Бронвин Скотт - Завидная невеста

Если он не намерен жениться на Эмме, нужно как можно скорее покинуть остров. Нечестно по отношению к ней и самому себе продолжать отношения, которые ни к чему не приведут. Мысленно он выбрал крайний срок – конец августа. Достаточно времени, чтобы разобраться с Гридли. Немыслимо оставлять Эмму один на один с этим монстром. Да и ромовый бизнес к концу лета должен слаженно заработать. Эмма сможет сама за всем следить, а Рен будет ожидать поставок в Англии. Он даже успеет на свадьбу Сары, если напишет о своем скором приезде и попросит отсрочить событие.

Эмма подняла голову: волосы растрепаны, голос сонный.

– Ты проснулся. Мог бы и меня разбудить, и мы начали бы этот день вместе.

– Некуда спешить.

Его логичные размышления тут же померкли. Какой мужчина в здравом уме способен бросить такую женщину, как Эмма Уорд? Он как наяву услышал смех Китта: «Только глупец, Рен».

– Где именно ты хотела бы начать день?

Хрипло рассмеявшись, она забросила ногу ему на бедро.

– Там же, где закончила предыдущий, – в постели. А потом возьмем лошадей и съездим осмотреть дистиллятор.

Когда Эмма оседлала Рена, ему вдруг пришло в голову, что она из тех женщин, кто точно знает, чего хочет. А он этого в расчет не принял, думая лишь о том, чего хочет сам. Согласится ли она выйти за него? Или обрадуется его отплытию в августе? Такое решение в одиночку не принимают. Нужно обсудить все с Эммой. Однако тогда ему придется открыть ей, кем он на самом деле является и зачем явился сюда. Рен вдруг осознал, что сам оказался в том же положении, что раньше Эмма, – и ему это совсем не пришлось по душе. Узнав все, она обвинит его в скрытности, как прежде он обвинял ее.

Мысли его, сделав полный круг, вернулись в начальную точку. Что бы он ни думал, они с Эммой по-прежнему друг для друга незнакомцы в постели, и виноват он в этом ничуть не меньше ее самой. К счастью, Эмма стала ласкать его между ног и быстро привела в состояние готовности, избавив от необходимости думать головой. В настоящий момент такой вид логики был ему куда больше по душе.

При осмотре дистиллятора Эмма испытывала восторг, граничащий с головокружением. Ее опьяняла перспектива создания нового бизнеса. Она целиком отдалась бы этому чувству, если бы не стойкое ощущение, что мысли Рена витают где-то далеко. Он был рассеян и когда они занимались любовью. Она достигла вершины блаженства в одиночестве. Их утренней интерлюдии недоставало мощнейшего чувства единения, которое они прежде испытывали.

Сейчас Рен тоже был рассеян, хоть и прилагал большие усилия, чтобы это скрыть. По дороге они говорили о роме. Рен подробно рассказал о своей встрече с начальником снабжения и о том, что уже заказал бондарю изготовить ящики для упаковки. Однако при разговоре Рен присутствовал лишь частично, так что Эмме оставалось гадать, что еще он сделал или узнал в городе и чем заняты теперь его мысли. Или его состояние проистекает из внутреннего источника, например, является отголоском их ссоры? Эмма не была настолько наивной, чтобы полагать, что их личные вопросы решились сами собой.

– Немедленной прибыли не будет, но уже в следующем году ты увидишь, что дело идет на лад, – говорил Рен, выходя вместе с Эммой из помещения с дистиллятором на солнечный свет.

Вот оно! У Эммы упало сердце, и она резко остановилась, четко уловив различие.

– Разве ты не имел в виду, что мы увидим это вместе?

– Разумеется, я именно это и хотел сказать. – Рен улыбнулся и попытался пошутить, чтобы развеять напряжение. – Мы навсегда будем связаны этим местом, так что тебе не удастся от меня отделаться.

Эмма сразу поняла, к чему он клонит. Несмотря на свои заверения остаться, он все же решил уехать. Возможно, не завтра и даже не на следующем судне, но рано или поздно он все же вернется в Англию. Сколько у них еще осталось? Два месяца? Три? Время вдруг показалось Эмме ужасно быстротечным.

– Решил, что Карибы тебе не подходят? – будничным тоном поинтересовалась она. В Карибах ли дело или в ней самой? Рен мог просто решить, что они не созданы друг для друга. – Когда эта мысль пришла тебе в голову?

Они остановились в тени высокой пальмы. Рен снял соломенную шляпу и провел рукой по волосам.

– Я ни слова не произнес об отъезде.

– Не нужно играть со мной в игры, – резко оборвала его Эмма. – Что-то определенно случилось. Опять Гридли со своими ложными притязаниями?

