Девушки проезжали и по широким улицам, таким, как Кэннон-стрит и Уолтинг-стрит. Эти главные артерии города отличались относительной чистотой. Однако отходящие от них кривые переулки никогда не подметались и были завалены всяким хламом, выбрасываемым жителями из окон своих домов.
Повсюду они видели огромное скопление народа, везде царили шум, суета, суматоха. В воздухе зловонные запахи смешивались с тонким ароматом цветов. В стенах старого города в радиусе одной квадратной мили обитало около трех тысяч человек, четыре тысячи жили в районе Вестминстера, остальные жители селились в пригородах южнее Темзы.
Кучер вез девушек мимо водяных мельниц, которые перекачивали воду из реки в трубопроводы, мимо зловонных кожевенных заводов, пивоварен и мыловарен, отравляющих воздух, а потом и мимо собора Святого Павла, деревянный шпиль которого сгорел сто лет тому назад в огне бушевавшего пожара.
Затем они поехали по Флит-стрит, на которой находились всякие модные магазины, занимающие нижние этажи домов.
Уличные продавцы предлагали свои товары. Их звонкие голоса слышались по всему старому городу.
— Покупайте яблоки! — кричали продавцы фруктов. — Лаванда, горная лаванда! — орала женщина с корзиной в руках. — Приправы, приправы! — предлагала свой товар другая торговка.
Тут толкались булочники, цветочницы и молочницы со своими ведрами.
Время от времени по улицам проезжали кареты, дверцы которых украшали фамильные гербы, а на лакеях и кучерах красовались ливреи. Но большая часть транспорта состояла из весьма скромных экипажей. То и дело встречались фургоны, везущие товары на рынок, куда также гнали скот. В повозках, грохочущих по каменной мостовой, проезжали хорошо одетые люди в шляпах с перьями. Одинокие всадники, вьючные лошади и ослы являлись непременной частью городского пейзажа.
Джулия и Мэри миновали здание тюрьмы на Флит-стрит, где содержались должники, и по мосту переехали через речку Флит. Возле Дворца правосудия сновали юристы в пышных серых париках и черных мантиях, то заходя в таверну, то возвращаясь в здание суда. Из карманов некоторых служителей закона торчали большие носовые платки, которые были необходимы им: от заключенных иногда исходил очень дурной запах, а иные страдали заразными заболеваниями. Карета Паллистеров покинула старый город через западные ворота и выехала на Стрэнд. Через некоторое время она уже оказалась возле постоялого двора «Хичкок Инн», где раздавались крики конюхов, звон колокольчиков, означающий отъезд дилижансов, и возгласы опаздывающих пассажиров.
— Наконец-то приехали! — воскликнула Джулия, глаза которой сияли от возбуждения с того самого мгновения, когда карета Паллистеров пересекла черту города. У нее было странное ощущение, что она уже посещала эти места.
Мэри не спеша вылезла из кареты, слегка захмелев от городского шума и суеты. Посмотрев вверх, прежде чем войти на постоялый двор, где Кристофер заказал им комнаты, она увидела, что это четырехэтажный дом с тремя галереями, заключавшими в себе двор. По этим галереям люди входили в свои комнаты и выходили из них. Владелец постоялого двора дружески приветствовал девушек, слуги взяли вещи и понесли их в комнаты. Джулии досталась комната, в которую можно было попасть через вторую галерею, но окна ее выходили на Стрэнд. К радости Мэри, ее поместили в конце той же галереи. Из окна своей комнаты она могла видеть небольшой сад. Она сразу же отказалась от предложения Джулии поменяться комнатами.
День уже клонился к вечеру, и не имело смысла идти к продавцам предлагать свой товар. Джулия купила карту города и за ужином стала внимательно изучать ее. Стоило ей лишь улыбнуться сидящему за соседним столиком молодому купцу, как он указал ей те улицы, где она с большей выгодой для себя могла продать ленты. Он также сообщил ей много полезного о ценах, которые в последнее время поднялись на товары вроде того, который привезла с собой девушка. После того как она показала ему образцы лент, он назвал первоначальную цену. Джулия заморгала глазами от удивления.
— Владельцы лавок попробуют сбить цену, но не уступайте им ни пенни. Они знают, что найдется немало охотников приобрести у вас этот товар, так что постараются не упустить свой шанс.
