— Да, отец.

— Мы поворачиваем обратно. — Брови викинга нахмурились, когда он посмотрел на небо. — Буря была предупреждением Ньерда[9] — боюсь, зима еще не отступила окончательно. К тому же благодаря этому англичанину у нас уже есть неплохая добыча.

— Но… — запротестовала Руна.

Это ведь ее первое плаванье с викингами!

— Никаких «но», — прервал девушку Бальдвин. — Пленник требует слишком много внимания. Глупо высаживаться сейчас невесть где, чтобы напасть на деревушку или монастырь. Конечно, он связан, но все же… Посмотри на его глаза. Это то же самое, что броситься в бой, повернувшись спиной к исходящему пеной дикому зверю.

Девушка невольно обернулась в сторону англичанина, который тем временем снова занял свое место у мачты и не двигаясь смотрел на простиравшееся за низким бортом море. Его волосы все еще были мокрыми или же снова намокли от морских брызг. Пленник щурился, видно, его слепило отражавшееся в воде яркое утреннее солнце. Сейчас он выглядел довольно безобидно, но Руна знала, что Бальдвин прав.

— Отец, ты обещал, что покажешь мне шотландский берег, — все же проворчала она.

За время плавания она пока не увидела ничего примечательного — лишь побережье вдали да одинокие скалы, у которых они останавливались на ночлег.

— Шотландский берег никуда от нас не денется, если только Один в ближайшие несколько недель не объявит конец света.

Руна подозревала, что Бальдвину просто хотелось еще немного оттянуть то время, когда ему придется всерьез беспокоиться о ней. Юноши, которые собирались стать настоящими воинами, в восемнадцать лет обычно имели за плечами три или четыре плаванья. Руна с досадой скрестила руки перед собой, как будто пытаясь заслонить свою девичью грудь. Да, нелегко быть женщиной с сердцем воина. А этот разбитый корабль, подаривший им пленного христианского рыцаря с его сундуком, еще больше спутал ее планы! О великий Один, это просто невыносимо! С этой мыслью рассерженная Руна снова посмотрела на англичанина.

Роуэн надеялся, что по дороге на север они причалят к Оркнейским островам[10]. Может быть, там, у шотландцев, он найдет помощь. Но викинги проплыли мимо лежащих слева островов. Теперь на очереди был еще один архипелаг — Шетландские острова. Роуэн пытался вспомнить, кому сейчас принадлежит эта область. Если он не ошибался, норвежцам. Но из-за норвежского трона издавна велись кровопролитные войны и плелись жестокие интриги. Эти люди уже два века были христианами, но все еще вели себя будто герои варварских саг. Вероятно, норвежцев ничуть не волновало, остались ли на отдаленных Шетландских островах люди, почитавшие старых богов и промышлявшие грабежами.

Ветер дул в нужном направлении, и Шетландские острова — Хьялтланд, как называли их обитатели севера, — показался на горизонте уже на второй день. Из разговоров викингов Роуэн понял, что их родной остров называется Йотур, так же, как и деревня, в которой они живут.

Они уже оставили позади несколько островов, когда ветер стих и корабль окутало туманом. Роуэн с трудом мог рассмотреть нос судна, но команда невозмутимо гребла дальше. Вскоре из молочно-белой стены тумана показались очертания скалистого берега, в который врезался глубокий фьорд. Корабль скользнул между скал и стал приближаться к берегу. Здесь царила удивительная тишина и плеск весел казался необычно громким.

Возникало впечатление, что драккар вплывает в другое измерение. В мир языческих богов, великанов, гномов и фей.

Внезапно начавшийся дождь разрезал завесу тумана. Роуэн услышал, как несколько мужчин радостно вздохнули. Перед ними открылся сказочный вид: крутые скалы уступили место зеленой равнине, в которую, словно острие копья, врезалась темно-синяя затока. В неподвижной водной глади отражалась деревня.

— Йотур! — крикнул стоящий у борта викинг-великан, и тамплиер увидел, как некоторые из мужчин подняли и поцеловали свои амулеты.

