Ивана Трамп - Жажда любви

– Вы не верите мне, – вздохнула она, и ее глаза наполнились слезами.

– Мы беспокоимся о тебе, – Марк до сих пор не знал, кому и чему верить. – Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе. Помни об этом.

– Надеюсь, ты не сказал ничего, что могло бы расстроить Милену, – спросил Адам, перехватывая Марка, возвращающегося к своему столу.

– Почему ты не увезешь ее отсюда, раз уж так беспокоишься о ее самочувствии?

– Чтобы все подумали, что она что-то скрывает?

– При чем тут это? Девчонка мучается.

– Легче, легче на поворотах, – сказал Адам дружелюбно. – Не стоит становиться таким раздражительным из-за проблем в бизнесе…

Желание врезать по этой самодовольной физиономии целиком захватило Марка, и он едва владел собой.

– Забери ее домой, Адам.

– Ты думаешь, совет директоров будет на твоей стороне?

– У нее начнется истерика, если ты не заберешь ее отсюда, – Марк не хотел продолжать разговор о бизнесе.

– Тебе не на что рассчитывать. Ты не сможешь остановить Чарльза Вулфа.

Голос Адама был мягким и дружелюбным, но никогда раньше Марк не сталкивался с таким скрытым презрением к своей персоне. Это было презрение аристократа к выскочке.

– Я не знал, что Чарльз Вулф такой близкий друг…

– Не совсем друг. Скорее деловой партнер.

– Ну?

– Я строил его последнюю яхту, – добавил Адам быстро, беспокоясь, что Марк усмотрит в его заявлении нечто большее, чем он хотел сказать.

Но Марк, казалось, был вполне удовлетворен этим ответом.

– Тогда, может быть, ты согласишься передать ему кое-что от меня?

– Буду рад сделать это.

– Передай ему, что если он не отступится, я разнесу его компанию вдребезги, а остатки скормлю акулам.

«Черта с два», – подумал Адам, глядя на удаляющегося Марка. Впрочем, в одном он был прав: Милену, находящуюся сейчас в компании Сабрины, лучше отвезти домой, пока она окончательно не «расклеилась».

– Вы выглядите чертовски серьезными, – сказал он, вставая за спинкой стула Милены, – а психиатр Милены считает, что она должна сейчас избегать дополнительных стрессов.

В глазах Сабрины мелькнул интерес:

– А она находится под наблюдением психиатра?

Адам погладил Милену по голове:

– Бедняжка, – произнес он. – Ты готова ехать?

– А можно? – нетерпеливо спросила Милена.

– Конечно, – Адам оставил в покое волосы Милены и помог ей подняться. – Как всегда рад был тебя видеть, Сабрина. Спокойной ночи!

Аукцион не имел того успеха, на который рассчитывала Александра. Имея немало поводов для дурных предчувствий, она крепко вцепилась в Габриэля, как утопающий цепляется за соломинку.

Бал подходил к концу, гости начали расходиться, и Катринка давала последние распоряжения персоналу гостиницы.

– Марк?

Повернувшись, Марк увидел Мартина, уже одетого и готового уйти. Марк улыбнулся и спросил:

– Потерял свою даму?

– Она в комнате отдыха.

Мартин не улыбнулся в ответ, он оглянулся, чтобы быть уверенным, что их никто не услышит.

– Знаешь, возможно, я не должен ничего об этом говорить, но вы с Катринкой так часто мне помогали… И мне больно видеть, как вас пытаются обмануть…

Мартин выждал минуту, а потом продолжил:

– Я просматривал компьютерную информацию у нас в офисе. Иногда я занимаюсь этим, когда мало дел… Так или иначе, один из наших клиентов покупает большой пакет акций «Ван Холлен Энтерпрайзис».

«Не Чарльз Вулф», – подумал Марк, поскольку он не имел права начать легальную скупку акций в течение пятнадцати дней с даты своего заявления.

– Правда? Кто именно?

– Я не знаю его имени, но акции покупают две компании.

– Какие?

– «Галахад инкорпорейтэд» и «Гидра», зарегистрированная в Швейцарии.

– Сколько акций они приобрели?

Мартин сказал, и Марк присвистнул. Эти акции в сочетании с теми, что успел скупить Чарльз Вулф до того, как сделал свое заявление, достигали пятнадцати процентов от общего числа акций компании Марка. Главный вопрос в том, действуют ли они независимо друг от друга. Если да, Марк доберется до них раньше, чем Вулф. Если нет, надо проследить незаконные попытки Вулфа сконцентрировать эти акции в своих руках. В любом случае для Марка было важно как можно быстрее выяснить, кто контролирует эти две таинственные компании.

