Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились

– Грэм… – начала я, но он поднял руку.

– Я извиняюсь за то, что причинил тебе боль и оскорбил твоего парня. Просто тот вечер напомнил мне о моем прошлом, и мне стыдно, что я позволил эмоциям взять верх.

– Я принимаю и ценю твое извинение.

Он слабо улыбнулся и повернулся, чтобы уйти, пока я терялась в догадках: о каком событии из своего прошлого он говорил?

– Она попала в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс» именно сегодня. Ты понимаешь, что это значит, Грэм? – спросила Ребекка, расстилая новую скатерть на обеденном столе.

– Это еще одна причина, по которой папа напьется и будет хвастаться перед всеми своим домом, – пробормотал он достаточно громко, чтобы она услышала.

Она усмехнулась, хватая один край красивой скатерти и протягивая ему другой.

– В этом году все будет лучше. В последнее время он не пьет так много.

Бедная, милая, наивная Ребекка. Должно быть, она не замечала бутылок виски, которые стояли в ящике стола его отца.

Пока он помогал ей накрывать на стол для шестнадцати гостей, которые должны были прибыть через два часа, его взгляд скользнул по комнате и остановился на ней. Она жила с ним и его отцом уже два года. Грэм и не знал, что он может быть так счастлив. Когда отец сердился, у него всегда была Ребекка с ее доброй улыбкой. Она была вспышкой света во время темной грозы.

К тому же теперь у него был торт на каждый день рождения.

В тот вечер она выглядела просто прекрасно в своем нарядном платье для сочельника. Когда она двигалась, ее золотое платье переливалось, волочась по полу вслед за ней. Она надела туфли на высоком каблуке и все равно выглядела такой маленькой.

– Ты очень красиво выглядишь, – сказал Грэм, заставляя ее поднять взгляд и улыбнуться.

– Спасибо, Грэм. Ты и сам настоящий красавец.

Он улыбнулся в ответ, потому что она всегда заставляла его улыбаться.

– Как ты думаешь, среди гостей будут дети? – спросил он. Ему всегда не нравилось, что на вечеринках всегда была куча взрослых и ни одного ребенка.

– Скорее всего, нет, – сказала она. – Но, может быть, завтра я смогу отвезти тебя в гости к твоим друзьям.

Это сделало Грэма счастливым. Отец всегда был слишком занят, но Ребекка всегда находила для него время.

Ребекка взглянула на дорогие наручные часы, которые отец подарил ей после одной из их многочисленных ссор.

– Как ты думаешь, он все еще работает? – спросила она, приподняв бровь.

Он молча кивнул.

– Угу.

Она прикусила нижнюю губу.

– Может, мне его прервать?

Он покачал головой.

– Не стоит.

Ребекка пересекла комнату, все еще глядя на часы.

– Он рассердится, если опоздает. Пойду проверю. – Она направилась к его кабинету, и через несколько секунд оттуда послышались крики.

– Я работаю! Эта книга сама себя не напишет, Ребекка! – крикнул Кент прямо перед тем, как Ребекка поспешно вернулась в столовую. Она была заметно потрясена, и теперь ее губы были искривлены в хмурой гримасе.

Она улыбнулась Грэму и пожала плечами.

– Ты же знаешь, как трепетно он относится к дедлайнам, – сказала она, придумывая оправдание ужасному поведению его отца.

Грэм кивнул. Он знал это лучше многих.

Его отец был не более чем чудовищем, особенно когда не набирал нужного количества слов в романе.

Позже, перед самым приездом гостей, Кент переоделся в свой официальный костюм.

– Почему ты не позвала меня раньше? – крикнул он Ребекке, когда она расставляла закуски в гостиной. – Я бы опоздал, если бы не посмотрел на часы.

Грэм отвернулся и закатил глаза. Ему всегда приходилось поворачиваться спиной, чтобы посмеяться над отцом, иначе отец унизил бы его в ответ.

– Прости, – ответила Ребекка, чтобы не разозлить Кента. Это был канун Нового года, одного из ее любимых праздников, и она не хотела вступать в спор.

Кент пыхтел и кряхтел, поправляя галстук.

– Тебе надо переодеться, – сказал он Ребекке. – У тебя слишком открытое платье. Не хочу, чтобы мои друзья подумали, будто моя жена – шлюха. – Он даже не взглянул на Ребекку, когда выплюнул эти слова.

