— Николас! — закричал в темноту Питер. Ничего. Каждая проходящая секунда обдавала леденящим страхом.
— Я здесь! — Они с трудом расслышали его голос.
Господи, он обнаружил комнату…
— Черт… — пробормотал Питер. — Оставайтесь здесь. Я пойду за ним; нет необходимости всем там умирать.
— Но он же жив, — возразила Элизабет. — И дым почти рассеялся. Мы все пойдем.
Питер провел рукой по волосам.
— Может быть. Может быть. Есть возражения, Фредерик? Виктор? Нет? Подайте мне еще один факел. — Он поджег его от факела Элизабет. — Есть только один путь.
Он развернулся, ведя за собой остальных, бредущих по щиколотку в воде, журчащей по тоннелю, подобно реке.
— Николас!
— Вы уже недалеко, — закричал тот, и Элизабет почувствовала, как ее сердце уходит в пятки. Он был именно там; он нашел комнату.
До нее оставалось не более тридцати шагов. И до того, как ей придется раскрыть правду.
Неожиданно она споткнулась — о Питера? — и упала. Оба факела погасли. Она барахталась по колено в воде, пытаясь уцепиться за стену, слыша рядом с собой ругань.
— …Черт… — Голос Николаса раздался совсем недалеко от нее.
По поверхности холодной воды плыли облачка едкого дыма, и она почувствовала головокружение. Чьи-то руки уцепились за нее, послышался сухой голос. Ее отец?
— Элизабет? — Или Питер?
— Черт побери… где спички? — произнес Николас странно-напряженным голосом. Послышался шуршащий звук, и их осветил тусклый свет.
— Какого черта? — Ее отец поднялся на ноги и уставился на клубок рук и ног на полу. — Николас…
— Я в порядке. — Голос звучал сдавленно.
— Элизабет?
— Да. — Она с трудом выдавила из себя одно слово. При свете факела Николас выглядел настолько грозно и мрачно, что ей захотелось убежать, ведь он обнаружил комнату. Он протянул ей один из двух факелов, поднятых из поды, не говоря ни слова о том, что только что произошло.
А что сейчас произошло? Просто она споткнулась, и все упали, барахтаясь в холодной воде.
— Попробуем его зажечь. — Он поднес конец древка к пламени. Факел затрещал, зашипел и занялся. — Удачно. Пойдемте, покажу, что я там нашел.
Все столпились за его плечами у дверного проема комнаты, из которой сильно пахло дымом.
— Что там? — спросила она скрипучим голосом. Черт побери.
— Эпицентр возгорания, — сказал Николас.
— И что это значит? — подал голос Виктор.
— Пожар был ограничен стенами одной комнаты. Дальше в туннеле нигде нет ни следа горения, а ведь там строительные леса, которые легко воспламеняются. Но сгорела только комната, в которой возник пожар.
Он выдержал паузу, чтобы смысл слов лучше дошел до его слушателей.
— Огонь был только здесь. — Он очертил факелом полукруг, освещая комнату.
Комната была умеренных размеров, примерно восемь на десять футов. Каменные стены. Земляной пол пропитался водой, заливавшейся сюда из тоннеля. Все предметы сгорели до полной неузнаваемости. В воздухе все еще чувствовался запах дыма.
— Виктор, Питер, вылейте ваши ведра в тот угол. Там еще остались угли.
— Пожар прекратился? — неуверенно спросила Элизабет.
Огонь был только здесь, он ограничивался одной комнатой. Объяснение повисло в воздухе, едко, как дым. Что он недоговаривал? О чем он думал?
Он обернулся и посмотрел на нее. Хрупкая, стройная Элизабет, достаточно сильная, чтобы поднять ведро воды и факел, достаточно сильная, чтобы выдержать ночь с ним.
— Все кончено, — загадочно сказал он. — А теперь Виктор поднимется наружу и организует цепочку для передачи ведер. И продолжайте качать воду. Питер, возвращайся в дом и проследи, чтобы все начали приводить в порядок. Фредерик, где-то здесь должны быть фонари. Найди их и освети комнату. Я останусь здесь, пока не потухнет последний уголек.
Часом позже все, за исключением Николаса, собрались в библиотеке. Они сидели и молча смотрели друг на друга.
— Ну, — наконец произнес Виктор, — теперь вы убедились, что здесь действуют посторонние силы. Происшествие является предупреждением. Враги…
— Ради Бога, Виктор… — с отвращением сказал отец Элизабет. — Только потому, что случился небольшой пожар…
— Да, — медленно проговорила Элизабет, — но как?
