– Я просто надеюсь, что ты знаешь – я все сделаю для тебя. Я буду защищать тебя от всего и всех.

У меня потяжелело в груди, и я почувствовала, как над верхней губой выступили капельки пота.

– Что происходит? – У меня в голове замелькали образы с ножами, угрозами, нападениями и изнасилованием. О Боже, нет… Конечно…

– Нет. – Голос Джена был так же тверд, как и его рука, сомкнувшаяся на моем запястье. – Нет, – повторил он, на этот раз мягче. – Я не это имею в виду, ничего подобного.

Мой страх медленно отступил.

– Тогда в чем дело?

– Я видел, как ты на них смотришь, Энжи.

– На них? – На короткий миг я действительно ничего не понимала. Потом до меня дошло, и мои щеки вспыхнули от смущения.

– Эти парни всегда присмотрят за тобой, – произнес он, не обращая внимания на мою реакцию. – Они будут защищать тебя до конца, потому что ты много значишь для меня. Но это никогда не зайдет дальше. Ни с одним из них, – его голос стал жестче, принимая командный и серьезный тон, который я редко слышала от него. – Я сказал, что буду защищать тебя, – продолжил он, – даже если это значит защиту от тебя самой.

– Я не понимаю, что ты... – начала я, однако он резко меня оборвал.

– Они не для тебя, – сказал он твердо. Дядя смотрел мне прямо в лицо с совершенно серьезным выражением. – И они знают, что ты для них под запретом.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыла его. Что, черт возьми, я могла сказать? Все это было совершенно нереально.

Инстинктивно я хотела отрицать, отрицать и отрицать. Но любопытство победило.

– Что с ними не так? – спросила я.

– Абсолютно ничего.

– Тогда почему мы сейчас об этом говорим?

Он повернулся спиной к окну и облокотился на гранитную стойку, скрестив руки на груди. Его глаза сузились, и я автоматически вытянулась под его оценивающим взглядом.

Он быстро отвел глаза.

– Они слишком взрослые для тебя.

Я еле подавила смех.

– Серьезно? Проблема в этом? Папа на тринадцать лет старше мамы, и никто не считал это проблемой.

Когда он посмотрел на меня, в его глазах было что-то почти тоскливое.

– Сара – особенная, – сказал он.

– А я нет? – Конечно, я поддразнивала его, но все же вопрос был серьезным. – Эван всего на шесть лет старше меня, а он старший из них. Брось, дядя Джей. Что тут происходит на самом деле?

Вместо ответа он взял штопор со стойки и начал открывать одну из бутылок, приготовленных для вечеринки. Я безмолвно наблюдала, одновременно заинтригованная и расстроенная, как он наполнил бокал и отхлебнул вина, потом налил его еще в один и подал его мне. Пришлось спрятать усмешку. Технически я была еще слишком молодая, чтобы пить.

Когда он наконец заговорил, его голос был тихим и ровным, с ноткой сожаления.

– Когда в последний раз ты видела меня с моей женой?

Вопрос был настолько неожиданным, что я сразу же ответила.

– Много лет назад.

Я не видела его последнюю жену, как и череду предыдущих, уже очень давно. Я знала, что все они сами ушли от него, но никогда не задумывалась над причиной. И поскольку я никогда не общалась с ними близко, у меня не было возможности спросить.

– Слишком много секретов разрушают отношения, – сказал он.

– У меня нет секретов, – конечно же, они у меня были.

Джен замолчал на мгновение, и я ожидала, что он поймает меня на лжи. Однако затем он кивнул, вполне естественно, словно мои слова были данностью.

– Может, и нет, зато у него есть. Его собственные и те, которые он хранит для других.

Он.

Это простое слово эхом отдалось в моей голове, вызвав легкую дурноту. Потому что я знала, что это значит. Мы говорили не обо всей троице, а об Эване. О том, что я хочу его – и что Джен знал об этом.

Я сглотнула, смущенная, но чувствовавшая странное облегчение. Джен знал меня – возможно, лучше, чем кто-либо.

Но он ошибался в одном – секреты меня не волновали. Разве я могла придавать им значение, когда у меня было так много собственных?

Теперь, когда я стояла в открытой гостиной Джена и слушала, как Эван обращается к толпе, у меня было ощущение, что призрак Джена затащил меня в прошлое, чтобы снова показать тот вечер. До этого я была не уверена, ведь верила, что Эван, как и его друзья, относился ко мне, как к сестре.

