Нэлли медленно открыла глаза и посмотрела на него. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Их ноги были сплетены, и она осознала, как ужасно только что себя вела.
— Я… я… простите, мистер Монтгомери, — пробормотала она. — Я не хотела… — Она не знала, что сказать.
— Все в порядке, — сказал Джейс, словно ничего не случилось.
Нэлли внезапно охватило смятение, ее лицо было пунцовым, когда она попятилась из кладовки.
— Нэлли! — Он взял ее за руку, но она вырвалась.
— Мистер Монтгомери, я прошу прощения за… за свое поведение, — пробормотала она.
Лучше было не смотреть на него. Возможно, это помогло бы ей забыть о том, что случилось только что.
— Пожалуйста, погляди на меня, — сказал Джейс, но когда она не послушалась, взял ее за плечи и притянул к себе. — Неужели ты веришь всему, что твоя сестра сказала обо мне? Я не смотрел ни на одну женщину в городе, кроме тебя. А те две разнаряженные кобылки в церкви сами сели рядом со мной. И в офисе твоего отца с другими девушками я был только вежлив, не больше.
Нэлли отошла от него.
— Мистер Монтгомери, понятия не имею, почему вы вдруг вообразили, что меня интересует ваша жизнь в обществе. Вы вольны добиваться расположения любой хорошенькой женщины в городе. — Она стала резать хлеб и мясо для ланча Терел.
Джейс понял, что она не доверяет ему. «К черту эту маленькую крысу Терел. Нэлли поверила всему, что она сказала».
— Я никогда не заигрывал с твоей сестрой и не…
— Не хочешь ли ты Сказать, что моя сестра лжет?
— Для достижения цели все средства хороши, — сказал он, не подумав. Оторопев, она уставилась на него.
— Мистер Монтгомери, вы можете уйти. И я не уверена, что вам следует вернуться.
— Нэлли, прости… Я не хотел сказать это о твоей сестре, даже если это правда.
Я имел в виду… — Он запнулся, так как Нэлли сердито смотрела на него. — Нэлли, пожалуйста, пойдем погуляем, оставь все как есть. Я так давно не видел тебя и очень соскучился.
— Нет, мистер Монтгомери, не хочу. Я знаю, кто я. Я — старая дева, которой посчастливилось иметь богатого отца. Вам не следует тратить на меня время.
В глазах Джейс вспыхнул гнев.
— Нэлли, я никогда не был нечестным с тобой, — процедил он сквозь зубы, — и мне не нравится, когда ты не веришь мне. — Он сделал шаг вперед, Нэлли отступила назад. — Нэлли, когда-нибудь тебе придется сделать выбор между личной жизнью и семьей. Я хотел бы помочь тебе, но не тогда, когда меня называют лжецом и говорят, что я ухаживаю за женщиной только ради денег ее отца. И если ты немного подождешь и узнаешь меня — убедишься, что я не такой. И я не намерен защищать себя от напраслины. — Он взял свою шляпу со стола. — Если ты хочешь оставаться старой девой — оставайся! Я рад был встретиться с тобой. — С этими словами, повернувшись на каблуках, он вышел из кухни.
На мгновение Нэлли была слишком потрясена, чтобы понять происшедшее. Она тупо уставилась на дверь.
«Итак, Терел в конце концов оказалась права». Это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Он хотел заполучить деньги отца. Когда же понял, что ничего не получит, когда узнал, что ей рассказали о его коварном замысле, — покинул ее.
В какое-то мгновение Нэлли хотела побежать за ним. На секунду ей показалось, что в конце концов для нее не имеет значения, нужна она ему из-за денег или нет. Чем бы ни объяснялся его интерес к ней, тот день и вечер, проведенные вместе, были самыми счастливыми в ее жизни. Закрыв глаза, она предалась воспоминаниям. Вспоминала, как они стояли на стене; она чувствовала себя такой легкой, почти невесомой. Потом Джейс пел молитву в церкви, и слезы текли по его щекам. А сегодняшний случай в кладовой? Никогда раньше она не испытывала такого взрыва чувств, и это было новое, опьяняющее переживание.
«Деньги, — подумала она. — Все, что ему нужно, — деньги отца». И, как сказала Терел, он волочился за толстой старой девой только для того, чтобы заполучить их.
Дверь за ее спиной распахнулась.
— Ваша сестра хочет завтракать, — заявила Анна недовольным тоном.
Нэлли мгновенно опустилась с небес на землю.
— Да, я иду, — сказала она.
Терел, обложенная подушками, читала на кровати в шелковой помятой юбке. Нэлли поставила поднос ей на колени.
— А где цветок?
