Но факты заключались в том, что он поддерживал отношения с этой женщиной целых четыре года. И он смог отнестись к той с таким холодным равнодушием. Как к одной из безликих пешек, не больше. Для него на самом деле ничего не значила эта связь, несмотря на достаточно долгий срок? Или он умеет так легко и быстро выбрасывать людей из души и мыслей? Какой вариант ни выбери, всё едино.
Разве может она быть уверена, что их чувства, вспыхнувшие так быстро и при таких своеобразных обстоятельствах, не иссякнут через год или два? Да хоть через десять лет. Что тогда? Это с обычным среднестатистическим мужчиной можно разойтись и не потерять ничего, кроме энного количества нервных клеток и части имущества. А что решит на её счёт Ветров, если вдруг охладеет, предсказывать не приходится. Сколько девушек вот так романтически заблуждаются, любят, считают себя исключением и не ждут плохого, а потом годами бегают по всяким центрам поддержки в напрасных попытках снова почувствовать почву под ногами и отсудить у мужа общих детей? И это в лучшем случае!
Сердце сопротивлялось подобным мыслям, но разум упорно подбрасывал воспоминания о самых неприятных моментах их взаимоотношений. Разве правильно их отбрасывать, как она чуть было не сделала? Разве правильно поверить в то, что теперь с ней он всегда будет другим человеком, не тем, кто пленил и угрожал? Душа коварно нашёптывала — правильно, верь. Здравый смысл сухо отмечал, что в таком случае её можно назвать последней бестолочью. Инга металась между ними, пытаясь сделать выбор и раз за разом меняя решение.
Конечно, с Феликсом Инга предпочла пока не обсуждать ни терзавшие её сомнения, ни варианты их дальнейшего будущего. Рассудила, что лучше это отложить на потом, когда внешние проблемы будут решены и они смогут спокойно вздохнуть.
В назначенный день Инга чувствовала себя, как несправедливо приговорённый, который отправляется на казнь, но всё ещё надеется на помилование.
С самого утра кусок не лез в горло. К обеду она вспылила из-за какой-то ерунды, наговорила Феликсу гадостей. В ответ получила лишь огорчённо-обеспокоенный взгляд и предложение остаться дома, и почему-то это ещё больше вывело из себя.
Начальник охраны всё время кружил поблизости, как коршун. Наверное, опасался, что если они останутся без присмотра, то всё же решат переиграть план. Инга в очередной раз задумалась, можно ли доверять этому человеку? На самом деле он хочет поскорее со всем разобраться ради всеобщего спокойствия и чтобы дело не пострадало, или у него другие мотивы? После того как начальник охраны согласился привезти в качестве заложницы собственную мать, Феликс стал склоняться к доверию.
Инга глянула в зеркало и уже во второй раз пошла смывать неудачный макияж. Можно было пригласить визажиста на дом, но она отказалась, посчитав, что справится сама, а вот теперь об этом жалела. Руки дрожали и не слушались. В голове, как заезженная пластинка, крутились полученные от Молотова инструкции. «Падай на асфальт… Могут стрелять…» Кажется, она только теперь в полной мере осознала, на что подписалась.
Наконец приготовления были закончены. Они молча вышли из дома, сели в машину. Прослушку из автомобиля ещё не убрали, опять же, чтобы не насторожить противника. Поэтому игру стоило начинать ещё в дороге. Притворяться беззаботными и не сболтнуть лишнего.
Звуки сливались в монотонный гул. К ним то и дело подходили какие-то люди, здоровались с Феликсом, перебрасывались ничего не значащими фразами, смеялись. Тот умудрялся отвечать, причём голос звучал вполне естественно и доброжелательно. Инга могла только растягивать губы в вымученной улыбке и кивать, если вдруг кто-то решал обратиться со словами приветствия непосредственно к ней. К счастью, таких было немного.
— Вижу Римму, — проговорил ей на ухо Феликс, со скучающим видом обведя глазами зал. — Когда кто-нибудь снова подойдёт поздороваться, я якобы отвлекусь на разговор, а вы уходите. Пора.
Она опять молча кивнула.
— Инга?
— Да. Я поняла, хорошо.
Римма явно чувствовала себя спокойнее, чем она. Крутилась неподалёку, и в первый же подходящий момент уверенно направилась в их сторону. Правда, когда та подошла поближе, Инга поняла истоки её решительности — Римма точно не проигнорировала возможность угоститься бесплатным шампанским, которое исправно предлагали гостям официанты.
