Я пыталась вспомнить, что произошло прошлой ночью, но все было как в тумане. Однако самая важная информация четко отпечаталась у меня в голове: Ричард бросил меня ради Нью-Йорка.
Я повернулась налево и обнаружила на ночном столике небольшой поднос со стаканом апельсинового сока, двумя тостами, миской ягод, бутылочкой ибупрофена и маленькой запиской.
Прости, что ввел тебя в заблуждение прошлым вечером.
Я тот еще засранец. Вот лекарство и завтрак в качестве извинения.
– Джонни Уокер.
Я улыбнулась и положила в рот несколько ягод, а затем запила их ибупрофеном. Потянувшись, я пошла в ванную, чтобы умыться: тушь размазалась по всему лицу, делая меня похожей на енота. Мне пришлось намазать зубную пасту на палец, чтобы избавиться от затхлого запаха изо рта.
Закончив умываться, я услышала плач Тэлон и поспешила проверить, как она. Войдя в детскую, я замерла на месте: там стояла пожилая женщина, которая меняла моей племяннице подгузник.
– Привет? – неуверенно поздоровалась я.
На мгновение незнакомка обернулась ко мне, а затем вернулась к своему занятию.
– О, привет. Ты, должно быть, Люси, – воскликнула она, поднимая Тэлон на руки и слегка подбрасывая ее вверх. Наконец женщина повернулась ко мне с широкой улыбкой. – Я Мэри, жена Олли.
– Приятно познакомиться!
– И мне тоже, дорогая. Я так много слышала о тебе от Олли. Не так много от Грэма, но ты же его знаешь, – она подмигнула. – Как твоя голова?
– Все еще на плечах, – пошутила я. – Прошлая ночь выдалась тяжелой.
– Надеюсь, скоро ты почувствуешь себя лучше.
– Спасибо, – я улыбнулась. – А где Грэм?
– Он на заднем дворе. Он позвонил мне рано утром и попросил присмотреть за Тэлон, пока он будет выполнять кое-какие поручения. Как ты знаешь, ему очень тяжело просить других о помощи, так что я примчалась, чтобы присмотреть за ней, пока его нет.
– Вы оставили мне завтрак? – спросил я. – С запиской?
Ее улыбка стала еще шире, но она покачала головой.
– Нет, мэм. Это все Грэм. Знаю, знаю: я удивлена не меньше твоего. Я и не знала, что он на такое способен.
– Что он делает на заднем дворе? – спросила я, направляясь к заднему выходу.
Мэри шла за мной, подбрасывая Тэлон на ходу. Мы вошли в солнечную комнату и уставились в огромные окна на Грэма, который стриг траву. У небольшого навеса лежали мешки с землей и лопаты.
– Кажется, он разбивает сад.
Мое сердце сжалось от этой мысли, и я не могла вымолвить ни слова.
Мэри коротко кивнула.
– Я сказала ему, что пока не стоит подстригать траву, ведь прошлой ночью шел такой сильный дождь, но, похоже, он очень хотел немедленно приступить к делу.
– Удивительно.
Она кивнула.
– Я тоже так думаю.
– Я могу взять Тэлон, если вам нужно идти, – предложила я.
– Только если ты достаточно хорошо себя чувствуешь. Мне действительно нужно идти, если я хочу попасть на послеполуденную церковную службу. Вот, держи, – она протянула мне Тэлон и поцеловала ее в лоб. – Это удивительно, не правда ли? – спросила Мэри. – Несколько месяцев назад мы не были уверены, что она выживет, а теперь она здесь, такая довольная и здоровая.
– Да, и правда удивительно.
Она положила руку мне на плечо и тепло улыбнулась, совсем как ее муж.
– Я рада, что мы наконец-то встретились.
– Я тоже, Мэри. Я тоже.
Через несколько минут она вышла из дома. Мы с Тэлон остались в солнечной комнате, наблюдая, как Грэм усердно работает на улице и тихо покашливает время от времени. Должно быть, там было холодно после проливного дождя, и это явно не помогало в излечении его простуды.
Я подошла к задней двери, ведущей во двор, и распахнула ее, подставляя лицо прохладному ветру.
– Грэм, что ты делаешь?
– Просто привожу в порядок задний двор.
– На улице очень холодно, и ты только усугубляешь свою простуду. Возвращайся в дом.
– Я почти закончил, Люсиль. Дай мне еще несколько минут.
Я выгнула бровь, недоумевая, почему он так решительно настроен.
– Но почему? Что ты делаешь?
