– О, – выдавила я, хотя пока было похоже, что конгрессмен помнит не меня, а мою сестру. – И что он хочет?
– Не так много, на самом деле. Недавно он решил нанять помощника. – Папа улыбнулся мне. – Тебя, Энжи. – Он наклонился и обнял меня, а потом отпустил, чтобы мама могла последовать его примеру.
– Подожди, меня? – изумилась я, когда с объятьями и поцелуями было покончено. – Как я могу быть помощником, я никогда с ним не встречалась.
– Потребовалось приложить некоторые усилия, – признался отец. – Но он сам выпускник Северо-Западного, и знает, какие там требования по политологии. И то, что ты превзошла его экзаменационный результат, сыграло свою роль.
– Это как раз то, что ты хочешь, дорогая, – сказала мама.
Я автоматически кивнула. По правде, я не имела понятия, чего хочу на самом деле. Я никогда не позволяла себе долго думать над этим. Но они правы. Именно этого я добивалась. Для этого я пошла в колледж.
И самое важное, этого хотела Грейси.
– Это идеальная должность для молодой женщины, – заявил папа.
– Звучит замечательно, папа. Но я не уверена, что будет правильно уехать их Чикаго так скоро после смерти дяди Джена.
На его лице отразилось напряжение.
– Делай то, что считаешь нужным. Но ты должна понимать, что это отличная возможность для роста. Конгрессмен не только в курсе всех дел общества, но и имеет связи в Белом Доме. Обещаю, детка, ты сможешь подняться вместе с ним, а мы с твоей мамой всегда будем всегда.
Отец потянулся и взял меня за руку.
– Я люблю тебя, Анжелина, – сказал он, и мое сердце сжалось и от этих слов, и от невысказанных: «Ты все, что у меня осталось».
Я не захотела, чтобы папин водитель отвозил меня домой. Мне хотелось пройтись по магазинам, но больше всего – побыть одной. Пройтись и подумать.
Я хотела сказать отцу, что не готова переехать в Вашингтон. Что хоть связи с общественностью не был моей страстью, но в новой работе есть много увлекательного. Разве в двадцать лет не это нужно? Попробовать все возможности?
Но потом я подумала о Грейси, которая знала, что политика – ее призвание. Я помню ее долгие разговоры с отцом за кухонным столом, пока я с серьезным видом кивала и притворялась, что понимаю, отчаянно стараясь придумать что-нибудь умное, чтобы отец посмотрел на меня такими же сияющими глазами, как на нее.
Когда Грейси умерла, этот свет в глазах отца погас, но у меня была возможность его вернуть. Отказ от своей мечты был небольшой ценой за это, особенно если я даже не знала, какая у меня мечта.
Я быстро шла по Мичиган Авеню, ноги двигались в темпе скачущих мыслей. Я пыталась сосредоточиться на проносящихся мимо незнакомых лицах и на дорогущей одежде в витринах, только бы отвлечься от этих тяжелых размышлений.
Это не помогало, потому я пошла еще быстрее и только чудом никого не сбила. Я почувствовала знакомую неприятную беспомощность. Я говорила себе, что могу с этим справиться, что мне нет нужды торопиться. Мне всего лишь надо добраться домой. Надо просто не заходить в магазины, отправиться домой и не делать глупостей.
Когда я добралась до дома, мои волосы были в беспорядке, мышцы болели, я вся была в поту, а желудок настоятельно требовал еды. Вот в чем разница между крошечными и нормальными бутербродами. Но я хотя бы собралась с мыслями.
Петерсон встретил меня в холле, когда я вышла из лифта и направилась к пентхаусу.
– Мистер Уорнер ждет вас в патио. Приготовить для вас двоих ранний ужин?
Я покачала головой, чувствуя, что почва снова уходит из-под ног, а желудок скручивается узлом.
– Как долго он тут?
– Около часа. Я сказал ему, что не знаю, когда вы придете, и он попросил подождать. Надеюсь, это не проблема?
– Все нормально, – соврала я. И хоть я хотела развернуться и уйти, я собралась и пошла по винтовой лестнице в патио.
Я толкнула стеклянную дверь и остановилась. Я только пришла с улицы, потому знала, что погода была безоблачной. Но здесь, наверху, все казалось куда более ясным. С того места, где я стояла, через стеклянные перила было видно озеро, поверхность которого сияла благодаря лучам жаркого солнца и блеску белоснежных парусников. Неужели только вчера я стояла здесь под небесным звездным сводом, и Эван нашептывал мне на ухо обещания?