— Что? — растерянно спросила Нэлли. Перед ней все еще были глаза Джейса, они преследовали ее. «Может не надо было так вести себя с ним? Может…»
— Ты всегда кладешь цветок на мой поднос, — капризно сказала Терел, готовая вот-вот расплакаться. — О, Нэлли, ты больше не думаешь о нас, только о нем…
Нэлли взяла поднос с колен Терел, притянула сестру к себе и взъерошила ей волосы. «Мое дитя, — подумала она. — Терел — единственный ребенок, который будет у меня».
Нэлли тоже чуть не расплакалась.
— Нет, я забочусь о вас. Я просто была очень занята и забыла о цветке. Это не значит, что я вовсе не думаю о вас.
— Ты любишь папу и меня больше него?
— Конечно.
Терел обняла Нэлли.
— Ты ведь не уйдешь с ним, не оставишь нас, не так ли?
Нэлли отодвинулась и улыбнулась Терел.
— Толстая старая дева! Кому я нужна?
Терел зашмыгала носом.
— Папа и я хотим быть с тобой. Нэлли почувствовала голод. Она переставила поднос на колени Терел.
— Съешь свой ланч и вздремни немного. Ты, наверное, устала от всех переживаний.
— Да, пожалуй. Нэлли, не уходи. Нэлли неохотно присела на край кровати. В желудке начались голодные спазмы.
— Он на самом деле ушел? — спросила Терел с полным ртом. — Ты не прячешь его где-нибудь внизу?
— Нет.
С каждой секундой голод усиливался.
— О, Нэлли, ты не представляешь, каково быть юной и красивой, как я. Мужчины всегда находят ужасные предлоги, чтобы побыть рядом.
Терел разломила кусок хлеба. Нэлли только-только испекла его утром. Терел строго посмотрела на сестру и спросила:
— Тебя пригласили на бал урожая? Нэлли почувствовала, как краска залила лицо.
— Да, — прошептала она. Терел поставила поднос с едой на столик у кровати и закрыла лицо руками.
— А меня не пригласили. Я единственная в городе, кто не пойдет на бал. Нэлли снова обняла Терел.
— Ты можешь взять мое приглашение. Не думаю, что я пойду теперь, и, кроме того, что я надену? Не в таком же платье идти.
— Нет, нет, я не могу взять твой пригласительный билет. Таггерты не считают меня достойной их общества. Это меня-то! Все знают, что они сами ненамного лучше шахтеров. О, Нэлли, как бы я хотела…
— Что бы ты хотела?
Терел, шмыгнув носом, отодвинулась.
— Я бы хотела стать самой знаменитой девушкой в Чандлере. Я бы хотела, чтобы меня приглашали на каждую вечеринку, пикник или загородную прогулку и, чтобы никто в Чандлере не созывал вечеринок без меня.
Нэлли улыбнулась.
— Я тоже об этом мечтаю.
— В самом деле?
— Да. Мечтаю, чтобы ты была самой красивой девушкой, какую когда-либо видели в Чандлере, и чтобы ты получала приглашений намного больше, чем могла принять.
— Да, мне хотелось бы этого! — Терел улыбнулась.
— И это сделает тебя счастливой?
— О да, Нэлли, я была бы счастлива. Это все, что я жду от жизни.
— Твое желание непременно исполнится. Почему бы тебе теперь не отдохнуть? Я должна сделать кое-что.
— Хорошо, — сказала Терел, улыбаясь и укладываясь поудобнее на кровати. Она измяла юбку, но это не имело значения: не ей приходилось гладить ее.
Нэлли взяла поднос и ушла из комнаты. В кухне, оставшись наедине с собой, она опять стала думать о Джейсе. «Если он был со мной не из-за денег, то я очень оскорбила его. Что он сказал мне? Что-то, кажется, о женщине, расположения которой он добивался, а я назвала его лжецом».
Чем больше Нэлли думала, тем сильнее становилось чувство голода. Она пыталась силой воли контролировать аппетит, но это никак не удавалось. Джейс сказал, что у нее есть возможность выбора и что она предпочитает семью. Конечно, Нэлли отдает предпочтение семье, а не себе. Но это ли должен делать каждый человек? Не этому ли учит Библия: что человек прежде сам должен отдать, чтобы потом получить?
Нэлли швырнула тесто на стол. Насколько же эгоистичный человек мистер Монтгомери, если не понимает, что одаривать людей — самое большое наслаждение в жизни. Сколько заботы друг о друге проявляется в ее семье! Отец подарил любовь и поддержку своим дочерям, и Нэлли любит Терел и отца. Она готовила еду для них, убиралась, ждала их дома, выполняла поручения, выслушивала и заботилась о них и…