– Ты просила меня разбить сад, – сказал он, вытирая лоб тыльной стороной ладони. – Значит, я устрою тебе сад.
Мое сердце.
Просто взорвалось.
– Ты делаешь сад? Для меня?
– Ты много для меня сделала, – ответил он. – И еще больше для Тэлон. Самое меньшее, что я могу, – это разбить сад, чтобы у тебя было еще одно место для медитации. Я купил тонну органических удобрений: мне сказали, что лучше не найти, и я подумал, что такой хиппи-чудачке, как ты, понравится слово «органический».
Он не ошибся.
– А теперь, пожалуйста, закрой дверь, пока моя дочь не замерзла.
Я сделала, как он сказал, ни на секунду не отрывая от него глаз. Когда Грэм закончил, он был весь в поту и грязи. Задний двор был красиво подстрижен: не хватало только растений.
– Я подумал, что ты можешь выбрать цветы, или семена, или что там еще выращивают садовники, – сказал он, вытирая лоб. – Я в этом не разбираюсь.
– Да, конечно. Ничего себе, это просто… – Я улыбнулась, глядя во двор. – Вау.
– Я могу нанять кого-нибудь, чтобы посадить все, что ты выберешь.
– О нет, пожалуйста, позволь мне это сделать. Мое любимое весеннее занятие – это зарываться руками в землю и чувствовать единение с природой. Это очень освежает.
– Еще одно из твоих чудачеств, – сказал Грэм с легким блеском в глазах, будто он… дразнил меня? – Если ты не против, я бы хотел принять душ. Потом я заберу у тебя Тэлон, чтобы ты смогла заняться своими делами.
– Да, конечно. Не спеши.
– Спасибо.
Он прошел в дом, и я крикнула ему вслед:
– Почему ты это сделал? Я имею в виду сад.
Грэм опустил голову и пожал плечами, прежде чем посмотреть мне в глаза.
– Одна умная женщина как-то сказала мне, что я отвратительный человек. Вот я и стараюсь стать лучше.
– О нет. – Я натянула воротник майки себе на нос и поморщилась. – Я сказала это прошлой ночью?
– Да, но не переживай об этом. Иногда правду стоит лишний раз повторить вслух. Намного легче слышать это от кого-то смешливого, пьяного и доброго, как ты.
– Прости, не повторишь еще раз? – спросила Мари, когда мы шли по пешеходной тропе с нашими велосипедами. Мне особенно нравилась весна, потому что мы могли больше ездить на велосипеде и исследовать природу. Конечно, я любила все это куда больше, чем моя сестра, но я была уверена, что где-то глубоко, глубоко, глубоко в душе она была благодарна мне за то, что я поддерживаю ее здоровье.
– Я знаю, – кивнула я. – Это странно.
– Это более чем странно. Я не могу поверить, что Ричард порвал с тобой по телефону, – поморщившись, выдохнула она. – Хотя, если подумать, я удивлена, что вам потребовалось столько времени, чтобы расстаться.
– Что?!
– Я просто говорю то, что думаю. В самом начале отношений вы были так похожи. Это даже раздражало, насколько вы двое оправдывали поговорку про брак, заключенный на небесах, но со временем вы оба как-то… изменились.
– О чем ты?
Мари пожала плечами.
– Раньше ты все время смеялась, но в последнее время… я даже не могу вспомнить последний раз, когда он тебя рассмешил. Кроме того, когда он в последний раз спрашивал, как у тебя дела? При каждой нашей встрече он говорил только о себе.
Даже после того, как я услышала это от Мари, легче мне не стало. Я знала, что она права. Правда заключалась в том, что Ричард уже не был тем мужчиной, в которого я влюбилась много лет назад, и я была далеко не той девушкой, какой он увидел меня в первый раз.
– Мактуб, – прошептала я, глядя на свое запястье.
Мари улыбнулась мне и запрыгнула на велосипед.
– И правда мактуб. Ты можешь переехать ко мне, чтобы не торчать в его квартире. Это будет прекрасно. Будем проводить больше времени вместе! Посмотри на это с другой стороны: по крайней мере, тебе не придется терпеть его колючие усы там, внизу.
Я рассмеялась.
– Я уже и не помню, когда он в последний раз это делал.
Она недоверчиво открыла рот.
– Тогда тебе следовало расстаться с ним много лет назад, сестренка. Парень, который не доставляет тебе такого удовольствия, не имеет права на обратные услуги с твоей стороны.
Моя сестра была полна неопровержимой мудрости.
– Ты, кажется, совсем не грустишь по этому поводу, – заметила Мари. – Я немного удивлена.