— Любая мать имеет право на своё мнение.
— А я не имею права на своё мнение?
— Лиса, что ты хочешь от меня?
— Уговори её, ты умеешь.
Антон пил сок, сделал на пару глотков больше, не сводя с Алисы глаз, а когда понял, что его молчание слишком явно, улыбнулся.
— Что значит «умею»? Сейчас не та ситуация, не думаю, что твоя мать станет меня слушать.
Алиса недовольно нахмурилась, облокотилась на стол и отодвинула от себя стакан.
— И что мне делать? Антон, она невыносима стала!
— В каком смысле?
— Она считает, что вправе распоряжаться моей жизнью. И моими деньгами. Это ведь мои деньги, Антон! Моя часть наследства, и я могу поступать с ними так, как считаю нужным. Разве нет? — Она неожиданно ткнула в меня пальцем. — Почему ей никто не указывает?
— Может, потому, что я веду себя как взрослая? — рискнула предположить я, что вызвало у Алисы лишь пренебрежительную усмешку.
А Антон её успокоил:
— Ей указывают, не сомневайся, у неё для этого я есть.
Я посмотрела на него, а он заговорщицки улыбнулся. В ответ на это я грохнула на стол большую тарелку с гренками.
— Так ты поговоришь с мамой? — напомнила о своих тревогах Алиса.
Антон вздохнул, после чего качнула головой.
— Вряд ли, лисёнок. Я не думаю, что в данных обстоятельствах Марина оценит моё вмешательство. Это раньше я… кхм, имел возможность в чём-то её убедить, когда твой отец со мной соглашался, а сейчас…
— Тогда дай мне денег.
Я поневоле замерла, глаза на сестру вскинула, удивлённая её требованием и таким простым для неё решением. Но ещё больше меня удивил ответ мужа, когда тот не сказал ей твёрдого «нет». Он помолчал, затем промямлил:
— Я подумаю.
Из-за этого «я подумаю» и проснулся мой интерес.
— А сколько стоит снять клип? — спросила я.
Антон уставился на меня, выражение на лице было серьёзным, а вот глаза смеялись. Но Алиса вопроса не оценила, тут же ощетинилась и с возмущением поинтересовалась:
— А как это касается тебя?
Я хмыкнула, упёрла руку в бок и сообщила:
— Извини, милая, но в данный момент ты просишь денег у моего мужа. У нас общий бюджет, так что меня это касается.
— Девочки, не ссорьтесь, — попросил Антон, хотя в его голосе ни намёка на миролюбие не проскользнуло, скорее уж он наслаждался происходящим. Посмеивался в сторонку и ухмылялся. Потом руки мне на плечи положил, попросил: — Садись за стол. Я за вами поухаживаю.
За стол я села, и мы с Алисой уставились друг на друга, и у каждой на уме был ворох претензий. Я заметила, как Алиса расправила плечи, явно с намерением продемонстрировать пышную грудь в смелом вырезе кофточки, улыбнулась мне с узнаваемым материнским высокомерием, а я в ответ схватила Антона за галстук, как только он оказался рядом, заставила наклониться ко мне и поцеловала в губы. Он крякнул, глаза закатил, а когда выпрямился, попросил:
— Перестаньте обе.
— Антон, я умру! — с угрозой предупредила Алиса, а я мысленно пожелала ей сделать это прямо сейчас. Правда, уже через минуту в этом раскаялась и даже удивилась тому, какая я, оказывается, жестокая. Это моя младшая сестра… но она меня безумно бесит.
Антон тоже за стол сел, принялся за завтрак, молчал, но Алиса продолжала пытать его взглядом, и он сдался. Точнее, выкрутиться попробовал, хотя, я и этому не обрадовалась.
— Я подумаю, лисёнок. Я подумаю, посчитаю… Прямо сейчас у меня ответа для тебя нет.
— Но ведь ты обещал, — тише и трагичнее, причём вполне искренне, проговорила Алиса.
— Я и не отказываюсь. Но обстоятельства изменились, ты не находишь?
И оба посмотрели на меня. Так понимаю, что «обстоятельства» — это я. Я тоже сестре в глаза посмотрела, Алиса хмурилась, а я подвинула к ней тарелку с гренками.
— Ешь, остынут.
— Я не ем хлеб. Тем более белый. — Она взглянула на мои румяные гренки свысока. — Знаешь, сколько в этом калорий?
Я взяла одну с тарелки и откусила. Облизала губы.
— Понятия не имею.
