Анна Смолякова - Зеркало для двоих

Она лежала на своем диване, уютно подложив ладони под щеку, и смотрела на летящие за окном снежинки. Откуда они взялись в последних числах октября, никто не знал. Синоптики, как всегда, говорили что-то невразумительное про циклоны и антициклоны. От этих тяжелых слов веяло глобализмом, а снежинки продолжали лететь, невесомые и прозрачные. Юлька лежала и думала о том, что на даче сегодня должно быть холодно, а значит, придется надеть красную куртку на меху и красные же полусапожки. Вообще, Сергей сказал, что печка в доме разгорается довольно быстро и особо кутаться не нужно, но все же…

Он действительно заехал за ней в тот вечер, через несколько часов после своего триумфального появления в экономическом отделе… Весь день у Юльки в голове вертелась мелодия последнего па-де-де из «Дон Кихота» Минкуса. Когда-то давно, много лет назад, в первый раз услышав эту торжествующую, полную оптимизма тему, она мгновенно придумала для нее новое название — «Ария Победителя». Вообще-то, даже в том нежном, сопливом возрасте она уже обладала достаточными познаниями для того, чтобы понять: ария — это когда поют. В «Дон Кихоте» никто не пел, а на сцене восхитительно долго крутила фуэте черноглазая Китри с алой розой в волосах, но название, что называется, «прилипло». И теперь, расхаживая по кабинету с кипой каких-то распечаток в руках, Юля тихонечко напевала: «Там-тара-дара-там-там…», упруго и легко ударяя кончиком языка о небо, как балерина стройными ножками в пуантах — о пол. Ее негромкое мурлыканье слышали, ей улыбались и кивали. Тамара Васильевна необычайно охотно принимала ее советы относительно того, что делать с забарахлившим принтером. И Юлька так искренне и так страстно хотела ей помочь, что, наверное, самолично разобрала бы этот принтер на мелкие детали, если бы не опасалась доломать его окончательно. Оленька, забросив сводку по предприятиям-должникам, раскладывала конфеты из коробки на три равные кучки: себе, Тамаре Васильевне и Галочке. Галина, поначалу чувствовавшая себя изгоем, долго отказывалась и говорила, что ей нести гостинцы некому, и сама она конфеты не ест, и вообще ей не надо… Ее так долго уговаривали, что она наконец всплакнула, еще раз попросила у Юльки извинения и, продолжая одновременно всхлипывать и улыбаться, согласилась взять с собой несколько штучек. Кстати, конфеты, к которым прикасался сам Сергей Селезнев, были поделены только после того, как Юлька, подбадриваемая всеобщими радостными восклицаниями, на глазах у всех демонстративно съела один шоколадный шарик с начинкой из ликера внутри.

Когда по радио «пропикало» шесть часов и в коридоре замелькали первые одетые в пальто и шапки тетки, Юля немного напряглась. Конечно, Сергей сказал, что встретит ее, но, может быть, это все же была фраза на «публику» и свою миссию на сегодня он считал исполненной? Зато у ее коллег по этому поводу, похоже, не было ни малейших сомнений. И Тамара Васильевна и Оленька уже давно закончили свои дела и теперь с видом именинников ждали, когда же Юлька начнет собираться домой, чтобы пристроиться к ней по дороге и еще раз, хотя бы одним глазком, взглянуть на знаменитого артиста. Даже Галина с чрезвычайно сосредоточенным видом уже минут двадцать отчищала крошечное пятнышко на рукаве своей куртки. Впрочем, Юлька сильно подозревала, что делает она это не столько из-за того, что ей хочется посмотреть на Селезнева, а скорее потому что боится остаться одна, боится оторваться от коллектива, целиком захваченного увлекательнейшей идеей близкого, почти домашнего соприкосновения с миром кино. Прошло пять минут, потом десять… В коридоре начали появляться банковские мужчины с папками и «дипломатами», как правило, покидающие рабочее место значительно позже беспечных дам. Юлька понимала, что бесконечно возиться с давно заполненной таблицей нельзя, тем более что лица «именинниц» начали уже несколько напрягаться, как будто праздничный торт неоправданно задерживался. Она неторопливо выключила компьютер, смахнула салфеткой пыль с экрана и направилась к одежному шкафу. В конце концов, если Палаткин и не приедет, всегда можно развести руками и сказать что-нибудь вроде: «Опять эти его неотложные дела». Однако, когда они все вчетвером, как неразлучные подружки, вышли из банка, вишневый джип Сергея уже стоял возле крыльца. Лже-Селезнев быстро затушил сигарету, взбежал по ступенькам вверх и подал Юле руку. Ее сослуживицам он радостно кивнул, как старым знакомым, что привело их в неописуемый восторг. Юлька едва успела махнуть им рукой на прощание, как Сергей чуть ли не силой запихнул ее в машину, умудрившись при этом быстро прикоснуться губами к свободной от тонального крема щеке. Когда джип отъехал на некоторое расстояние, он спросил своим обыкновенным, спокойным и чуть глуховатым голосом:

— Ну, как? Надеюсь, в этот раз все получилось?