Длинное здание с резным орлом на коньке возвышалось над низкими домиками с поросшими вереском крышами. За деревней, мягко поднимаясь вверх, простирались пастбища и луга. Сбоку — Роуэн не мог поверить своим глазам — виднелась церковь. У каменного причала тянулся ряд рыбачьих лодок, а в загородках между домами блеяли козы и гоготали гуси. Собака выбежала на край причала и приветствовала приближающийся корабль заливистым лаем. Теперь люди на берегу тоже заметили судно. Женщины начали выходить из домов, вытирая руки о передники; старики, чинившие рыбачьи сети, отложили работу в сторону; радостные дети носились от дома к дому.

Вскоре корабль причалил. Бальдвин в начищенной до блеска кольчуге, с широкими золотыми и серебряными браслетами на руках ступил на опущенные сходни. На краю причала, возле радостно лающей собаки стояла молодая пышнотелая женщина с огромным вырезанным из рога кубком. Ее улыбка была сдержанной, но искренней. Роуэн успел заметить, что Бальдвин взял в руки рог, а потом вид на причал заслонили другие воины.

Ингварр разрубил веревки, которыми тамплиер был привязан к мачте, и пленника тотчас же окружили трое вооруженных мужчин. Роуэн медленно поднялся. Ему дали всего несколько мгновений на то, чтобы размять окоченевшие от холода конечности; затем руки пленника снова связали за спиной. На этот раз Ингварр также надел на него кожаный ошейник. Конец привязанной к нему веревки викинг обмотал вокруг левой руки, а правой с угрожающим видом обхватил рукоять меча.

— Добро пожаловать в Йотур! — произнес он с ледяной улыбкой.

Было ли совпадением то, что воительница с корабля, направлявшаяся к сходням, в тот же миг поравнялась с ними? Роуэн поймал взгляд девушки.

Она напоминала чертополох — жесткая, колючая, неприступная. Но в то же время эта девушка хотела его напоить. Она была единственной надеждой Роуэна на то, что его просьба будет услышана.

— Сударыня…

Руна остановилась и посмотрела на пленника.

Он глубоко вздохнул и сжал связанные руки в кулаки, чтобы заставить себя говорить как можно мягче.

— Сударыня, позвольте мне побеседовать с деревенским священником. Прошу вас!

Руна озадаченно наморщила лоб. Развеселившийся Ингварр крепко хлопнул пленника по плечу. Громкий смех викинга болью отдавался в ушах Роуэна.

— Деревенский священник, ха-ха-ха! Сверри, Халльвардр, вы это слышали? Он хочет увидеться с деревенским священником!

Ингварр произнес последнее слово нарочито громко и медленно, как будто смакуя его; окружавшие Роуэна викинги зашлись смехом. Руна опустила глаза и одним широким шагом ступила на сходни. Юный Ариен не отставал от сестры. За мальчишкой шли двое викингов, тащившие сундук Роуэна, а уже затем сам пленник и его стража. Разговоры крестьян оборвались, когда он сошел на причал и остановился перед ними. Тамплиер напрягся и снова покосился на маленькую церковь.

— Сударыня… — вновь обратился он к Руне, которая остановилась, чтобы поприветствовать кое-кого из людей, собравшихся на берегу.

Девушка молча сверкнула глазами.

«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные под кудрями…»

Святые небеса, с чего это вдруг ему сейчас вспомнился стих из «Песни песней» Соломона? Роуэн смущенно покачал головой. И как он вообще додумался просить ее о чем-то? Северный холод явно не шел ему на пользу.

— Добро пожаловать в Йотур, — наконец произнесла девушка и отвернулась.

3

Руна пропустила золотую цепочку с драгоценным кулоном сквозь пальцы. Как эта вещь попала к англичанину? И кому он собирался ее подарить? При этой мысли ей представлялась женщина редкой красоты. Настоящая леди. Чем-то похожая на Ательну.

Девушка отпустила украшение и соскользнула с покрытой роскошными шкурами кровати. Руне не очень хотелось праздновать возвращение домой — мысль о неудавшемся плавании, словно заноза, вонзалась ей в сердце. Но сладкий мед, тетерева, поджаренные до золотистой корочки, и тающий во рту пирог, который Юта, вторая жена Бальдвина, пекла из пшеничной муки, меда, масла и голубики, заставили ее передумать и пойти на праздник.

Руна надела сорочку из светлой шерсти и синее платье-передник с расшитыми серебром полами, скрепив бретели и нагрудник золотыми фибулами, которые достались ей от покойной матери. Затем девушка быстро заплела волосы в длинную косу и скользнула ногами в шелковые туфли.