— Не злись на неё. — Антон подошёл ко мне, прежде чем уехать на работу. Алиса ждала его в гостиной, конечно же, изъявила горячее желание доехать до города с Антоном, а мне показалось перебором воспротивиться этому. Не бояться же мне столь явно какую-то пышногрудую девчонку? Антон подошёл ко мне на кухне, я чашки мыла, а он обнял меня сзади и поцеловал в щёку. — И на меня не злись, — добавил он шёпотом. Волосы мои пригладил.
— Я не злюсь, Антош. Но насчёт работы я не шутила, — поторопилась я добавить.
Он отстранился, совсем немного, но я всё равно почувствовала, как напрягся, и, кажется, даже зубами скрипнул.
— Хорошо, мы обсудим это позже. — Я язык прикусила, не собираясь спорить с ним сейчас, и удостоилась за это весьма откровенного поглаживания по попе. — До вечера, любимая.
— Пока, — тихо проговорила я. Обернулась ему вслед, видела, как Антон ищет в ящике стола в гостиной свои ключи, а Алиса тем временем появилась в дверях кухни, упёрлась рукой в косяк, принимая довольно вызывающую позу, и мне улыбнулась. Только дура сочла бы эту улыбку доброй и родственной.
— Пока, Лера. Мы поехали.
Она выделила «мы», а я лишь рукой на неё махнула. Колкостей сестры мне на это утро и без того хватило.
В последнее время мы с Антоном много времени проводили врозь. Он работал, уезжал утром, а возвращался к ужину. Или я приезжала к нему, и мы проводили вечер в ресторане. Но весь день я проводила без него, и вроде бы всё так, как надо, семейные отношения, работа у одного, домашние заботы у другого, и не это меня беспокоило, не об этом я думала в последние дни. Как-то неожиданно я осознала, что Антон — мой Антон! — вдруг перестал быть тем весёлым, шабутным парнем, которым показался мне при первой встрече. Да и не только при первой, он оставался таковым весь период нашего знакомства, до дня свадьбы. Он был лёгким, улыбчивым и всё, что он говорил и делал, не казалось серьёзным и угрожающим. И вдруг я поймала себя на мысли, что всё изменилось. Не скажу, что мне это не нравится, что меня это пугает, серьёзный и сосредоточенный Антон мне нравился, его деловитость и уверенность необычайно ему шла, но эта резкая перемена наводила на мысль, что он меня если не обманывал, то старательно водил за нос. И надо признать, что если до разговора с Мариной Леонидовной я от этих размышлений лениво отмахивалась, то последние сутки, да ещё после нашей ссоры, всерьёз призадумалась.
Все его лёгкие «люблю» в последнее время меня радовали, безусловно, они слетали с его губ запросто, Антон при этом улыбался, а моё сердце замирало, но вчера, в самый ответственный момент, когда мне нужно было совсем немного искренности, и даже не в словах, а просто в интонациях, он промолчал. Будто споткнулся или не осмелился мне признаться в своих чувствах, даже ради моего успокоения. И это был тяжёлый момент, а ещё более тягостный тот, когда мы повернулись друг к другу спиной в постели. Я знала точно, что такого быть не должно. Если люди любят друг друга, они не могут спокойно уснуть, отвернувшись. А наутро сделать вид, что ничего не случилось, притвориться. А мы притворились, ещё до появления Алисы, мы притворились. Конечно, я хотела бы всё прояснить, чтобы нам обоим стало легче. А прояснить, значит, поговорить. Совсем не уверена, что Антон горит желанием это сделать. Он будет думать, дать ли Алисе денег на её «карьеру»!
— И ты отпустила его с ней? — Лена открыто ахнула, когда я ей рассказала про сегодняшнее утро. Позабыла про работу, про составление учебного плана, которым занималась всё утро, подбородок ладонью подпёрла и наслаждалась подробностями. Хотя, я её понимала, всё интереснее работы. А в ответ на её удивление, отмахнулась, как утром с Алисой.
— Не могу же я её с факелами отгонять?
— Таких только и надо, с факелами.
— Она глупая.
— Ага. Глупышка с четвёртым размером. Лера, не будь дурой. Я бы ни за что не позволила ей даже за столом напротив моего мужа сидеть, не то что уехать с ним куда-то.
Я едва слышно фыркнула.
— А родственные узы?
— К чертям таких родственников. Подари ей на день рождения шторки.
Я засмеялась, но смех тут же смолк, как только за моей спиной возник Станислав Витальевич. Я заметила его отражение в небольшом зеркале на стене, и поспешила избавиться от своей весёлости. Расправила плечи, посерьёзнела и очень вежливо поздоровалась.