Грэм никак не мог понять, как его отец мог не заметить, насколько красива Ребекка.

– По-моему, ты прекрасно выглядишь, – сказал Грэм.

Кент приподнял бровь и посмотрел на сына.

– Твоего мнения никто не спрашивал.

В тот вечер Ребекка переоделась во что-то другое, но она по-прежнему казалась Грэму красавицей.

Она все еще была красавицей, но улыбалась куда реже, и это просто разбило ему сердце.

Во время ужина роль Грэма заключалась в том, чтобы сидеть и молчать. Его отец предпочитал, чтобы он смешивался с толпой, как будто его и вовсе не было в комнате. Взрослые говорили о том, какой Кент великий писатель, и Грэм мысленно закатывал глаза.

– Ребекка, угощение вышло очень вкусным, – заметил один из гостей.

Ребекка открыла рот, чтобы заговорить, но Кент опередил ее:

– Курица суховата, а салат немного недоделан, но в остальном все вполне съедобно, – со смехом сказал он. – Моя жена не отличается кулинарными способностями, но, черт возьми, она старается.

– У нее выходит намного лучше, чем у меня, – вмешалась какая-то женщина и подмигнула Ребекке, чтобы смягчить укол пассивно-агрессивного комментария Кента. – Я не могу приготовить даже макароны с сыром.

Во время ужина из уст Кента прозвучало еще много замечаний, связанных с Ребеккой, но он выказывал свое недовольство с таким юмором, что большинство людей не воспринимали его всерьез.

Но Грэм понимал, что отец не шутит.

Когда она потянулась за вином, Кент предупредительно положил свою руку поверх ее ладони.

– Ты же знаешь, как на тебя действует вино, милая.

– Да, ты прав, – ответила Ребекка, убирая руку и кладя ее на колени. Когда одна из женщин спросила об этом, она лишь усмехнулась. – О, от вина у меня немного кружится голова, вот и все. Кент просто присматривает за мной. – С каждой минутой ее улыбка становилась все более фальшивой.

После ужина Грэма отправили в его комнату, где он провел остаток вечера, играя в видеоигры и наблюдая за отсчетом времени до Нового года на канале ABC. Он прислушивался к радостным крикам взрослых в соседней комнате и едва различал звуки фейерверков, сверкающих над озером Мичиган. Если бы Грэм встал на цыпочки, выглянул из окна и посмотрел вверх, то увидел бы фейерверк, окрашивающий небо в яркие цвета.

Раньше он смотрел на них вместе с матерью, но это было так давно, что он иногда задавался вопросом, было ли это по-настоящему или ему все это приснилось. Когда гости начали уходить, Грэм забрался в постель и зажал уши ладонями. Он изо всех сил старался заглушить пьяные вопли отца: он отчитывал Ребекку за все ошибки, которые, по его мнению, она совершила за этот вечер.

Удивительно, как Кент умудрился сдержать свой гнев до ухода гостей. Теперь злость лилась из каждой его поры, как яд.

– Прости, – как всегда, сказала Ребекка, хотя ей никогда не за что было извиняться.

Как его отец мог не понимать, как ему повезло, что у него есть такая женщина? Грэму было больно сознавать, что Ребекка страдает.

Когда дверь в комнату Грэма открылась, он притворился спящим, на случай если это отец.

– Грэм? Ты не спишь? – прошептала Ребекка, стоя на пороге.

– Нет, – прошептал он в ответ.

Ребекка вошла в комнату, вытирая глаза от слез. Она подошла к его кровати и убрала кудрявые волосы с его лица.

– Я просто хотела поздравить тебя с Новым годом. Хотела зайти раньше, но мне нужно было прибраться.

Когда Грэм посмотрел на уставшее лицо Ребекки, его глаза наполнились слезами. Раньше она улыбалась куда чаще.

– В чем дело, Грэм? Что случилось?

– Пожалуйста, не надо… – прошептал он. Когда по его щекам покатились слезы, а тело затряслось – он изо всех сил старался взять себя в руки и быть мужчиной, но ничего не выходило. В его груди все еще билось сердце маленького мальчика, ребенка, который боялся того, что произойдет, если его отец продолжит так жестоко обращаться с Ребеккой.