— Я муж или не муж? Лера!
Теперь в ресторанном зале не ел уже никто. И никто не разговаривал, все прислушивались и следили за нами, за разворачивающимися событиями. От безумного чувства неловкости я даже зажмурилась, потом умоляюще взглянула на взбешённого мужа.
— Ты муж. По крайней мере, пока. Но я тебя прошу, давай выясним это где-нибудь в другом месте.
Антон не медля ни секунды, поднялся, а на меня взглянул с ожиданием. Рукой на выход показал.
— Пошли.
Я очень осторожно выдохнула, исподлобья глянула на Стаса, который тоже сидел незнакомо набычившись, потом по сторонам огляделась, поняла, что оставаться смысла нет, наш спектакль ещё долго не забудется, и умы посетителей не отпустит. Поэтому кивнула.
— Хорошо.
Стас казался удивлённым.
— Лера, ты что, с ума сошла? Хочешь пойти на поводу у этого ненормального?
Антон головой качнул.
— Я всё-таки дам тебе сегодня по морде. Ты прямо нарываешься.
— Перестаньте, — в который раз я шикнула на них. Из-за стола поднялась, а Стасу, который смотрел на меня недоверчиво, пообещала: — Всё будет хорошо, не волнуйся. Это он на тебя так реагирует.
Антон рядом со мной презрительно фыркнул.
— Вот уж не надейся. — И за руку меня взял, поторапливая. — Пойдём.
Станислав Витальевич не выдержал, тоже вскочил, и даже предпринял попытку из лап супруга меня вырвать.
— Лера, подожди!..
Я уже успела сделать пару шагов, и поэтому к Стасу повернулась не я, а Антон. Повернулся и угрожающе взглянул на него. Я не могла видеть лицо мужа в этот момент, его взгляд, но то, как Стас отступил было весьма показательно. Кажется, он на самом деле испугался в какой-то момент. А Антон ещё чуть слышно проговорил:
— Рискни.
Секунда, две, затем он повернулся и подтолкнул меня, немного ошарашенную, в сторону выхода.
— Пойдём.
Он буквально вытащил меня из ресторана. Вёл за руку, я едва поспевала за его широким шагом. А когда вышли на улицу, я невольно притормозила на небольшом крылечке, заметив неподалёку два чёрных массивных джипа и ребят характерной наружности рядом. Дождь по-прежнему моросил, мерзко и нудно, но эти субъекты, кажется, не замечали неудобства. А когда нас увидели, один из них сразу открыл заднюю дверь.
— Антон, моя машина.
— Садись.
Муж повернулся ко мне и взглянул непримиримо. Я попыталась ещё раз донести до него то, чего хочу.
— Моя машина в десяти метрах.
— Завтра она будет у твоего дома, — заверил он, не собираясь ни на секунду выпускать меня из вида.
Я в сердцах выдохнула, в негодовании качнула головой, но в машину села. И следующие пару минут с тоской наблюдала за тем, как маленькая армия, которой неожиданно обзавёлся мой муж, рассаживается по автомобилям.
— Что, вообще, происходит? — злым шёпотом спросила я, когда Антон рядом со мной сел. Впереди мой взор радовали два одинаково бритых затылка.
Антон решил прикинуться непонимающим.
— А что происходит?
— Не знаю, — съязвила я, указав пальцем на причину своего беспокойства. — Марина тебя заказала?
Антон глянул ошалело, после чего, видимо, в крайнем изумлении, головой качнул.
— Придёт же в голову…
— А что?
— Это служба безопасности. Я сегодня ездил по делам в соседний областной центр. И ты, если бы была хорошей и верной женой, знала бы об этом.
Я от него отодвинулась, пристроила руку на подлокотнике кресла, смахнула со лба чёлку. А супругу со всей ответственностью заявила:
— Ты не смеешь обвинять меня в измене. Даже в помысле на измену.
— Ещё как смею. После увиденного-то.
— И что ты видел? Как я ем?
— Вот этого, любимая, я как раз не видел. А вот как вы шептались, и как этот очкарик руки к тебе тянул, очень хорошо разглядел.
Антон сказал это в полный голос, не скрывая возмущения, а я опять же уставилась на каменные затылки впереди. Мужа одёрнула.
— Мы можем не обсуждать наши проблемы при посторонних?
Пара секунд, в течение которых Антон не обдумывал мои слова, а попросту справлялся с внутренним возмущением, после чего он коротко кивнул. И замолчал.
