Достаточно, вполне достаточно. Первое, что она сделает утром, – это сложит вещи и переедет в Кавендиш-Хаус, чтобы быть рядом с мужем. Она любила Найджела и явно была единственной, кто сомневался в его ответной любви. Если Найджел и впрямь хочет, чтобы она исчезла из его жизни, пусть лично выкинет ее на улицу. Только вот без борьбы она не сдастся.
Фелисити была полна решимости и первый раз с той ночи в обсерватории чувствовала себя самой собой. Все получится. Они предназначены друг другу судьбой. Если потребуется, она потратит всю жизнь, чтобы убедить Найджела в этом. Нравится ему это или нет.
Найджел глубоко вздохнул и взглянул на шпалеры, доходившие до балкона Фелисити. Интересно, это будет последний раз, когда он взбирается по шпалерам, или он обречен время от времени взбираться по стене этого дома всю жизнь? Он представил себе, как медленно поднимается к балкону в возрасте лорда Фернвуда. Нет, это будет последний раз. Если только в этом есть необходимость. Он решительно вздохнул. Если ему суждено подниматься по этим шпалерам каждый день, он будет подниматься. В конце концов, наверху его жена.
Он нашел знакомую зацепку в шпалере и начал подниматься. Можно было просто постучаться у двери или нанести более приличествующий в обществе визит в светлое время суток, но Найджел посчитал, что здесь необходимо нечто необычное. Нечто авантюрное, скандальное и совершенно неприличное. После разговора с Мэдди он весь день раздумывал, как вернуть жену, и остановился на этой необычной идее. Может быть, это не самый умный поступок, но в нем явно прослеживались параллели. Все началось с подъема на балкон при свете звезд, ее звезд, и именно так все начнется заново. Это ему понравилось. И ей это понравится. Возможно, она даже обрадуется. Найджелу не хотелось думать, насколько велика вероятность, что Фелисити столкнет его с балкона или снова пригрозит пристрелить его.
Добравшись до балкона, он перелез через перила. У него появились определенные навыки. Дверь в комнату жены снова была приоткрыта. Найджел раскрыл ее пошире, проскользнул внутрь и дождался, пока глаза привыкнут к темноте. Потом понял, что не знает, как действовать дальше. Конечно же, он не хотел пугать Фелисити. Вполне возможно, что она до сих пор спит с пистолетом у кровати.
– Фелисити, – тихо позвал он.
– Я так и подумала, что это ты, – отчетливо произнесла Фелисити.
Прозвучало это так, будто она вовсе не спала. Очевидно, за эти дни ей повезло со сном не больше, чем ему. Подумав об этом, Найджел приободрился. Вспыхнула спичка, и Фелисити зажгла лампу. Она сидела на кровати и смотрела на Найджела.
– Что ты здесь делаешь?
– Именно это ты сказала, когда я был здесь последний раз. Тебе надо бы подумать о новом приветствии.
– Хорошо. Я подумаю. А сейчас уходи. Тем же способом, что и пришел. Пожалуйста.
Найджел шагнул к кровати.
– В прошлый раз, когда я был здесь, ты спросила, не пришел ли я изнасиловать тебя?
Фелисити подняла бровь:
– А ты пришел за этим?
– А это возможно? – В голосе его прозвучала надежда.
Фелисити отбросила одеяло и выскользнула из постели. Относительно скромный ночной наряд обрисовывал каждый изгиб ее тела, а когда она встала перед лампой…
– Зачем ты пришел? – Она схватила халат, лежавший у изножья кровати, и накинула его.
Слабая надежда, что Фелисити бросится к нему в объятия, была, по-видимому, тщетной. Ему явно лучше всего избрать своей тактикой честность. Да, хорошо, он будет с ней откровенен.
– Я хотел поговорить с тобой.
– Говори.
– Такое впечатление, будто ты разговариваешь с собакой. Фелисити, я признаю, я вел себя как животное. Ты сможешь простить меня?
– Смогу ли я простить тебя? Это все? Это все, что ты хотел сказать?
– Нет. Вовсе нет. Конечно, нет. Гораздо больше.
Он попытался придумать что-то еще, но не смог. Он думал, что слово «животное» отражает все его грехи.
– Высокомерное, невнимательное, эгоистичное животное.
– Что еще?
– Фелисити, я не мастер говорить.
– Скандально известный Найджел Кавендиш? Который очаровал бог знает сколько женщин? Не мастер говорить?