— Ну привет, коллега, — развязно поздоровалась она. — Что, отойдём, перебросимся парой слов?
Несколько стоящих поблизости людей оглянулись, и Инга почувствовала вспышку злости, которая неожиданно помогла унять страх. Конечно, она не ждала от Риммы дружеского участия, но можно ведь было вести себя не так вызывающе.
Не удостоив вынужденную сообщницу даже взгляда, Инга холодно кивнула и, надменно вскинув голову, направилась к выходу из зала. Наверное, со стороны она в этот момент выглядела не менее злой и стервозной, чем Римма, но сейчас Ингу это не волновало.
На волне негативных эмоций вернулась и прежняя решимость, готовность бороться. В конце концов, она не трусила, когда решилась выступить против Ветрова, и потом, когда хотела сбежать… Так стоит ли трястись сейчас, когда она не одна, и за её безопасность отвечает уйма сотрудников Феликса?
Банкетный зал, в котором проходило сегодняшнее мероприятие, располагался на втором этаже пафосного загородного ресторана. Однако жизнь в этот вечер кипела повсюду. После официальной части гости разбрелись, кто куда. Большинство из них явилось сюда не для развлечения, а потому что на таких полуофициальных вечеринках можно завязать новые полезные знакомства, наметить выгодную сделку или просто напомнить о себе потенциальным партнёрам или клиентам.
Люди прогуливались по просторному холлу, разговаривали, остановившись прямо на лестнице, выходили на балконы и крытую террасу. Это бесконечное движение и всеобщая оживлённость давали иллюзию безопасности — в самом деле, что может случиться в месте, где полно народу?
Однако в действительности никому не было дела до других. А если учесть, что некоторые уже заметно подгуляли и не очень твёрдо стояли на ногах, то теперь жертву можно было хоть на плечах выносить у всех на виду, никто бы и бровью не повёл. Решили бы, перебрал человек.
Инга ускорила шаг, желая поскорее со всем покончить, но Римма вдруг резко вцепилась в её локоть, вынуждая остановиться.
— Нам туда, — напряжённо сообщила она, стараясь увлечь Ингу к центральной лестнице.
— Запасной выход — в конце коридора, — сухо напомнила Инга.
В первый момент она не почувствовала ничего, кроме раздражения на неорганизованную безалаберную особу, которая способна заблудиться в трёх соснах. Ингой план здания был изучен от и до, и она точно знала, где их должны ждать. Но стоило попытаться продолжить путь, как Римма крепче ухватила под руку и дёрнула на себя. Под лопатку упёрлось что-то острое и тонкое. Нож? Не похоже… Скальпель? Игла?
— Запасной выход — в конце коридора, — с неожиданной издёвкой передразнила Римма. — А нам — туда. Не суетись и шевели ногами!
— Что?
Инга как в прострации сделала несколько шагов. Происходящее казалось каким-то бредом, ирреальностью. Их переиграли? С помощью Риммы? Но ведь она не могла связаться с врагом и сообщить об изменившихся обстоятельствах. Не имела ни малейшей возможности! И в её интересах действовать сейчас на их стороне. Хотя бы потому, что если что-то пойдёт не по плану, Феликс больше не станет церемониться! Но тогда что она делает? Зачем? И что делать Инге?
Мысли метались, как стайка вспугнутых птиц. Пусть готовность Риммы пойти на предательство не была новостью, но одно дело — действовать хитростью и обманом, и совсем другое — вот такое неприкрытое нападение. Окажись на месте той какой-нибудь мордоворот, наверное, у Инги быстрее получилось бы оценить изменившуюся ситуацию. Сейчас же творившееся с трудом укладывалось в голове, казалось дурной шуткой.
Инга сбросила ступор уже на середине лестницы. Дёрнулась, попытавшись отстраниться от неприятельницы, но хватка у той оказалась бульдожья.
— Тихо! — прошипела Римма ей в ухо. — Сказала же, не суетись. В шприце — сильнодействующий сердечный препарат. Пара минут — и ты на том свете. Никакая скорая не успеет.
Наверное, со стороны они выглядели парой подружек. Широкий палантин Риммы позволял надёжно спрятать руки и их содержимое от посторонних взглядов.