— Да, эффект потрясающий. Я такого даже не ожидала. Спасибо тебе большое. Ума не приложу, как я буду с тобой рассчитываться?..

— Расчет наступит в субботу! — состроив «страшную» физиономию, проговорил Палаткин. — Ты будешь просто обязана поехать со мной на шашлыки.

— На шашлыки? — Юлька повернула к нему удивленное лицо. Она специально выделила это слово, надеясь, что Сергей хоть как-нибудь отреагирует. Во всяком случае, попытается объясниться… Она была почти уверена, что эти «шашлыки» неразрывно связаны с теми, мифическими, о которых она рассказывала ему, сидя в мягком кресле перед включенным видеомагнитофоном. Но Палаткин продолжал хранить невозмутимое молчание, внимательно глядя на дорогу. Тогда Юля попыталась еще раз:

— Что значит «на шашлыки»?

— Это значит, что мы с двумя моими друзьями, ну, ты их видела тогда, в «Старом замке», поедем на дачу моих родителей, установим там мангал и будем жарить на шампурах кусочки мяса, предварительно замаринованные с луком в уксусе.

— Это я понимаю, но… шашлыки?.. Ты просто хочешь, чтобы сказка воплотилась в жизнь не только для моих сослуживиц, но и для меня самой, да? — она проговорила это, едва сдерживая мгновенно наплывшие на глаза слезы. — Ты меня жалеешь?

— Вот уж, ничего подобного! — Сергей весело фыркнул, словно и не заметил зазвеневших в ее голосе отчаянных ноток. — Я просто хочу посидеть в теплой компании со своими друзьями и красивой женщиной. Не нужно выискивать в этом простом и естественной желании какой-то глубинный смысл, ладно?.. Если ты согласна, громко и весело отвечай: «да».

Юлька тогда ответила «да» как-то растерянно и робко. А сейчас она лежала в постели и радовалась тому, что через каких-нибудь пару часов уже будет за городом, где воздух чистый до дрожащей синевы и где тонкое кружево первых снежинок под ногами не разорвано «елочками» автомобильных шин. К моменту прихода Сергея она была уже полностью собрана и встретила его на пороге: в своих красных курточке и сапожках, черных джинсах и с распущенными по плечам прямыми каштановыми волосами. Он уже привычно и вполне невинно чмокнул ее в щеку, взял у нее из рук небольшую спортивную сумку и понес к лифту.

— Сережа, ты совершенно уверен, что не нужно брать с собой ничего из продуктов? — Юлька торопилась за ним и пыталась заглянуть ему в лицо.

— Успокойся, женщина! За тебя уже все решили, — важно отвечал он, по-молодецки поводя плечами и делая вид, что ее маленький «баульчик» — просто неподъемный.

В джипе, стоявшем у подъезда, никого не было. Он поблескивал традиционно чистыми стеклами, как новенький, пустой, готовый к заселению, аквариум. Сергей, не дожидаясь вопросов, объяснил, что друзья будут ждать уже на даче или, в крайнем случае, подъедут чуть позже. В голове у Юльки мелькнула, конечно, мысль о том, что никаких товарищей там может и не оказаться, но именно мелькнула и пропала…

Примерно половину дороги они проехали без приключений, а уже за городом, на абсолютно пустынном и ровном участке шоссе Палаткина угораздило превысить скорость. Хотя, может быть, скорость была и нормальной, просто молодому гаишнику, выросшему как из-под земли и теперь торжествующе помахивающему жезлом, срочно понадобились деньги. Но что спорить в таких случаях бесполезно, Юлька теоретически знала и поэтому на Сергея, сидящего за рулем с мрачным и раздосадованным видом, смотрела с искренним сочувствием. Гаишник, при ближайшем рассмотрении, оказался молодым и здоровым. Во всяком случае, роста в нем было как минимум метр девяносто. Он козырнул, лишь слегка склонившись к стеклу, и поэтому взгляд его все равно оставался направленным на крышу джипа, а может быть, и выше.