– Ну хорошо, я мастер говорить. На самом деле меня считают довольно-таки речистым. Видно, я не особенно речист, когда слова имеют смысл. Я не знаю, что надо было бы сказать сейчас.
– А ты подумай.
– Я понимаю, ты на меня сердита, и не без оснований. Я был…
– Да-да, ты был животным. Высокомерным, невнимательным, эгоистичным животным. Продолжай.
– Тебе не стоит это так подчеркивать, – пробормотал Найджел.
– Сомневаюсь, что я это достаточно подчеркнула!
– Конечно, я этого заслуживаю. Более чем. Я знаю. Просто мне хотелось бы еще узнать, как это все исправить. – Он пригладил волосы. – Наверное, тебе стоило пристрелить меня, когда была такая возможность. – Найджел остановился и взглянул на жену. – Вот!
Фелисити посмотрела с подозрением и спросила:
– Что «вот»?
Найджел прошел к столику у кровати, выдвинул рывком ящик, достал пистолет и протянул ей:
– Возьми.
Фелисити убрала руки за спину.
– Зачем?
– Просто возьми.
– Это нелепо, – пробормотала она, но все-таки взяла пистолет.
– А теперь, – он отступил, – стреляй!
– Что?
Найджел открыл глаз.
– Давай стреляй в меня.
– Ты сошел с ума!
– Вовсе нет. Я не сошел с ума, я просто влюблен.
Фелисити смотрела на мужа так, будто тот и впрямь утратил рассудок.
– Я не собираюсь в тебя стрелять.
– Я заслуживаю того, чтобы меня пристрелили, а недавно я узнал, что пристрелить супруга в нашем роду – не новость, значит, прецедент есть. Однако у меня есть просьба.
– Я бы сказала, что ты не в том положении, чтобы просить.
Найджел смотрел на пистолет с тревогой. Он был совершенно уверен, что Фелисити не станет в него стрелять. Он с самого начала не дал бы ей пистолет, если бы думал иначе. Все же однажды он уже выстрелил совершенно случайно, непредумышленно.
– Будь с этим аккуратнее. Мне бы не хотелось, чтобы ты застрелила меня случайно. И вообще я бы попросил тебя целиться в небольшую, незначительную часть тела. В конечном счете дело не в том, чтобы убить меня…
– Разве нет?
– Я предложил бы целиться в мизинец или нанести легкое ранение в плечо.
Фелисити долго смотрела на мужа, в глазах ее вспыхнули легкие искры веселья. Хороший знак.
– А может, тебе просто испортить прическу пулей?
– Ты говорила, что хорошо стреляешь.
– Не настолько хорошо.
– Фелисити. – Он сделал выразительную паузу. – Брак…
Она озадаченно сдвинула брови:
– Что?
– Брак, – повторил он еще выразительнее. – Тьфу, черт! Я могу четко выговорить это слово без того, чтобы не испытать удушья. Брак, брак, брак, брак…
– Я поражена, Найджел. Долгий же ты путь проделал, чтобы сказать мне это.
– Я должен был пройти долгий путь. – Он шагнул к Фелисити. – Понимаешь, я почти с первого момента нашего знакомства хотел, чтобы ты исчезла из моей жизни, потому что я был в ужасе от одной мысли о браке. Ответственность и конец юношеских устремлений. Я знал, однажды это случится, но не испытывал желания столкнуться с этим и не был готов это принять. Не уверен, что был бы когда-нибудь готов принять что-то из этого, если бы не был вынужден это сделать… За последнее время я многое узнал о самом себе. Я не неспособный или некомпетентный. Мой отец… Мой отец знал это задолго до меня. Я могу заменить его. Может быть, сейчас не в такой степени, но я больше не сомневаюсь в собственных способностях. А еще теперь я знаю… что я не могу ничего делать, если тебя нет рядом.
Он подошел ближе и заглянул ей в глаза.
– Чтобы понять это, мне потребовалось слишком много времени, но я не могу, нет, не желаю жить жизнью, в которой нет тебя. Ни часа, ни дня. Когда я впервые забрался к тебе на балкон, я не предполагал, что поступок этот станет самым лучшим в моей жизни.
Фелисити смотрела на мужа, не отрываясь.
– Ты сказал, что любишь меня.
– Я думал, ты меня не слышала.
– Я слышала. Просто я… теперь я не знаю, что сказать.
– Скажи, что любишь меня.
Она кивнула:
– Люблю. И всегда любила.
– Поскольку дело обстоит так… ты выйдешь за меня замуж?
– По-моему, я уже вышла, – произнесла Фелисити, слабо улыбаясь.