Сегодня утром, отправив Нэлли в отель на встречу с Джейсом, Берни сочла свою миссию законченной, но она недооценила, насколько был оскорблен Джейс. Значит, теперь настало время действовать по плану «номер два». Закрыв глаза, Берни загадала желание и мысленно, согласно этому плану, сделала кое-какие перестановки.
— Нэлли, тебе нужно выбросить этого человека из головы. К нам заглянул пастор Томас и попросил выполнить тебя одно поручение.
— Я не могу, — сказала Нэлли в подушку. — Мне нужно присмотреть за своей семьей.
— Твой отец и Терел уже уехали из дома.
Нэлли повернулась к Берни.
— Уехали? Но к ним сегодня придут гости. Мне нужно приготовить для них обед.
— Не сегодня. Они уехали на весь день, поэтому ты свободна.
Нэлли недоверчиво хмыкнула: неожиданно уезжать из дома не в правилах ее семьи.
— Куда же они уехали?
— В Денвер. Твой отец получил телеграмму, что его инвесторы хотели бы с ним сегодня встретиться только в Денвере, поэтому он уехал туда. И Терел поехала с ним.
— Терел поехала с отцом на деловую встречу?
— Трудно поверить в это, правда? Но она так и сказала, что хочет помочь отцу в работе с клиентами. Между нами говоря, я полагаю, что все это имеет отношение к… — Берни достала из-за своей спины денверскую газету. — Посмотри на шестой странице.
Нэлли всхлипнула, села на кровать и открыла газету.
— Специальное объявление по случаю сочельника, — прочитала она. — «Только сегодня распродажа всех видов одежды во всех магазинах Денвера с пятидесятипроцентной скидкой». — Нэлли взглянула на Берни. — Во всех магазинах?
— Да. Так что ты свободна весь день. Как насчет того, чтобы встретиться с мистером Монтгомери?
У Нэлли снова потекли слезы.
— Я не могу. Он… не хочет быть со мной.
Берни вздохнула.
— К несчастью, ты права. Вероятно, тебе следует заняться поручением пастора.
— Я сейчас не в состоянии видеть кого-либо. Мне хочется побыть одной.
— Конечно, я понимаю тебя. Нужно время, чтобы сердечные раны затянулись. Кроме того, дети ни в ком не нуждаются. У них все будет в порядке. Может быть, после Рождества кто-нибудь еще позаботиться о них. — Берни встала. — Я оставлю тебя одну.
— Какие дети? Вы только что сказали о каких-то детях, которые ни в ком не нуждаются.
— Ах да, я имела в виду несколько сирот. Симпатичный пастор сказал, что они остались одни в каком-то месте… Сейчас вспомню, как оно называется. Джони, кажется.
— Джорнадо? Они там, в этом старом полуразвалившемся городе-призраке?
— Вот именно. Он сказал, что голодные дети остались одни. Ничего, они найдут себе что-нибудь поесть, а возможно, и нет. В конце концов это не твоя забота. Почему бы тебе не побыть в постели, я бы принесла что-нибудь. Я довольно хорошо и быстро готовлю. Я…
— Дети остались одни? Без еды?
— Да, он так сказал. Ты не возражаешь против чашечки горячего шоколада? Или, может быть…
— Я еду к ним, — решительно сказала Нэлли, вставая с постели.
— Не думаю, что ты должна это делать. В конце концов, это какие-то детишки, и кого заботит, голодают они или нет.
— Это меня заботит. Вы не знаете, в каком месте они находятся, на какой улице в Джорнадо?
— В какой-то лачуге. Нэлли, ты не можешь отправиться туда одна.
— Я должна. Детей нельзя оставлять без присмотра. Отец поехал в Денвер, вероятно, на нашем кабриолете, поэтому я найму другой.
Берни вздохнула, стараясь скрыть улыбку.
— Если ты решила ехать, можешь взять мой экипаж.
— Вы не будете возражать?
— Конечно, нет. Пока ты ходишь за экипажем в конюшню, я приготовлю кое-что из еды.
Как только Нэлли вышла из дома, Берни вынула из сундука изумрудную волшебную палочку и помахала ею над кроватью. Перед ней появилась большая корзина.
— Итак, что бы такое поесть? — пробормотала Берни, взмахнула рукой, и рядом оказалась парочка корнуэллских кур, завернутых в копченую свиную грудинку, и фаршированные хрустящие хлебцы с консервированными овощами.
Берни долго колдовала, вызывая все новые продукты, блюда и вины. К ним она прибавила красивую кружевную скатерть, сервиз лиможского фарфора и роскошное столовое серебро.