– Спасибо, Мартин, – сказал он. – Я тебе очень благодарен.

Мартин выглядел серьезным и неулыбчивым. Это был тяжелый выбор – обеспечить сохранение коммерческой тайны или помочь другу. Он до сих пор не был уверен, что принял правильное решение.

– Не вешай нос! – воскликнул Марк. – Ты ведь не выдал никаких государственных тайн.

– Надеюсь, что нет, – ответил Мартин, слабо улыбаясь.

Впервые с тех пор, как он узнал, что кто-то подбирается к его компании, Марк почувствовал уверенность, настоящую уверенность в том, что он контролирует ситуацию. За это он должен был поблагодарить Мартина. Он протянул руку, и Мартин почти машинально взял ее. Марк отметил, что рукопожатие было крепким.

– Если это тебя утешит, я думаю, ты поступил правильно.

– Да, конечно, – не совсем убежденно отозвался Мартин.

Возможно, Марк рассказал бы все Катринке перед тем, как лечь спать, но когда они вернулись домой, то обнаружили у Анушки высокую температуру. Это уже несколько раз случалось прежде, но доктор уверял их, что такая температура обычное дело у младенцев.

Марисоль, новая няня, остававшаяся невозмутимой даже в кризисной ситуации, сообщила обеспокоенным родителям, что уже переговорила с лечащим врачом Анушки. Она даже намекнула, что им было бы неплохо лечь спать и не вмешиваться в ее действия. Однако намек не был понят. Переодевшись в домашнюю одежду, Катринка и Марк вернулись в детскую и помогли Марисоль искупать ребенка, сменить ей пеленки, напоить из бутылочки соком.

К половине третьего ночи ко всеобщему облегчению температура у Анушки спала. Совершенно вымотанные, Марк и Марисоль – по настоянию Катринки – отправились по своим комнатам, а сама Катринка, все еще объятая страхом, свернулась калачиком на софе в детской. Анушка спала тихо и спокойно.

На другой день, поскольку у нее не было запланированных встреч, Катринка, вернувшись с ребенком от врача, работала дома, Каждые несколько часов звонил Марк и интересовался состоянием Анушки.

– Кажется, мы с тобой самые беспокойные родители в мире, – сказала она в трубку.

– Возможно, – согласился он.

Потом из «Праги» пришла Робин с объемистой папкой отчетов и пакетами с эскизами и образцами материи от Карлоса.

– Как дела у сэра Алекса? – спросила Робин, пока Катринка просматривала эскизы. – Суд уже завершился?

Катринка кивнула. Алекс отбывал тюремное заключение, а Карлос продолжал работать в Праге над завершающей стадией реконструкции отеля.

– Не знаю, как ему удалось обвести Карлоса вокруг пальца, недовольно сказала Робин.

Зазвонил телефон, и Робин, стоявшая к нему ближе, подняла трубку. Изумление отразилось на ее лице.

– Какая наглость! – произнесла она. – Ладно, я спрошу.

Отняв трубку от уха, она сказала:

– Это Анна. Пришла Натали Бовье. Может, мне спуститься и выпроводить ее?

– Нет, я хочу ее видеть.

Еще несколько месяцев назад Катринка без колебаний согласилась бы с предложением Робин, но остатки ее гнева к Натали улетучились во время похищения детей Халида.

– Пусть Анна проводит ее в гостиную.

Натали еще прибавила в весе. Ее по-прежнему нельзя было назвать упитанной, но ее лицо и тело стали одутловатыми, как у человека, который слишком много пьет. Увидев Катринку, она вскочила и бросилась ей на шею, что-то невразумительно бормоча по-французски. Волосы ее были неряшливо расчесаны, платье измято, а лак на ногтях облупился. К тому же она, похоже, была пьяна.

Катринка сказала ей что-то и, когда ей удалось убедить Натали присесть, повернулась к Робин и попросила:

– Пожалуйста, поторопи Анну с кофе.

Через несколько минут Робин возвратилась. Катринка уже сидела на софе рядом с Натали, держа ее за руку, вслушиваясь в ее англо-французский лепет. Они подружились в Мюнхене, когда обеим едва исполнилось по двадцать лет: Катринка работала манекенщицей, а Натали представляла фирму «Галлери Жиллет». Никто из них не знал родного языка другого, но они выработали свой собственный способ общения, который, оставаясь частенько непонятным для окружающих, был совершенно идеальным для них обеих.