Рен надел шляпу и покачал головой:

– Это личное и куда более запутанное. Эмма, мне нельзя оставаться здесь и продолжать компрометировать тебя. Гридли и так уже слухи распространяет. Не думаю, что могу оставаться только твоим деловым партнером. И прекратить нашу связь, живя здесь, я не в силах, слишком велико мое влечение к тебе. Было бы пыткой находиться под одной крышей, видеть тебя каждый день, работать с тобой бок о бок, но не иметь возможности прикоснуться к тебе. Даже если я и пойду на такую жертву и сделаюсь монахом, никто все равно в это не поверит.

Эмма отвернулась от него, не в состоянии сдержать эмоции. Она, конечно, была польщена, ведь прежде ни один мужчина не выказывал подобного беспокойства о ее репутации, но и насторожилась: слишком уж гладко он говорит!

– Твоя тревога обо мне весьма похвальна, но несколько запоздала. Да и я не так глупа, чтобы поверить, что только это обстоятельство заставило тебя задуматься о возвращении в Англию. Наверняка есть что-то еще.

В последовавшей за ее вопросом тишине она уловила колебание.

– Моя сестра выходит замуж. Китту сообщили эту новость в письме, прибывшем, пока я был в Бриджтауне. – Рен замолчал, не хуже Эммы понимая, что такого объяснения недостаточно. Люди могут путешествовать, а свадьба – не то событие, которое потребовало бы его возвращения в Англию. Да и выказанное им благородство никоим образом не объясняет его решения. Тщательно подбирая слова, Рен предпринял вторую попытку: – Кузен Мерримор рассказывал тебе что-нибудь обо мне? О моей семье?

– Нет. – Ее сведения о семье Мерри носили самый общий характер. Это даже и не семья была, а дальние родственники, отделенные от него тысячами миль, с которыми Мерри не считал нужным поддерживать тесную связь. Самого осознания того, что они есть друг у друга, им было вполне достаточно. До настоящего момента. – Вроде он обмолвился как-то, что является родственником твоей матери.

– Он был кузеном отца моей матери, – пояснил Рен. – Семья моей матери – поместные дворяне с юго-востока Англии, из Сассекса, вполне довольные получаемым с земли доходом. Однако мать хотела для себя иного образа жизни, потому и отправилась на сезон в Лондон. А вернулась домой, будучи помолвленной с графом Дартмуром, одним из самых лакомых кусочков того времени.

Разрозненные части головоломки наконец сложились в целостную картину, сильно Эмму испугавшую. Значит, отец Рена был графом. Она припомнила обрывки других разговоров. Отец Рена заболел, Рен рассказал ей об этом на прогулке по пляжу. А еще у него есть младший брат Тедди. Правда ошеломила ее. Она всегда знала, что Рен джентльмен, это чувствовалось по одежде, осанке, манерам, лидерскому поведению. Эмме было известно, что Мерри родом из зажиточной семьи, поэтому неудивительно, что и его дальние родственники – люди со средствами, большего она и не предполагала.

Пытаясь осмыслить новую информацию, Эмма оперлась рукой о ствол пальмы, не обращая внимания на жесткую кору, царапавшую нежную кожу ладони.

– Ты граф!

Эмма спиной ощутила, что Рен придвинулся к ней.

– Но я по-прежнему Рен Драйден, обычный мужчина. Титул ничего не меняет.

Эмма резко повернулась к нему, злясь на его предательство и лицемерие. Он так возмущался ее скрытностью, тем, что она увлекла его в змеиное гнездо, что не посчитал нужным раскрыть правду о себе.

– Еще как меняет! Ты и сам это уже признал. В противном случае ты бы не захотел уехать. Титул меняет все.

– Самое важное останется неизменным, – попытался успокоить Эмму Рен, но она была не в настроении слушать его уверения.

– Немедленно перестань! Не говори банальностей вроде того, что твои чувства ко мне не изменятся. Ты и понятия не имеешь, как все изменится!

Теперь чувства едва ли имеют значение. Эмме следовало удержаться от соблазна вообще упоминать о них. Реальность слишком жестока. Графы не берут в жены дочерей полковников. Они не женятся на женщинах, которые с восьми лет не появлялись в английском светском обществе, ведь это может привести к скандалу. Вернись она в Лондон с Реном, от любопытных отбоя не будет, начнутся расспросы и в конце концов на свет божий выплывет ее грязное прошлое. Графы должны выбирать себе в спутницы жизни чистых, невинных девушек. Чувства Рена, как бы глубоки они ни были, до добра не доведут. Хорошо бы ему понять это, прежде чем он решит облечь свое благородство в иную, кроме отъезда, форму. Кого она обманывает? Такой исход и для нее станет наиболее благоприятным.