— Но неужели они заплатят так много за один ярд? — спросила она.
Он потрогал ленту, вышитую розами.
— Посмотрите на эту ленту. Какой мужчина или какая женщина не захотят украсить свой наряд королевской розой во вторник, когда в Лондон прибудет монарх? У вас есть ленты с вышитыми на них коронами и другими эмблемами роялистского толка? Они сейчас стоят огромных денег. Сам я не торгую тканями, но этим занимается мой брат, так что мне известно, что там почем. Продавайте все, что относится к двадцать девятому мая, по самым высоким ценам.
— В моем распоряжении еще четыре дня.
— Приличный срок. Если вы не распродадите весь товар в первый день, то обязательно сделаете это во второй.
— Вы очень добры, — поблагодарила она его.
Молодой человек с надеждой посмотрел на нее.
— Можно увидеться с вами еще раз?
Прежде чем Джулия успела ответить, в разговор вмешалась Мэри:
— Мисс Паллистер помолвлена.
Джулия подарила купцу ленту для шляпы в знак благодарности за его помощь, а после того как он ушел, стала сердито выговаривать Мэри:
— Почему ты сказала, что я помолвлена?
— Но так оно и есть на самом деле, если только все документы, подписанные убийцами короля, не признаются теперь не имеющими силы. В любом случае, я должна присматривать за тобой.
Джулия хотела обидеться, но потом передумала, пожала плечами и рассмеялась.
На следующее утро они вместе отправились по делам. Следуя совету молодого человека, они не стали брать с собой весь товар, а отрезали по образцу от каждой ленты. Эти кусочки они прикололи к толстой бумаге, которую Джулия купила в районе Стрэнда. На одном листе находились образцы с королевской символикой, на другой — с цветами.
Направляясь в первое место, отмеченное на карте, они по дороге вовсю пялились на витрины магазинов, многие из которых были гораздо просторнее внутри, чем казалось при взгляде на их маленькие окна из толстого стекла. Иногда через открытые задние двери туда проникало достаточно света, чтобы девушки могли различить мебель красного дерева или печатный станок и выставленные напоказ книги. Стены комнат покрывали панели темного цвета, на фоне которых иной раз поблескивала расшитая золотом и серебром ткань или драгоценные камни, освещаемые лучами солнца.
Джулия очень волновалась, когда вместе с Мэри вошла в магазин, о котором говорил ей молодой купец. Владельцем оказался пуританин, еще не примирившийся с грядущими переменами. Даже не взглянув на образцы их товара, он указал девушкам на дверь. В двух других магазинах им также не повезло. Один из владельцев даже не счел нужным выйти к ним и велел сказать своему приказчику, что у него есть ленты на любой вкус. Хозяин еще одной лавки находился в отъезде, и кроме него никто не был уполномочен покупать товар.
Они уже не надеялись на удачу в четвертом магазине, особенно после того как им долго пришлось прождать появления полного господина со свиными глазками и в желтом парике. Он небрежно взял у них из рук два образца, поднес их к свету и внимательно осмотрел. Затем с презрением вернул их Джулии.
— Я возьму у вас все ленты с королевской символикой, — сказал он, как бы оказывая девушке огромную услугу, — если вы доставите товар сегодня. Я заплачу вам шесть пенсов за ярд, хотя ленты того не стоят.
— Они стоят гораздо больше, и вы знаете это, сэр! — она стала собирать образцы, пораженная тем, с каким пренебрежением этот торговец относится к кропотливому труду вышивальщиц.
— Подождите! Назовите вашу цену.
Она уже ничего не хотела ему продавать, оскорбленная тем приемом, которого удостоилась здесь, и назвала ему цену вдвое выше той, какую хотела объявить первоначально. Он побагровел, замахал руками и стал кричать, что она, наверное, хочет разорить его. Потом предложил ей пятнадцать процентов от той суммы, которую она назвала. Джулия направилась к двери, Мэри последовала за ней. Торговец выскочил на улицу и стал просить Джулию вернуться, но она продолжала идти, не оборачиваясь. Щеки ее горели от гнева, она не слушала владельца лавки.
— Никто не смеет торговаться со мною подобным образом! Это ленты моей мамы! В любом случае, он мне не понравился, и я не стала бы продавать ему товар, даже если бы он удвоил мою цену.