— О чем ты думаешь, Нелли? — спросил девушку сопровождающий ее красивый мужчина в роскошном парике. Она познакомилась с ним, приехав сюда вместе с труппой Королевского театра, спасаясь от чумы. Нелли прихватила с собой мать, которая по-прежнему тратила львиную долю денег дочери на выпивку. Нелли, как обычно, не обращала на это внимания, так как любила мать и заботилась о ней. Теперь, после вынужденного перерыва, ей не терпелось вновь начать играть на сцене и зарабатывать деньги.
— Какое счастье вновь вернуться в Лондон, — сказала она, отвечая на его вопрос. — Перед тем как там разразилась чума, я впервые получила серьезную роль. Хорошо, что король разрешил устраивать в Оксфорде балы и давать представления на Рождество. Но здесь слишком много актеров, так что у меня почти нет шансов получить роль. Мне уже наскучило выступать в разных сценках на вечеринках.
Она лукаво посмотрела на него:
— Как тебе известно, я иногда пою за деньги.
Он ответил ей в том же шутливом тоне:
— Ты всегда поешь так сладко, Нелли.
Девушка рассмеялась и послала ему многообещающий воздушный поцелуй. В свои шестнадцать Нелли была поопытней любой актрисы, даже если та старше ее лет на двадцать. Но ему казалось, что она сохранит свою девичью непосредственность и очарование до конца своих дней.
В феврале король приехал в Уайтхолл. Чума еще держалась в некоторых бедных районах города, и многие придворные не решались возвращаться в столицу. Королю не терпелось вернуть жизнь в стране в нормальное русло. Адам, подобно другим дворянам, последовал примеру монарха. Оставив Джулию в Сазерлее, он поехал в Лондон, чтобы привести в порядок их дом.
Как и многие возвращавшиеся в то время в столицу, он был потрясен увиденным. На каждой улице имелось немало домов с окнами, заколоченными досками. Это означало, что их обитатели мертвы. Повозки и экипажи встречались очень редко. Мостовая в некоторых местах поросла травой. Теперь главные улицы города больше походили на проселочную дорогу. Уже подсчитали, что в городе умерло сто тысяч человек. Зловонье все еще исходило от братских могил, куда в спешке сваливали трупы.
Лондон начинал оживать. Возвращение короля вдохнуло в обитателей столицы надежду. Люди с радостью приветствовали монарха, когда он появлялся на улицах. Горожане возвращались домой — кто в повозках, кто в фургонах, а кто и в экипажах. Вместе с ними приезжали молодые, энергичные и предприимчивые люди со всех уголков страны, которых Лондон притягивал к себе, как магнит. Все они надеялись преуспеть, приняв участие в возрождении города.
В домах повсюду распахивались окна, с витрин магазинов снимались жалюзи. На улицах горели костры: жгли старое постельное белье и одежду. Странный аромат витал в воздухе — люди освежали свои жилища одеколоном, окуривали целебными травами и серой. У пристаней вновь раздавались крики паромщиков. В лондонском порту готовились к отплытию в заморские страны корабли, ставшие на прикол во время чумы.
По просьбе Джулии Адам навел справки и выяснил, что Абигейл и ее муж заразились чумой, но их выходила миссис Уэббс. Мальчика вернули в семью. Его привезла одна вышивальщица, которой не терпелось поскорее вернуться домой. Позднее Джулия узнала, с какой радостью встречали ребенка родители. Мальчика крестили, дав ему имя Артур в честь дедушки.
Что до Кэти, то ее удочерил Майкл, которому написали о несчастной судьбе девочки, оставшейся без родственников. К тому же Анна очень привязалась к ней и любила не меньше, чем Пейшенс, будучи убеждена, что Кэти тоже ее дочь.
Майкл понимал, что будет значить для его матери потеря этого ребенка. Анну иногда озадачивало то обстоятельство, что она не помнит, как рожала Кэти. Мэри пыталась объяснить ей подлинную причину появления ребенка в доме, но Анна помнила все это лишь в течение пяти минут.
Анне не сообщили о смерти Софи. Ее беспокоило все, что касалось ее детей, и мысль о том, что Майкла постигло такое горе, могла бы пагубно отразиться на ее здоровье. Только сестре он написал о кончине жены. Джулия сразу же поняла, что брат чудом избежал смерти, так как жена, безусловно, намеревалась отравить его. Ему очень хотелось повидаться со всеми, но Джулия написала о вспышке чумы в Чичестере, предупреждая брата об опасности. Эпидемия унесла немало жизней в этом городке, возле стен которого появилась большая братская могила.