— Могло быть много причин, — ответил отец. — Кто-то мог неосторожно зажечь спичку. Или оставить горящую свечу. Или…
— Но там ведь ничего нет; туда никто никогда не спускается, — проговорила Элизабет.
Отец пожал плечами:
— Значит, кто-то спустился.
— И совершил поджог, — скептически добавила Элизабет.
— Я имел в виду… допустил небольшую неосторожность, вот и все.
— Такая неосторожность нас всех до смерти перепугала, — сказала Элизабет.
— Вот именно, — перебил ее Виктор. — Кто-то хотел напугать кого-то в доме. Предупреждение. Враги…
— Виктор! — Он начинал действовать на нервы Элизабет. С другой стороны, он, как обычно, произносил вслух то, о чем они не смели и подумать.
— Сейчас слишком поздняя ночь, для того чтобы строить какие-то предположения, — сказал Питер. — Важно, что пожар потушен, никто из нас слишком сильно не рисковал и сейчас все в безопасности.
— Тогда зачем мы здесь все собрались, раз мы все в безопасности? — требовательно спросил Виктор. — Раз нет никаких врагов?..
— Замолчи, Виктор.
— Вы меня никогда не слушаете. — Он придвинулся к двери на террасу. — Враг здесь, в воздухе витает запах перемен…
— Ему на самом деле следует вернуться в Лондон, — сказал отец Элизабет. — У него здесь нет подходящей аудитории.
— Дураки, — фыркнул Виктор. — Или вы все ждете прихода Николаса? — Он прошелся по комнате, глядя на них. — Ах да. Вы все ждете. Хотите услышать, что был несчастный случай. Что не было никакого злого умысла. Что огонь может заняться и потухнуть сам по себе, не распространяясь, не причиняя никакого вреда. Наивные глупцы.
— Пожалуй, на сегодня мы услышали достаточно, — сказала Элизабет, поднимаясь с кресла. — Мне становится скучно. Никто не ждет прихода Николаса. Я иду спать.
Лгунья, подумала она о себе.
— Элизабет. — Питер схватил ее.
— Только не сегодня, — пробормотала она, неожиданно сознавая, что еще три часа назад она была готова растаять в его руках.
— Конечно, нет. Я просто хотел сказать, что совершенно нечего бояться.
— Я знаю.
— Произошел всего лишь несчастный случай, — бросил отец, проходя мимо них.
— Я знаю.
— Ты глупа, — сказал Виктор, открывая дверь.
Она повернулась в его сторону и долго смотрела на него. — Я знаю.
Он должен был все предусмотреть, думал Николас. Он должен был его сразу поймать. Между тем его враг подкрался на цыпочках и поймал его. Черт побери.
Кто угодно мог быть его врагом. Их было четверо, и каждый из них был способен…
Пожар там, где никакого пожара быть не могло. Дым, хаос и страх — только для того, чтобы завлечь жертву.
И он попался, разыгрывая из себя героя, рисковавшего жизнью ради своего наследства. Все остальное было бы очень просто: его могли убить в подвале и снова разжечь огонь…
Случайная смерть от Невидимой Руки.
Первый шаг — кошка подкрадывается к добыче.
…все будет как прежде…
Уже не будет. Комната уничтожена в паническом порыве, совершенно ненужном. Она не видела в таком поступке смысла. Никто бы никогда не нашел ее. Если бы она знала, она бы вычистила ее, уничтожила все следы чьего-либо пребывания.
Но теперь…
Пожар вызвал вопросы. Вызвал расследование. Кто-нибудь обязательно обыщет пожарище, чтобы найти объяснения.
А в тот момент, когда она споткнулась… ей показалось, что она почувствовала руку, подталкивающую ее в спину. Просто невозможно!
Хотя теперь все было возможно. С тех пор, как появился Николас. Все было именно так, как сказал ее отец: три дня назад Шенстоун принадлежал ей.
Ей было тяжело думать об этом.
Она медленно поднималась по лестнице. В воздухе все еще витал запах дыма.
Запах страха.
Николас. Он шел со стороны гостевого крыла, невозмутимо хромающий, сопровождаемый слугой, несущим его чемодан и ботинки.
— Что ты делаешь? — требовательно спросила она.
— Переезжаю в комнату Уильяма, естественно.
— Что?! — Комната Уильяма была смежной с ее собственной спальней, соединенная с ней дверью.
— Дорогая Элизабет, а ты что ожидала? Что я буду вечно ютиться в гостевом крыле?