Мы ехали по городу, я была уверена, что едем загород, домой, то есть, к Антону домой, но неожиданно свернули к дому моей матери. Подъехали к подъезду и остановились. Я в некоторой растерянности смотрела на тёмные окна квартиры. Потом поняла, что нужно что-то предпринять. То ли выйти из автомобиля и уйти, что весьма сомнительно в качестве исполнения задуманного, то ли пригласить Антона зайти… Голову повернула, посмотрела на мужа и поняла, что тот меня разглядывает. Уже без злости и возмущения, глядит и раздумывает о чём-то.
Я головой качнула, не представляя, что последует за этим.
— Кормить мне тебя нечем, — предупредила я, и, не дожидаясь, пока охранник откроет мне дверь, дёрнула ручку. Правда, только успела дверь открыть, а она уже распахнулась и мне подали руку. Я не оглядываясь, направилась к подъезду, стараясь не прислушиваться к голосу Антона, который раздавал какие-то указания. Его голос был странным, казался мне незнакомым своими приказными нотками, но я всё равно не обернулась.
Антон догнал меня в подъезде, мы поднялись на третий этаж в молчании, а когда он протянул руку за ключами, я спорить не стала, отдала ему связку. Он отпер замки, толкнул дверь и пропустил меня вперёд. От нашего молчания и неизвестности, я ощущала глухое раздражение. И, возможно, в надежде от него избавиться, я не стала спорить, когда Антон обнял меня в темноте прихожей, заставил развернуться, и меня поцеловал. Я сразу закрыла глаза, полностью отдаваясь этому поцелую. Я хотела, хотела, мечтала, чтобы он меня поцеловал. Каждую минуту, что не видела его, когда он был вдали, каждую минуту, что находился рядом, злил меня и вынуждал с ним спорить, я мечтала о его поцелуе, чтобы забыть обо всём на свете хотя бы на минуту. Просто повиснуть у него на шее, прижаться к нему всем телом, позволить его губам и языку закрыть мой рот, лишить меня дыхания. И сейчас, в темноте и тишине, отмахнуться от собственных обид и принципов, весьма просто.
— Как же я скучал по своей девочке, — шепнул Антон мне между поцелуями. — Обожаю, когда ты молчишь и просто любишь меня.
— Я тебя не люблю, — всё же воспротивилась я, чувствуя, как его руки лезут под подол моей юбки. Это уже выходило за рамки поцелуя, даже долгожданного, поэтому я постаралась отодвинуться, и пока не вспыхнул свет, поторопилась вытереть губы после жадного поцелуя.
Свет вспыхнул, и я отвернулась.
— Совсем не любишь? — спросил Антон, протягивая ко мне руку.
Я увернулась и прошла на кухню. Антон последовал за мной.
— А за что тебя любить? Ты без конца устраиваешь мне сцены, кричишь и стучишь кулаками.
— Была бы ты примерной женой, я бы всего этого не делал.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду, говоря: примерная жена.
Антон за моей спиной показательно вздохнул.
— В этом вся проблема, что ты не знаешь.
Я решила всерьёз возмутиться.
— Боже мой, какие речи! Антону Бароеву понадобилась примерная жена! Скажи кому-нибудь помимо меня, пусть люди повеселятся.
— Ты ко мне несправедлива. — Антон прошёл к кухонному столу и сел. Сложил руки на столе, оглядел кухню. Его взгляд остановился на холодильнике, и он спросил: — Есть, правда, нечего?
Я обернулась, сложила руки на груди.
— Кто мешал тебе есть в ресторане?
— Твой… кхм, очкарик. У меня в его присутствии как-то аппетит пропадает. Прямо не придумаю с чего бы это.
Я лишь головой качнула, оценив степень ехидства в его голосе. А после секундного колебания, открыла дверцу холодильника. Правда, предупредила:
— Я сделаю тебе яичницу и салат, но потом ты уйдёшь.
Антон недовольно поморщился, но в итоге принялся вытаскивать руки из рукавов пиджака, делал это, не вставая со стула, а специально для меня проворчал:
— Корми мужа, женщина.
Я поспешила отвернуться от него, чтобы скрыть улыбку. Достала из шкафчика сковороду.
— Родители уехали? — спросила я через минуту.
— Уехали. — Антон вздохнул. — Наконец-то.
— Что такое? Жизни учили?
— Ага. Отец стучал кулаками по столу и немедленно требовал внуков. А где я ему их возьму немедленно? Если только обзвонить всех бывших, шанс-то свершившегося есть, правда?