Откинувшись на стуле, потягивая бренди, добавленное в кофе, она отправила в корзину продукты и столовые принадлежности. Конечно, все не уместилось в одном месте. Берни еще раз пришлось поколдовать над корзиной.
«Они ничего не заметят, — сказала себе Берни. — Влюбленным всегда все кажется волшебным: звонят колокола, а им кажется, что это ради них. В маленькой корзине может оказаться огромное количество еды, и, несомненно, они уничтожат все за один присест».
По мановению палочки корзина сама поплыла вниз по лестнице. Увидев девушку, Берни взяла корзину в руки. Кабриолет уже ждал Нэлли.
— Всего хорошего! — крикнула ей вслед Берни.
Вернувшись в маленькую гостиную, она вынула из кармана волшебную палочку и помахала ею. Комната моментально исчезла, и Берни увидела железнодорожную станцию. Джейс Монтгомери стоял перед билетной кассой.
— Извините, сэр, — сказал ему билетный кассир, — но вы пропустили свой поезд.
— Пропустил? Я пришел на пятнадцать минут раньше.
Кассир взглянул на настенные часы, затем на свои, карманные.
— Да, вы правы, — нахмурился он. — Не помню, чтобы поезд когда-либо приходил раньше расписания. Позже — да, но раньше — никогда.
— Когда будет следующий поезд? — раздраженно спросил Джейс.
— Он… — Кассир, посмотрев в расписание, замешкался. — Странно. Обычно поезда через Чандлер проходят каждые полчаса, но сегодня нет ни одного в течение четырех часов. — Кассир пожал плечами. — Может быть, это из-за сочельника?
— Ну и сочельник! Ну и Рождество! — проворчал Джейс и, взяв чемодан, отправился в отель. Сейчас у него было одно-единственное желание — напиться так, чтобы не вспоминать о своем пребывании ни в Чандлере, ни в Колорадо.
Берни взмахнула палочкой, и Джейс исчез. Еще один взмах, и она увидела Терел, которая в одном из магазинов Денвера переругивалась с несговорчивой женщиной из-за шелковой блузы. Продавцы валились от усталости, обслуживая сотни настойчивых покупательниц.
«Возможно, я перестаралась с распродажей», — призналась она сама себе, опять взмахнула палочкой и увидела улицы Денвера. «Итак, дорогая Терел, кого мы можем для тебя найти? Кого-нибудь достойного, способного сделать тебя счастливой». Берни внимательно разглядывала улицы, пока не увидела старый двор, заполненный фургонами и экипажами. В глубине двора шестеро детишек: трое из них дрались, катаясь по земле. Напротив, не обращая внимания на детей, сидел на козлах крупный неопрятный, но довольно симпатичный фермер.
— Так-так, кто ты? — Берни подключилась к компьютерной сети, чтобы получить распечатку. — Джон Тайлер, — прочитала она. — Возраст: тридцать два года, вдовец с шестью неграмотными, крикливыми детьми. Выращивает свиней. Очень беден и всегда будет бедным. Добрый. Страстный в постели.
Берни опять посмотрела на мужчину, спустившегося с козел фургона на землю.
— Неплохо, совсем неплохо. Берни внимательно присмотрелась к детям. Они были очень хорошенькие, но не чище поросят.
— Именно в этом нуждается Терел: заботиться еще о ком-нибудь, кроме себя.
Несколько лет приготовления пиццы, уборки в доме, стирки должны хотя бы немного научить ее скромности и послушанию.
По взмаху волшебной палочки изображение разделилось на две части: на одной стороне — Берни, на другой — Джон Тайлер.
— Прекрасно, детки, — сказала Берни, положив шоколадку в рот. — Встречайтесь и влюбляйтесь, и не просто влюбляйтесь. Влюбляйтесь безумно, страстно и навсегда. Поняли?
Она снова помахала палочкой, и Терел, опустив блузу, которую рассматривала, тотчас направилась к входной двери магазина.
В это же время Джон Тайлер из бесплатной столовой для бедняков шел навстречу Терел.
Берни прошептала:
— Терел — Тайлер. Звучит неплохо. Могло бы быть хуже.
Следующий взмах волшебной палочки означал, что теперь Берни решила позаботиться о Чарлзе. Он всегда был таким скупердяем, что фактически превратил в рабыню свою старшую дочь.
Берни наблюдала за Чарлзом во время деловой встречи. Видела, что он не спускал глаз с бизнесменов, заказывавших ленч, и содрогался при мысли о счете.
«Ему требуется человек, который поможет» ему тратить деньги", — подумала Берни.