Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились

– Чего не надо, милый?

– Пожалуйста, не уходи, – сказал он дрожащим от страха голосом. Он сел на кровати и взял ее за руки. – Пожалуйста, не уходи, Ребекка. Я знаю, что он злой и заставляет тебя плакать, но я клянусь, ты такая хорошая. Ты хорошая, а он плохой. Он отталкивает людей, и я понимаю, что он причиняет тебе боль. Он говорит, что ты недостаточно хороша, но это не так. Ты достаточно хороша, и ты красивая, и твое платье было прекрасным, и твой ужин был идеальным, и пожалуйста, пожалуйста, не оставляй нас. Пожалуйста, не оставляй меня.

Теперь он плакал навзрыд, его тело сотрясалось от одной мысли, что Ребекка была близка к тому, чтобы оставить его навсегда. Он даже представить не мог, какой мрачной станет его жизнь, если она уйдет.

Когда они жили вдвоем с отцом, Грэму было очень одиноко. Но когда появилась Ребекка, он вспомнил, каково это – быть любимым. И он не хотел потерять это ощущение.

Он не хотел потерять этот свет.

– Грэм, – Ребекка улыбнулась, но из ее глаз снова потекли слезы, и она попыталась вытереть их рукой. – Все в порядке. Пожалуйста, успокойся.

– Ты собираешься бросить меня, я знаю, – он всхлипнул, закрыв лицо руками. Его всегда бросали. – Он так плохо к тебе относится. Он очень грубый, и ты собираешься уйти.

– Грэм Майкл Рассел, прекрати немедленно, – воскликнула она, крепко сжимая его руки. Она прижала его руки к своим щекам и кивнула. – Я здесь, хорошо? Я здесь, и я никуда не уйду.

– Ты не уйдешь? – спросил он, икая от слез.

Она покачала головой.

– Нет. Я никуда не уйду. Ты просто переволновался. Уже поздно, и тебе нужно отдохнуть, хорошо?

– Хорошо.

Она уложила его обратно в кровать, подоткнула одеяло и поцеловала его в лоб. Когда она встала, чтобы уйти, он снова спросил:

– И ты будешь здесь, когда я проснусь?

– Конечно, милый.

– Обещаешь? – прошептал он дрожащим голосом.

– Конечно.

Мы с Люси вернулись к нашей обычной рутине. По утрам она появлялась со своим ковриком для йоги и проводила утреннюю медитацию в солнечной комнате, а когда она не была занята на каком-нибудь мероприятии – она приходила по вечерам, чтобы помочь с ребенком, пока я работал над своим романом. Мы ужинали вместе почти каждый вечер, но нам было не о чем говорить, кроме как о простуде, которой заболели мы с Тэлон.

– Выпей, – сказала Люси, подавая мне кружку чая.

– Я не пью чай, – я чихнул, закрыв рот ладонью. Мой стол все еще был завален салфетками и бутылочками с сиропом от кашля.

– Ты будешь пить это дважды в день в течение трех дней и совсем скоро поправишься. Я понятия не имею, как ты вообще можешь продолжать работать с этим противным кашлем. Так что пей, – приказала она.

Я понюхал чай и поморщился, но Люси лишь рассмеялась.

– Корица, имбирь, свежие лимоны, острый красный перец, сахар, черный перец и экстракт мяты плюс секретный ингредиент, который я не могу раскрыть.

– Пахнет как в аду.

Она кивнула с легкой ухмылкой.

– Отличный напиток для самого дьявола.

Следующие три дня я пил ее чай. По большому счету, она заставила меня это делать, но на четвертый день кашель исчез.

Я был почти уверен, что Люси – ведьма, но, по крайней мере, ее чай помог мне снова ясно мыслить.

Вечером следующей субботы я накрыл на стол и, направившись за Люси, заметил, что она сидит в солнечной комнате и разговаривает по мобильному телефону.

Я не стал ее прерывать и терпеливо ждал, пока жареный цыпленок вконец не остыл.

Время летело очень быстро. Ее разговор продолжался уже несколько часов.

Я бродил мимо комнаты, наблюдая, как она машет руками, как из ее глаз текут слезы, тяжелые, как капли дождя. Через какое-то время она наконец положила трубку, села на пол, скрестив ноги, и уставилась в окно.

– С тобой все в порядке? – спросил я, обеспокоенный тем, что такая жизнерадостная девушка, как Люси, выглядит такой мрачной. Казалось, она растворилась в серых дождливых облаках.