Мэри не думала об изменениях в своей жизни теперь, когда Майкл потерял жену. Мужчины не всегда женятся на своих любовницах, когда им предоставляется случай сделать это. Ее утешало, однако, что он написал ей очень нежное письмо. Предостережение Джулии о чуме удержит его от поспешного приезда в Сазерлей. За это время он хорошенько обдумает свои дальнейшие жизненные планы. Вряд ли он станет посещать свое родовое имение чаще, чем прежде. Его связывало процветавшее дело в Париже, которое после него должен был унаследовать Жан-Роберт.
В июне Джулия вернулась в Лондон. Она надеялась начать там новую жизнь с Адамом. Но сразу после возвращения уверенность покинула ее. Комнаты, поврежденные грабителями, были отделаны заново. Все, что могло как-то напомнить ей о том ужасном дне, который она провела здесь в разгар эпидемии чумы, было удалено. Однако та атмосфера непринужденности, которая царила прежде в особняке, исчезла. Она полагала, что все дело тут в ее отношениях с Адамом. В мрачном настроении она вставала утром и ложилась спать вечером. Ей часто вспоминалась Кэтрин, хорошо знавшая отрицательные черты характера своей внучки. Не раз она думала о том, как бы пригодился ей мудрый совет бабушки, который удержал бы ее от новых бед.
Джулия нашла свою мастерскую на Картер Лейн в том же состоянии, в каком покинула ее. На всякий случай она решила сжечь все ленты и сырье, находящиеся там.
К счастью, в Брайер Лейн уже накопился большой запас товара, который нужно было лишь доставить в Лондон. В тот же день все ее девять работниц, покинувших Сассекс раньше других, пришли в мастерскую, чтобы приступить к работе.
Тетя Алисы умерла незадолго до этого, а сама девушка вышла замуж в Сассексе. Так как она родилась и выросла в деревне, то у нее не было никакого желания возвращаться в большой город.
К концу недели уже третья часть работниц занималась своим делом в мастерской. Джулия решила переговорить с владельцами тех магазинов, куда она раньше поставляла товар. В ряде случаев ей пришлось иметь дело не со старыми владельцами, которых унесла чума, а с их сыновьями или племянниками. Но все они знали о ее лентах и хотели приобрести их, хотя и говорили, что их заказы будут скромными, пока торговля не возродится полностью.
Увеселительные заведения все еще были закрыты, ярмарки не проводились. Не все придворные пока что прибыли во дворец.
Вновь вспыхнула война с голландцами. Англичане одержали блестящую победу на море, усмирив тем самым на время опасного врага.
Случайно Джулия получила известия об Уэббсах. Они выжили, несмотря на то, что подвергали себя невероятным опасностям, и теперь собирались ехать в Манчестер, где мистеру Уэббсу предложили должность священника в одном из приходов города.
Хорошей новостью явилось и то, что Нидхэмы спаслись от эпидемии, хотя некоторые обитатели «Хичкок Инн» умерли. Их сыновья вернулись из деревни, семья воссоединилась. Постоялый двор вновь открылся.
Джулия понесла большие финансовые убытки за то время, пока в Англии свирепствовала чума. Все те сбережения, которые она думала отдать Майклу, быстро исчезли, потому что она выплачивала деньги работницам и в то время, когда товар продавался только в Париже. Там у нее были неплохие доходы, но вскоре дело прервалось. И Майкл надеялся возобновить продажу ее товара через некоторое время, но пока что ленты все еще ассоциировались в умах французов с чумой. Он предупредил Джулию, что Людовик XIV не поощрял ввоза во Францию заграничных товаров, желая, чтобы страна сама обеспечивала себя ими. Она начала беспокоиться о том, будет ли спрос на ее товар в самой Англии, где мода менялась и люди все меньше украшали свою одежду лентами. Перенесший чуму народ смотрел на все более трезвым взглядом. Но еще не время было продавать мастерские.
Иногда ей казалось, что Адам что-то затевает. Он повеселел, печаль исчезла из его глаз. Ей стало легче общаться с ним, они реже ссорились. Она от всей души приветствовала эту перемену в нем, хотя пропасть между ними не сократилась ни на дюйм.