Ширли Уотерс - Жаркие оковы

И прекрасными губами, слишком прекрасными для мужчины…

«Фрейя, помоги мне!»

Руна сжала кулаки и сделала несколько глубоких вдохов. Возбуждение медленно отступило, дыхание успокоилось. Да, так лучше. Думать об англичанине было неправильно, несмотря на то, какими настоящими казались охватившие ее чувства. Руна устало повернулась на бок. Прошел еще не один час, прежде чем она смогла уснуть.

В доме торговца сукном Роуэн когда-то давно, будучи еще совсем мальчишкой, увидел мозаику. Торговец повел его в подвал, а оттуда в находившуюся еще ниже комнату. Роуэну стало страшно, потому что это подземелье напоминало темницу. Воздух был наполнен сыростью и запахом плесени. Торговец хранил там старое вино. Но страх позабылся, как только юноша увидел украшавшую пол мозаику. Торговец сказал, что она сохранилась со времен Римской империи, а изображенных на ней воинов называли гладиаторами. Но почему у этих воинов были явно выраженные женские формы, мужчина объяснить не смог… Может быть, римляне и вправду устраивали женские бои?

Увидев Руну на деревенской площади, Роуэн вспомнил об этом случае. Он подвинул стол сейда под выдолбленную в стене дыру для дыма и взобрался на него. При этом тамплиеру пришлось немного пригнуться, чтобы его голова не упиралась в крышу хижины. Свисавшая вниз солома закрывала обзор, но в то же время помогала Роуэну оставаться незамеченным.

Руна стояла на краю площади. Тонкая кольчуга облегала ее грудь. Под нее девушка надела мягкую тунику-безрукавку. Языческий амулет — молот Тора — украшал длинную шею, а металлические кольца браслетов — худые руки. Мускулы и сухожилия играли под тонкой белой кожей. Коса змеей обвивалась вокруг головы. Полуденное солнце отражалось в волосах, и они переливались золотом. Роуэн не мог налюбоваться ее лицом со сверкающими глазами и тонким изгибом бровей, роскошными формами стройной фигуры и длинными ногами в плотно сидящих кожаных штанах. Босые стопы снова были украшены только кольцами.

Со своего места Роуэн мог видеть часть деревенской площади. Длинный дом предводителя с большим орлом на коньке крыши возвышался с другой стороны. Слева, на склоне, друг к другу жались маленькие домики, напоминавшие землянки. Справа виднелись хлева и конюшня. Часть площади окружали вбитые в землю колья. Между ними на земле валялись камни и коряги. Среди этих препятствий с тупыми мечами в руках, не отрывая глаз друг от друга, кружились Руна и Ингварр. Все йотурцы — мужчины, женщины и дети — оставили свою работу, чтобы посмотреть на этот бой и подзадорить противников шутливыми выкриками. Низкорослый Бальдвин тоже был среди зрителей. Он стоял, уперев руки в бока, и выглядел очень довольным. Его распирало от гордости за дочь.

— Руна, ну же, дай ему в колено! — крикнула одна из женщин.

— Или в пах! — послышалось от другой.

Женщины встретили эту реплику хохотом и аплодисментами. Мужчины засвистели.

— Надери ей задницу, Ингварр! — прогнусавил Хаакон Каменный Великан, сломанный нос которого все еще украшали темные синяки.

Руна засмеялась.

— Покажи ей, как сражаются мужчины! — добавил увалень.

Смех девушки прервался. Обхватив рукоять меча обеими руками, Руна молниеносно занесла его для удара и изо всей силы опустила на клинок Ингварра.

Этот грубый воин тоже заслуживал восхищенного взгляда: две тонкие косы обрамляли гриву длинных светлых волос, взлетавшую с каждым ударом. На мускулистых руках тоже блестели серебряные и золотые обручи. Вместо кольчуги на викинге была кожаная безрукавка, а в ножнах на бедре висел один из ножей Роуэна. Сапоги из темной оленьей кожи, судя по их виду, были сшиты рукой добросовестного мастера.

Нужно было признаться, что Ингварр и Руна прекрасно смотрелись вместе.

Стопы девушки ловко, словно танцуя, обходили все преграды. Она напоминала скачущую в скалах лань, которая пытается спастись от волка. Время от времени зрители замирали в страхе — когда Руна слишком близко подходила к острой кромке камня или ставила ногу в узкое пространство между ветками. Однако девушка ни разу не споткнулась. Как и Ингварр, который просто наступал на все, что попадалось ему под ноги, или отбрасывал мешающие ему камешки носком сапога.

