Словно невзначай, столкнулся на улице непонятно откуда вывернувшийся мельник c отцом Егора Дмитрием. Тот спешил к куму, с пол-литрухой за пазухой для задушевной беседы. И уж никак не ожидал, что сам Евсей поздоровается с ним за руку. От неожиданности он не мог вымолвить ни слова. Но Евсей первым завел разговор издалека, про грядущее Рождество, про то, что вот надо в лавке наменять медяков, жена попросила, да купить городского табаку, самосад он на дух не переносит. Дмитрий лихорадочно перебирал в уме: c какого такого перепоя мог бы мельник делиться с ним своими мелкими заботами? Так и не найдя причин, он неуверенно поддакивал Евсею, стараясь попасть с ним в ногу. Тот шагал степенно, зная себе цену. Порассуждал о цене на зерно в станице, о будущем урожае. Дмитрий все ждал, когда же, наконец, мельник заговорит о главном? Он не сомневался, что у мельника в голове мыслишки хитрые таятся. Видно хочет, чтобы Егор поработал на него, а прямо не скажет, боится, что цену заломят — не смог придумать другой причины Дмитрий. Уже более уверенный, он шагал рядом с мельником. Чего ж не поработать, Егор молодой, деньги нужны, вдруг надумает семьей обзавестись. Вот только надо сразу оплату повыше запросить, не промахнуться, а то мельник — тот еще куркуль — начнет торговаться. Увлеченный своими мыслями, он не сразу понял, что мельник круто перевел разговор и говорит о его сыне.
— Егоруха спрашиваю, не собирается еще жениться? — повысил голос мельник.
— Какой там жениться, не обжился еще, опять же деньжат подкопить на свадьбу надо, — Дмитрий от неожиданности замедлил шаг, придумывая оправдание для сына.
— Ты вот что, Димитрий, — мельник пошел в наступление, — у тебя сын — вон какой молодец; у меня дочь — тоже девка не из последних, — он сделал паузу, раздумывая: стоит ли договаривать до конца, или собеседник сам догадается, о чем речь? Но, глянув на совсем растерянного Дмитрия, мельник закончил: — Так, что сватов засылай, мы супротив не будем. Он, не оглядываясь, так же степенно пошел вперед, как будто ничего и не предлагал оставшемуся в растерянности стоять на дороге Дмитрию.
— Мать честная, — тот ладонью вытирал пот с лица, — воистину неисповедимы пути твои, Господи. Чего же это? Выходит сватаются за Егорку. Да еще кто! Вот так сын! — ухмылялся он про себя. — Вот так времена: девки сами на шею вешаются! Ежели прикинуть с другой стороны, Егор должон доволен быть, ему и не приснилось бы жениться на дочке мельника, не с нашими капиталами, — горько усмехался Дмитрий. Ободренный и озабоченный, он повернул домой, кум может и подождать, тут дела поважнее есть. Надо с сыном переговорить, нельзя откладывать, чай не каждый день такие люди предложения делают. Поди у мельниковой дочки женихов хоть пруд пруди. Он спешил домой, обрадовать сына, жену, да и самому порадоваться. Ведь в беспросветной этой жизни так мало радостей, а уж такие — и совсем, как из сказки. Только не принц, а принцесса деревенская снизошла до бедняка. Не обметая валенок, он вломился в избу. Жена тут же накинулась на него: ты белены объелся, что ли? На валенках снега сколько, растает, притирай тут за вами. Она еще долго бурчала, пока муж снимал полушубок.
— Тебя же черти к куму понесли? — удивилась Аграфена раннему возвращению мужа.
— Тут не до кума теперь! — возбужденно приглаживая мокрые от пота волосы, Дмитрий метался по комнате. — Егор где?
— Где ему быть. Не поднимался еще. До утра шастает по девкам, добудиться не могу. Воды в дом принести некому, — причитала женщина.
— Эх, не до воды теперь. Буди его, разговор есть.
— Чавой-то? — удивилась Аграфена. Но допытываться не стала, прошла в переднюю и стала тряси сына за плечо: — Егорка, там отец тебя требует, — тихо говорила она.
Егор нехотя приподнял голову. Поспать не дадут. Будто времени не будет для разговоров. Но все же натянул штаны и вышел к отцу, взлохмаченный в нижней рубахе.
— Прибрался хотя бы, — встретил его отец.
— Так мать говорит, ты по мне соскучился, — пошутил Егор. — Cтряслось чего?
— Тут такое, такое, сразу и не обскажешь, — горячился отец. Егор терпеливо ждал.
— Ты об будущем думаешь? — Дмитрий пошел сразу в наступление, — ить жениться тебе надо!
— Думал. Но до осени обожду. Не срочно.
