Когда он повернулся к ней, она увидела огромный напрягшийся бугор между его ног и почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Так, так, так, — пробормотал он. — Так, так…
Она могла бы овладеть его пенисом прямо здесь, за занавесками. Но такой поступок не приводил ее в ошеломляющий восторг. В восторг ее приводила мысль о том, где она будет носить жемчужину.
На ходу она расстегнула ожерелье, сняла с него жемчужину и протянула ему.
— Я хочу жемчужину.
— Ты хочешь жемчужину?
— Я хочу, чтобы ты ее вставил, — прошептала она.
— Прямо здесь? Ты хочешь жемчужину?
— Сейчас. Чтобы ее вставил ты.
— Тогда возьми стул, — бесстрастно сказал он.
Она нашла один неподалеку и опустилась на него.
— Подними юбку.
Она задрала ее до груди, чтобы открыть обнаженное тело.
— Раздвинь ноги.
Она положила ноги на подлокотники.
— Приподними бедра… вот так. — Его пальцы раздвинули ее половые губы, нащупывая клитор.
И затем она почувствовала, как в нее проскальзывает твердый округлый предмет, и его пальцы вдавливают его в глубь ее влагалища. Ее тело плотно обхватило жемчужину.
— Теперь жемчужина в тебе.
Она дала ему время, чтобы хорошо разглядеть ее промежность, скрывающую жемчужину, затем демонстративно сдвинула ноги, опустила юбку и поднялась со стула.
Вот он, первый всплеск удовольствия между ее ног.
Она подошла к нему, наслаждаясь ощущением твердой жемчужины, прижавшейся к ее плоти.
Она обожала такое ощущение, оно быстро приводило ее в состояние крайнего возбуждения.
— И теперь ты будешь думать о жемчужине и о том, где она находится. И будешь возбуждаться еще больше. — Она обхватила его мошонку и прошлась рукой вдоль его напряженного пениса. — И когда он станет настолько жестким, что будет мешать тебе двигаться, возможно, я позволю тебе взять меня.
— Когда он станет настолько жестким, дорогая, я не выпущу тебя из постели в течение двух дней.
— Не могу дождаться такого прекрасного мгновения, — произнесла она. — Когда твой пенис станет жестким, приди и возьми меня. И помни, где я ношу твою жемчужину.
Ей пришлось оставить его в таком состоянии, потому что Питер собирался скоро отправляться и ждал ее, чтобы она проводила его до станции.
Внутри ее была жемчужина, но она не чувствовала ни малейших угрызений совести, только растущее возбуждение при мысли о грядущей ночи, когда она сможет остаться одна.
Нет, не одна…
Сейчас у нее была жемчужина, а в будущем ждал напряженный пенис Николаса.
«Соблазни его…»
«Насколько жестким может становиться пенис?» — подумала она в тот момент, когда прощалась с Питером и желала ему удачного пути.
Один из конюхов подогнал экипаж к переднему крыльцу, где уже ждали Элизабет, Минна, Питер и Виктор.
— Постарайся занимать его как можно сильнее, — прошептал Питер ей на ухо, беря ее за руку. — У нас осталось совсем немного времени.
Сегодня среда, завтра, в четверг, он вернется, в субботу состоится вечеринка, а в промежутке будет одно беспокойство.
Да. Она будет его занимать, подумала Элизабет и крепче сжала бедра.
— Он совершенно невозможный человек, — тихо проговорила она.
Кого она предавала?
— Не давай своему отцу попасть в неприятности.
— Неприятности его ждут, только если он начнет говорить.
— Тогда не позволяй ему говорить, он может проронить неосторожное слово.
— Ты прав. Не позволю. — Она напрягла мышцы влагалища. О да! Почему он так медлит с отъездом?
— Тогда мы отправляемся. — Питер присоединился к Виктору, сидящему в экипаже. Кучер щелкнул кнутом, лошади тронулись с места, и до нее донесся голос Питера: — До завтра.
До завтра пройдет еще не один час…
Мягкой походкой она направилась к дому.
Ода.
И сегодня еще тоже осталось время.
Стерва. Полная стерва. Потребовала, чтобы он вставил жемчужину, и ушла. Позволила коснуться ее вульвы, а затем сбежала. Оставила его с готовым взорваться пенисом.
Дьявол.
Она ходит с жемчужиной внутри.
Черт. Гладкая круглая штучка вставлена в ее влагалище. Покрыта ее соками. Трется о ее тело, с каждым движением доставляя невыразимое наслаждение.