— Держи меч выше! — время от времени напоминал он сопернице. Или: — Обрати внимание на защиту! Я только что мог серьезно ранить тебя в бедро!

Тогда Руна стискивала зубы и удваивала усилия, вновь срывая аплодисменты.

Роуэн не мог не признать, что Ингварр прекрасно владел мечом. Сражаться против этого мужчины было нелегкой задачей. Руна обладала удивительной скоростью и ловкостью, но если бы Ингварр бился в полную силу, как против врага, то одолел бы ее в считаные минуты.

Тихий, но настойчивый голос долетел до ушей Роуэна. Сначала тамплиер не мог понять, кому он принадлежит, и еще плотнее прижался лицом к отверстию в стене. Англичанин увидел, что все охранники собрались, привлеченные зрелищем боя.

— Господин рыцарь, господин рыцарь!

Голос был высоким и тихим. Ариен? Тамплиер прислушался. Голос доносился с другой стороны хижины. Роуэн спрыгнул со стола, пересек комнату четырьмя широкими шагами и взобрался на сундук, стоявший под маленьким окошком.

Но это был не сын предводителя, которого он ожидал увидеть.

У хижины стояла леди Ательна.

Роуэн все еще не знал, кем она была. Ариен не стал отвечать на этот вопрос, а Руну англичанин больше не спрашивал. Тамплиер видел Ательну во второй раз, и теперь она была одна. Ее темно-каштановые волосы свободно падали вниз, как у незамужней английской девушки. Кандалов Роуэн не видел, однако, судя по напряженной позе девушки, ее ноги снова были скованы.

— Господин рыцарь, я хотела с вами поговорить! — Взгляд пленницы заметался по сторонам. — Я Ательна, дочь Иэна Маккалума, графа Истфилдского. Вы здесь из-за меня?

Роуэн ничего не ответил. Девушка всхлипнула и закрыла лицо рукой.

— Значит, нет! Мое имя вам ни о чем не говорит.

— Я знаю, что вас зовут Ательна, сударыня, но… нет, мое пребывание здесь никак не связано с вами. А что тут делаете вы?

Девушка потерла щеку, а затем собралась с духом и покачала головой.

— Нет. Если вы ничего не знаете, я не стану обременять вас своей историей. Извините.

— Леди Ательна! — прошептал Роуэн, когда она уже хотела отвернуться. — При всем почтении к вам, я не могу позволить вам уйти! Скажите, почему вы здесь и чем я могу вам помочь.

«Как ты собираешься ей помочь, дурень?» — мысленно спросил себя тамплиер. Что он мог сделать в своем нынешнем положении? К тому же, если она ему не доверяет, его усилия обречены.

— Что сказать?.. Мой отец — шотландский граф, живущий неподалеку от Истфилда-на-Ай-Уотере…

Девушка замолчала и, похоже, задумалась о том, есть ли у нее время для этого повествования. Она отошла на пару шагов назад, чтобы еще раз осмотреться по сторонам, а затем снова приблизилась к стене и запрокинула голову. Ательна и вправду была хрупкой красавицей, способной одним взглядом свести с ума любого мужчину. Даже Роуэн не устоял бы перед ее чарами, если бы не был монахом. Монахом, все мысли которого уже занимала другая женщина…

— В прошлом году я возвращалась домой из Бервика-на-Твиде. Там я покупала ткань, чтобы сшить наряд для обручения. Я обещана в жены рыцарю из Эдинбурга.

Девушка снова всхлипнула, схватилась за маленький серебряный флакончик, который носила на шее, и поднесла его к дрожащим губам. Роуэн видел, что она изо всех пытается сдержать выступившие на глазах слезы и взять себя в руки.

— Бальдвин Бальдвинссон и его воины напали на нас, убили мой эскорт, а меня взяли в плен. Я знала Бальдвина, потому что до этого он дважды приезжал в Истфилд и пытался проникнуть в бенедиктинское аббатство. Он разыскивал какого-то монаха. Но войскам отца всегда удавалось отражать его атаки. Я была очень напугана и призналась Бальдвину, что после второго нападения на аббатство к отцу действительно пришел монах и попросил укрыть его от викингов.

Это был монах, из-за которого Руна потеряла мать.