— Нечего до осени ждать, когда такие люди предложение нам делают, — загорячился отец. Мать, стоящая у печи, прислушалась к разговору.
— Какие еще люди? Ты о чем отец? — не понял Егор.
— Об чем, об чем? Отказываться никак нельзя. Сам Евсей Григорич намекнул, что хотел бы видеть тебя своим зятем.
— Свят, свят, — перекрестилась Аграфена на висящие в переднем углу иконы.
— Молчи, старая, — перебил ее муж. — Тут такие дела… Не успел я из дому выйти, как повстречал его. Ты скажи-ка, он ведь и носа с мельницы не высовывает, а тут в лавку ему приспичило… — рассуждал Дмитрий.
— Чего ж тут интересного, — не понимал спросонья Егор.
— Свататься надо за Парашку! — вскинулся отец. — Не понимаешь что ли? Медлить нельзя, в другой раз не предложат.
— За Парашку? — Егор, наконец, начал соображать, — не-е-е, я другую приглядел.
— Другую? — отец непонимающе глядел на сына. — Я думал, ты к вдовушке какой наладился. Всеми ночами пропадаешь.
Егор, собравшись духом, выпалил:
— Я на хутор хожу.
— Дак там девок, поди, нету, — удивилась молчавшая до сих пор мать.
— Есть у Даниловых, ты запамятовала старая, — поморщился отец.
— Ты про Дашку? Так молодая еще, ей годков семнадцать есть? — не сдавалась мать.
— После Рождества будет, — уточнил Егор.
— Ты про нее и не думай, — возмутился отец, — чего такого в ней нашел? Красивая, тут ничего не скажешь. А худая какая: ни спереди, ни сзади. У нее грудей нету, а дети пойдут… Ты на Парашку посмотри, все при ней. Титьки вон как торчат. А главное, приданое какое. Мельница, не шутка.
— Даниловы не бедные, — заступился за любимую Егор.
— Но и не такие богатые, у Евсея не только мельница, у него денег куры не клюют. А дела с какими людьми имеет! Нам и не снилось! Чего ты, прилип к Дашке той?
— Я ее люблю, — тихо произнес Егор.
Отец взбеленился от такого непослушания.
— «Люблю, люблю», ты и думать о ней забудь. И Парашку полюбишь, как мельницу получишь, — заорал он. — Что это за любовь такая? — он в сердцах хлопнул ладонью по столу — Женишься и все тут, это мое последнее слово. Спорить с отцом Егор не стал, но кипевшая досада не давала сидеть на месте. Мать кинулась:
— Поешь, сынок! Я быстро на стол соберу.
— Накормили с утреца! — Егор в сердцах сорвал полушубок с гвоздя.
Надвинув на глаза шапку и не застегивая полушубка, он выбежал из дома. Не успев остыть от разговора с отцом, достиг ворот дома друга. Никита возился во дворе с телегой.
— Зима еще не кончилась, а ты телегу запрягать надумал, — невесело пошутил Егор.
— Э-э, — возразил Никита, — ты в городе совсем отвык от крестьянской жизни: у телеги колеса зимой проверяют, забыл? — он поднял голову от колеса и протянул руку другу, — А ты что-то смурной c утреца. Тоже родичи донимают?
Егор махнул рукой:
— Выспаться не дают. Давай закурим, что ли?
— Я еще не завтракал, а ты уж за самосад. Нет, пошли в хату, маманя настряпала поди. Ты пост великий блюдешь? — Никита шагал к дому, уверенной походкой, не обремененный заботами. Единственными заботами для него были отцовские наказы, тот уже заставлял готовиться к весеннему севу. Беспокойный отец никому в семье не давал сидеть без дела. Всю жизнь суетился. Сам не мог и мгновения без работы посидеть и жене с детьми постоянно находил дела. Вот и сегодня с утра, придя со двора, где управлял скотину, он увидел праздно сидевшего у печи сына. И сразу погнал его на улицу: надо бы телегу посмотреть, весна не за горами. Никита, решив, что отцу лучше не перечить, оделся и пошел во двор. Он для виду обошел телегу со всех сторон, попинал ее валенком, зная, что отец наблюдает из окна, как выполняется его наказ. Пришедший Егор отвлек его от бессмысленного занятия. На вмерзшую в снег телегу только и можно было смотреть. Какой смысл откапывать ее в самом деле, чтобы ступицы посмотреть?
Мать Никиты, незаметная маленькая женщина, двигала в печи горшки.
— Мать, ставь на стол, что там у тебя в печи есть, — от порога заявил Никита, — видишь гости у нас. Женщина засуетилась: у нас только картошка нечищеная, да капуста квашеная — пост ведь теперь.