– Сколько я тебе должна? – спросила она, не оборачиваясь ко мне.

– О чем ты?

Она обернулась, шмыгая носом. Ее щеки блестели от слез.

– Ты поставил на то, что мои отношения закончатся максимум через месяц, и ты выиграл. Итак, сколько я тебе должна? Ты победил.

– Люсиль… – начал я, но она покачала головой.

– Он сказал, что Нью-Йорк – самое подходящее место для художника. Он сказал, что только там он может вырасти как творец и что там у него гораздо больше возможностей. – Она снова шмыгнула носом и вытерла его рукавом. – Он сказал, что один друг предложил пожить у него в квартире, так что он собирается остаться там на некоторое время. Потом он сказал, что отношения на расстоянии ему не подходят, и мое глупое сердце сжалось, ведь я подумала, что он приглашает меня переехать к нему. Я знаю, о чем ты думаешь, – она нервно усмехнулась, пожала плечами и покачала головой. – Глупая, инфантильная, наивная Люсиль, которая верит, что любви будет достаточно, что она достойна быть чьей-то второй половинкой.

– Но… я так не считаю.

– Ну, сколько? – спросила она, поднимаясь на ноги. – Сколько я тебе должна? У меня в сумке есть немного денег. Я сейчас ее принесу.

– Люсиль, прекрати.

Она подошла ко мне и изобразила фальшивую улыбку.

– Нет, все в порядке. Пари есть пари, и ты выиграл, так что позволь мне принести деньги.

– Ты мне ничего не должна.

– Знаешь, ты хорошо разбираешься в людях. Возможно, именно это и делает тебя фантастическим писателем. Ты можешь взглянуть на человека и сразу узнать всю его историю. Это действительно талант. Ты увидел Ричарда первый раз в жизни и сразу понял, что он причинит мне боль. Итак, что меня ждет, а? Ненавижу спойлеры, но мне бы хотелось знать. Что со мной будет? – спросила она, дрожа всем телом, пока слезы продолжали катиться по ее щекам. – Неужели я всегда буду девушкой, которая слишком много чувствует и в конце концов останется одна? Потому что я… я… – слова превратились в неразбериху, и ее эмоции взяли вверх. Люси закрыла лицо руками, и я понял: она окончательно сломлена.

Я не знал, что делать.

Я не был готов к таким проявлениям чувств. Я никогда не умел утешать, но, когда ее колени начали дрожать и мне показалось, что она вот-вот рухнет, я сделал единственное, что пришло мне в голову.

Я заключил ее в объятия, давая ей опору, за которою можно было бы держаться, давая ей что-то, что удерживало бы ее, пока гравитация не заставила ее опуститься на твердую землю. Она сжала мою рубашку дрожащими пальцами и заплакала, уткнувшись мне в плечо.

Она не отпускала меня, и я решил, что просить ее взять себя в руки будет слишком бесчувственно.

Даже хорошо, что мы с ней по-разному относились к жизни. Ее сердце было открытой книгой, а я держал свое под замком.

Не раздумывая, я прижал к себе ее трясущееся тело. Женщина, которая чувствовала все, прижалась к мужчине, который вообще ничего не чувствовал.

– Ты не можешь пойти домой, – сказал я, взглянув на часы, которые показывали полночь. – На улице льет как из ведра, а ты приехала на велосипеде.

– Все нормально. Со мной все будет в порядке, – сказала она, пытаясь достать свою куртку из шкафа.

– Это небезопасно. Я тебя отвезу.

– Ни за что, – возразила она. – Тэлон простужена. Ей не следует покидать дом, особенно в дождь. К тому же ты и сам не до конца выздоровел.

– Я могу справиться с простудой, – заявил я.

– Да, но твоя дочь не может. Со мной все будет в порядке. К тому же дома есть виски, – пошутила Люси. Ее глаза все еще были опухшими из-за недавнего эмоционального срыва.

Я покачал головой.

– Подожди секунду. – Я поспешил в свой кабинет, взял три из пяти бутылок виски, стоявших на моем столе, и отнес их обратно в фойе, где стояла Люси. – Выбирай. Предлагаю тебе взять столько виски, сколько захочешь, и одну из гостевых комнат на ночь.

Она прищурилась.

– Ты ведь не дашь мне поехать домой?

– Нет.

Она прикусила нижнюю губу.

– Прекрасно, но ты не можешь осуждать меня за бурный роман, который я планирую закрутить с Джонни, – сказала она, забирая у меня из рук бутылку виски «Джонни Уокер».