Но всё равно, так сразу дать ему ответ, я не смогла, поэтому лишь пообещала подумать. Спустила ноги с кровати, собираясь встать, а Антон с подозрением спросил:
— Ты расстроилась?
— Нет. Но мне нужно подумать над этим.
Я спустилась на кухню, прошла через гостиную, отстранённо подумав о ковре, которого на самом деле перед диваном не хватало, но заняться предпочла обедом. Достала кастрюлю, доску для нарезки, открыла дверцу холодильника, и замерла, вдруг осознав, что голова пуста.
— Лера. — Антон остановился рядом, локтём упёрся в стенку холодильника. Повторил свой вопрос: — Ты расстроилась?
— Нет. Я же сказала. — Я достала из холодильника кусок мяса и ему продемонстрировала. — Что мне с ним делать?
— Нарезать и пожарить, — подсказал он, присаживаясь на высокий табурет у окна и за мной наблюдая. Молчал минуту, глядя то на меня, то за окно, после чего спросил: — Ты так любишь свою работу, что не мыслишь без неё жизни? Я не знал.
Я в азарте взмахнула рукой, в которой держала нож.
— Дело не в работе, Антон. То есть, и в работе, конечно, я её люблю, не зря же я её выбрала. Но… — У меня вырвался вздох. — Я думаю, о будущем.
— О каком будущем?
Вопрос показался мне до того глупым, и в то же время провокационным, что я разозлилась.
— Ты всё понимаешь, Антон!
— А, то есть о будущем без меня.
Я вонзила нож в кусок мяса, после чего посмотрела на мужа.
— Не помню, чтобы ты предлагал мне об этом забыть.
Прозвучало это с явным сарказмом, после которого Антон со стула слез и подошёл ко мне. Обнял, прижался к моей спине, и у меня руки опустились.
— Снежинка, пожалуйста. Давай не будем ругаться. И я не настаиваю, я просто предложил. Хочешь работать, мы найдём какой-то компромисс. Да? — Я молчала, и даже кивать не спешила. А Антон вдруг неуверенно улыбнулся. — А может, ты уйдёшь в другую школу?
Вот тут я непонимающе головой качнула.
— Это ещё зачем?
— А ты сама не догадываешься? — Его тон был ворчливым. — Этот очкарик…
Я его тут же перебила.
— Перестань. — Я осторожно повернулась в его руках, в лицо ему посмотрела. Сделала попытку улыбнуться. — В конце концов, я замужняя женщина.
Он осторожно убрал волосы с моей щеки.
— Вот сейчас я рад, что ты такая серьёзная… замужняя женщина, — закончил он со смешком. После чего в нос меня поцеловал. — За это я тебя и люблю.
Я замерла с открытым ртом, но Антон уже отвернулся, полез в холодильник за минералкой, а мне, прежде чем с кухни выйти, задорно улыбнулся и подмигнул. А я так и стояла с ножом в руке и смотрела ему вслед, не в силах пошевелиться. А ещё точнее, поверить, прочувствовать… и ещё раз поверить. Антон вот так запросто сказал: люблю тебя, и, кажется, у него это получилось весьма спонтанно. А это ведь хорошо? Я снова повернулась к окну и решила: хорошо. Хорошо! Меня муж любит.
Мне понадобился целый день, чтобы до конца всё обдумать. Конечно, мне хотелось бы, чтобы Антон своё признание повторил, что-то ещё мне сказал, и не то чтобы мне нужны были дополнительные доказательства его любви, подтверждения, он и без того был идеальным мужем, но и давить на него я сочла неправильным. Антон совершенно не был смущён произошедшим, и от этого у меня на душе всё больше теплело. Он любит, а я, как и большинство женщин, ищу причины и доводы, анализирую и разбираю по косточкам, а, возможно, нужно лишь любить. А любовь — это не слова, это поступки. И я собиралась совершить поступок. В понедельник я отправилась в школу, чтобы написать заявление на увольнение. Правда, Станислав Витальевич взглянул на меня, как на сумасшедшую.
— Ты говоришь мне это за две недели до начала учебного года?
Я покаянно опустила голову.
— Прости. Понимаю, что ставлю тебя в трудное положение, но я не могу ничего изменить.
— Не можешь?
— Стас… — Я сбилась на его имени, не зная, стоит ли мне называть его так при столь официальном разговоре. Но, в конце концов, решила быть как можно более откровенной. — За последние два с половиной месяца мы с Антоном в разъездах провели семь недель. И я не думаю, что что-то изменится. Надеюсь, конечно, но сейчас Антон очень занят, и он не хочет, чтобы я ждала его дома. Прости, но это… моя семейная жизнь, и я приняла решение.