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, стряхивая с себя воспоминания перед тем, как свернуть налево и пройти под навес. Кевин сидел около наружной кухни и читал какой-то документ, а его ноутбук покоился в нескольких сантиметрах от него. На столике стоял бокал вина, и я нахмурилась, Кевин редко пил в рабочее время.
Он не поднял на меня глаз.
– Кевин? – позвала я его, стараясь, чтобы мой голос звучал обычно. – Что ты тут делаешь?
Он отложил бумаги и перевел взгляд на меня.
– Я пришел несколько часов назад. Хотел узнать, как ты.
– О, – запнулась я. – Ты мог просто позвонить.
– Я звонил. Два раза, если быть точным. Учитывая твое вчерашнее состояние, я беспокоился из-за того, что ты не отвечаешь.
– Два раза? – Мне в первый раз пришло в голову проверить телефон, который был поставлен на беззвучный режим и лежал у меня в сумочке.
Я посмотрела на экран, и увидела три пропущенных: два от Кевина и один от Кэт.
Ничего от Эвана.
– Я была в Институте Искусств, – ответила я. – С Флинном. Потом я встречалась с родителями в «Дрейке». – Я пожала плечами, словно это была мелочь.
Это и была мелочь. Мы не были женаты или помолвлены, мы даже не встречались. И я не давала ему вчера никаких обещаний.
– Понятно, – сказал Кевин после долгого молчания, во время которого я почувствовала необъяснимое чувство вины.
– Что именно тебе понятно? Я совершила какое-то преступление в Институте или пока пила чай с родителями?
– Есть что-то, о чем я должен знать? – спросил он совершенно спокойным голосом. – Возможно, что-то между тобой и Флинном?
– Конечно нет, – отрезала я автоматически. И только когда эти слова сорвались с моего языка, мне пришло на ум, что, если я хотела порвать с Кевином, нужно было сказать, что у меня отношения с Флинном.
– Может, что-то есть между тобой и Эваном Блэком? – продолжил он. Переход был гладким, но я слышала металл в его голосе.
– Черт побери, о чем ты говоришь? – Кроме поддельного возмущения в моем голосе явно прозвучали нотки вины.
– Черт, Энжи. Если ты действительно хотела куда-нибудь сходить, я мог бы тебя отвезти. Но «Пудл Дог Лаунж»?
– Подожди, ты следил за мной? – Злость заставила меня вскочить на ноги.
– Если ты хочешь, чтобы кто-то соврал федеральному агенту, заплати ему больше сорока баксов.
– Ты сукин сын! – Я начала мерить помещение шагами, подгоняемая яростью. – Ты чертов сукин сын!
Мой гнев не смутил его.
– Я беспокоился за тебя, Энжи. Как оказалось, у меня была причина. – Он поднял бокал и отхлебнул вина. – Эван Блэк не тот, кому можно доверять. Мне казалось, я понятно это объяснил. Этот парень интересуется только собой.
Я остановилась между кухней и кофейным столиком.
– Правда? – сказала я, стараясь выразить столько сарказма, сколько возможно. – Потому что вчера меня нужно было оторваться, и Эван был со мной. Забавно, что тебя я не увидела.
Он наклонился вперед и запустил пальцы в волосы.
– Черт, Энжи, – выдавил он. Кевин поднял голову, и мой гнев мгновенно прошел, таким несчастным он выглядел. – Ты думаешь, я не переживаю, что не дал тебе того, что было нужно?
Я села обратно на стул, внезапно чувствуя себя вымотанной. Вся злость ушла, и теперь я чувствовала опустошенность. Хоть мы и говорили о моих потребностях, он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме себя.
– У нас все так хорошо, – продолжил он. – Боже, Энжи, я просто хочу, чтобы ты со мной поговорила, хочу, чтобы ты сказала, что тебе нужно.
– Я думала, что сказала.
– Хорошо, справедливо, – ответил он, и положил руки мне на плечи. – Я просто хочу, чтобы у нас все получилось.
– Кевин, – произнесла я мягко. – Нам надо поговорить.
– Ладно, – он встал, чтобы лучше меня видеть.
– Тебе стоит сесть.
Его глаза слегка сузились, но он не стал спорить и снова сел на кушетку, а я набрала воздуха для храбрости.