Он не поддастся. Ни мысли об этом, ни зову своих чресл, ни жемчужине.
У него было о чем подумать и что сделать.
Но… он сам дал ей жемчужину и сам установил правила.
Проклятие.
А ее соски…
И жемчужина — глубоко в ее лоне надавливает на центр удовольствия, доводя ее до изнеможения…
Черт, она могла достичь оргазма.
Если простое ношение жемчужины доведет ее до оргазма, вся мощь его пениса окажется ненужной. Одна мысль об этом могла привести его к семяизвержению.
Как она и приказала ему.
Проклятие. Он не должен терять себя при мысли о ней. Он не должен терять из виду конечную цель.
Еще несколько дней, и что-то сломается.
Он.
Если он немедленно не найдет ее, не овладеет ею…
Черт подери…
Он распахнул смежную дверь между их комнатами.
Она была обнажена. Сидела на кровати, полностью обнаженная посреди дня. Швырнув ему ожерелье, она сказала:
— Одень меня.
— Если тебе нужно, приди ко мне.
Она одарила его долгим взглядом, затем расслабленно поднялась и прошлась по комнате, понимая, что он помнит об источнике удовольствия между ее ног.
Там был не его пенис.
— Поставь одну ногу мне на бедро.
Она подняла ногу и потерлась ступней о его пенис. Кинув на него мерцающий взгляд, она поставила ступню на его бедро и схватилась руками за его плечи, когда он просунул руку между ее ног.
— А теперь…
Она почувствовала, как он нащупал пальцами ее отверстие. А затем всунул по крайней мере три из них.
— А теперь…
Непостижимым для нее образом ему удавалось вставлять в нее бусины ожерелья по одной. Он наполнял ее жемчугом, пока почти половина ожерелья не скрылась в ее влагалище.
— Достаточно. Пусть остальное висит между моих ног. — Она сняла ступню с его бедра и плавно прошлась по комнате, поворачиваясь из стороны в сторону.
Достигнув кровати, она забралась на нее и расположилась, опираясь на локти и колени, предоставляя ему великолепную возможность во всей красе рассмотреть, с какой жадностью ее тело приняло в себя бусины.
— Теперь ты можешь взять меня.
— Теперь я просто хочу получше разглядеть тебя в моем ожерелье.
Она повиляла бедрами.
— Твое ожерелье подходит ко всему, — дерзко сказала она, опустившись на локти и высоко подняв зад. — Но особенно хорошо оно подходит к обнаженной промежности, как считаешь?
Дьявол, черт, проклятие…
Как же ему устоять перед ней?
Но сегодня ему не нужно было сражаться со своим естеством.
Он сделал шаг по направлению к ней, подчиняя свои чувства воле.
Сначала он вынет из нее ожерелье, а затем будет обладать ею до тех пор, пока она не взмолится о пощаде.
Ни одна женщина до нее не дразнила мужской член таким образом.
Он ухватился за ожерелье и начал медленно, со вкусом вытягивать его из влагалища. Элизабет чувствовала каждую выходящую из нее бусину.
Он не спешил. Ее тело в экстазе расставалось с горячими и влажными жемчужинами.
Когда все ожерелье целиком оказалось в его руке, он вдохнул в себя запах ее тела, исходящий от бусин.
Затем он медленно снял с себя одежду, забрался на кровать и вошел в нее.
— Ты ведь знаешь, что жемчужина все еще во мне. — Она выгнула спину.
— Да. — Он с трудом сдерживал себя, прижимаясь к изгибу ее ягодиц. Он обхватил ее бедра, пытаясь войти еще глубже.
— Тебе нравится жемчужина?
— Да.
— Тебе нравится, как я ее использую? Она доводила его до исступления, что слишком легко удавалось: он был крайне податлив.
— Да.
— Мне понравилось, как ты вставил ее в меня.
— Да. — Ответ сам пришел откуда-то изнутри, пока он пытался справится со своим непокорным телом.
— Мне нравится ощущение тебя и ее во мне… — Она прижалась к нему ягодицами. — Она такая твердая, гладкая…
— Да. — Он даже не сознавал, что произнес, вдавливаясь внутрь ее тела.
— Она трется внутри меня, и…
Его тело взяло верх…
— …я теряю контроль…
…И он потерял контроль над своим телом, извергнувшим мощный поток семени.
Что-то изменилось. В суете приготовлений к вечеринке у него даже не было времени поразмыслить об этом. К тому же большую часть времени он проводил между ног у Элизабет.