— Мотаться с ним? — Станислав Витальевич откровенно усмехнулся. — Понимаю, это куда интереснее, чем учить детей.
Я упрямо молчала, Стас переваривал свой эмоциональный взрыв, а когда смог продолжать говорить, сказал совсем не то, что я ожидала. Он сказал:
— Он морочит тебе голову.
— Это вместо подписи на моём заявлении?
— Лера, я тебе серьёзно говорю. Он морочит тебе голову. Как много он ездил раньше, ты у него не спрашивала? А теперь он всеми правдами и неправдами пытается держать тебя подальше от этого города.
— Господи, да тебе-то откуда знать! — разозлилась я и вскочила.
— Потому что ты рассудительная и серьёзная, а после встречи с ним ты последний ум растеряла. Понимаю, он необычный и, наверное, весьма… впечатляющ, — подобрал он, наконец, подходящее слово, — но ты математик, начни уже анализировать!
— Не хочу, не хочу анализировать! Я с тобой этого наелась в полной мере, — выдохнула я, правда, вовремя вспомнила понизить голос, помня, что за дверью его кабинета секретарша. — По крайней мере, моему мужу никогда не приходило в голову меня прятать. — Я весьма выразительно на него глянула, направилась к двери, но вернулась и указала на своё заявление на его столе. — Подпиши. И начинай искать замену.
Не зная, кому излить своё возмущение, позвонила Ленке и та, вопреки моим ожиданиям, развеселилась.
— Ты ему так и сказала? — спросила она, когда я пересказала ей разговор со Стасом. — Наконец-то! Давно надо было, я тебе говорила. Ну, а он что?
— Ничего, — буркнула я, — надулся, как индюк.
— И Бог с ним. Это не твое дело. Станислав Витальевич сам оказался простофилей, кого ему винить?
— По всей видимости, меня. Кого ещё?
— Наплюй, — снова посоветовала она. — У тебя муж дома. Муж, который обо всём на свете заставит забыть любую нормальную женщину.
Я после этих слов попробовала перевести дыхание. Села в своего «Жука», хлопнула дверцей и откинулась на сидении.
— Да, ты права. И Стасу я ничего не должна.
— Он тебе должен, дорогая. Вот в этом сомнений никаких. Может, встретимся? Со свадьбы не виделись, всё по телефону, да по телефону.
— Очень бы хотелось, — призналась я. И улыбнулась с воодушевлением. — Я соскучилась.
— Воот. А что я буду делать без тебя в школе? На кого ты меня оставляешь?
Я рассмеялась. А вечером мы с Леной встретились, вместе приехали в «Колесо», где я предварительно заказала столик в ресторане, и я на самом деле была рада подругу увидеть. Она искренне поахала, разглядывая меня и восхищаясь средиземноморским загаром, а потом мы заказали вина и принялись разговаривать обо всём, что только в голову приходило. А я вдруг подумала о том, что после пары лет работы вместе, каждодневных встреч, мы впервые с ней так сидим, за бокалом вина, и делясь друг с другом секретами и ожиданиями. Правда, я время от времени окидывала зал ресторана ищущим взглядом, но Антона не было видно. Хотя, он и обещал утром, что весь день проведёт в «Колесе». Один раз я даже управляющего ресторана остановила, когда он поблизости оказался.
— Вы не знаете, Антон Александрович здесь?
— Точно не знаю, но уточню, Валерия Борисовна.
— Спасибо.
— Куда он денется, что ты волнуешься? — Лена легко отмахнулась от моего беспокойства.
— Не волнуюсь. Но у Антона порой появляется дурная привычка, телефон отключать. Я до него полдня дозвониться не могу. — Я даже с недовольством глянула на свой молчавший телефон, что лежал рядом на столе. Не могла точно сказать, по какой причине так беспокоюсь, и что именно меня тревожит, прямо изнутри точит, но подруге поспешила улыбнуться.
— А по какому поводу всегда звонишь?
Я от этого вопроса немного растерялась, а под Ленкиным весёлым взглядом рассмеялась.
— По разным, но всегда важным.
— Ну, конечно!
Антон появился через полчаса. Вошёл в ресторан, выглядел серьёзно, принялся придирчиво оглядывать зал, я наблюдала за ним, и видела, как разгладилось его лицо, когда он меня заметил. На ухо ему что-то нашёптывал управляющий, а Антон морщился. До той самой секунды, пока меня не увидел.