Тогда никому и в голову прийти не могло, что в ночном городе могут встречаться кошмары, кроме грабителей и убийц. На них напала компания молодых вампиров, Питер защищал мать, как мог, но их обоих покусали. И если бы не мисс Марта, их бы вовсе не было в живых.

Дверь в экипаж распахнулась, заставив обоих вздрогнуть. Охотница как всегда появилась неслышно.

– Марта! Что за ужасный смрад?! – Малькольм прикрыл нос белоснежным платком.

– Закрой рот и поехали. Хотя я не обижусь, если ты побежишь следом, – ничего не объясняя, девушка запрыгнула в экипаж, уложив больного бродягу так, чтобы его голова покоилась на ее коленях, но дверь закрывать не стала. Малькольм с проклятьями и извечным ворчанием забрался в карету, отряхивая плащ от брызгов грязи, которыми она его окатила.