Больше я в это не верила.

Разговор с Дженом тем вечером был предупреждением держаться подальше не только мне. Им он велел то же самое: не приближаться ко мне. И если Тайлер и Коул не считали это требование тяжелым, то в глазах Эвана я увидела огонь.

Он хотел меня, черт возьми.

Он хотел меня, но был слишком верным моему дяде, чтобы что-то с этим делать.

– Говард Джен был человеком, который любит жизнь.

Глубокие звуки чистого и завораживающего голоса Эвана наполнили комнату.

– За то короткое время, что он был с нами, он не только жил на полную катушку, но еще и учил этому остальных. Я один из тех счастливчиков, кого он взял под крыло.

Я оторвала взгляд от Эвана на достаточное время, чтобы осмотреть толпу. Остальные были так же очарованы, как и я, захваченные и его харизмой, и словами, которые он произносил. Я смотрела на него, на мужчину, который сделал состояние в столь молодом возрасте, и понимала, что он стал одним из самых влиятельных людей Чикаго. Черт, если бы он был мошенником, то мог бы выудить миллионы из этой толпы.

Единственным, кто не выглядел впечатленным, был Кевин. Я не знала, было ли это последствием их недавней стычки, или же он уловил мое желание. Но учитывая, что последнее было достаточно вероятным, чтобы вызвать у меня чувство вины, я взяла его за руку и почувствовала себя еще хуже из-за собственного лицемерия.

– Говард Джен научил меня смотреть на мир по-другому. Он спас меня во всех смыслах, и никогда не переставал в меня верить. – Все это время Эван смотрел на толпу, но теперь его глаза нашли мои. – Сегодня мы здесь в его честь, – продолжил он со странной свирепостью в голосе. – В честь его памяти, его требований, его наследия.

Он замолчал, и воздух между нами настолько сгустился, что мне понадобились все силы, чтобы просто вдохнуть. Поразительно, что все глаза в комнате не обратились на нас, наблюдая за огнем, пылающим между нами. Потому что огонь действительно пылал. Я чувствовала его, чувствовала – и хотела в нем сгореть.

Я не имела ни малейшего понятия, что он говорил дальше. Наверное, продолжил говорить, потому что люди вдруг начали поднимать бокалы и вытирать мокрые глаза.

Чары, удерживающие меня, рассеялись, и я не дыша смотрела, как Эван растворяется в толпе. Он пожимал руки людям, его сочувственно похлопывали по плечу. Он управлял всеми в комнате спокойно и уверенно. Сильное плечо, на которое могли положиться горюющие.

И он так и не отвел от меня глаз.

Когда он приблизился ровной и целеустремленной походкой, его выражение лица стало решительным. Я лишь краем сознания чувствовала присутствие Кевина рядом, все еще сжимая его пальцы. А Эван Блэк заполнил весь мой мир. Я хотела снова почувствовать его прикосновение. Хотела, чтобы он прижал меня к себе, чтобы прошептал, что понимает, как я потерялась, когда умер Джен.

Я хотела, чтобы он легонько коснулся меня губами в знак сочувствия, а потом отбросил в сторону все притворство и поцеловал меня так страстно и сильно, чтобы мое горе и сожаление расплавились от жара этой страсти.

И меня доводил до исступления факт, что ничего из этого не могло сбыться из-за дурацкого обещания, которое он дал покойному.

Не знаю, что я пыталась доказать, но я развернулась и прижалась к Кевину.

– Что…

Я заставила его замолчать поцелуем, который начался довольно неуклюже и странно, но Кевин, наверное, решил, что мне это нужно. Что мое горе свело меня с ума и заставило прилюдно демонстрировать эмоции.

Его рука легла мне на затылок, когда его губы прижались к моим. Когда дело касалось поцелуев, Кевин был твердым отличником. На самом деле он был воплощением всего, о чем только могла мечтать девушка, и все же мне чего-то не хватало. Он даже близко не был тем, что мне нужно. В нем не было жара, не было страсти. Никаких бабочек в животе, никакого желания большего. Наоборот: его поцелуи заставляли меня только острее ощутить пустоту внутри. Голод, – желание – которое я не могла удовлетворить, как бы мне того ни хотелось.