Проходя мимо обеденного стола, он захватил из вазы яблоко и лишь тут задумался над тем, кто же, собственно, положил сюда свежие фрукты: последний раз там лежала пара полузасохших апельсинов.
Эдди повертел головой, как дикий зверь, почуявший в воздухе опасность.
На кухонной стойке обнаружил дюжину выстроившихся в ряд баночек с персиковым джемом, бутылки с соком и минеральной водой. На каминной доске в гостиной – вазу с флоксами… Диванные подушки были взбиты и располагались с непривычной симметрией. И еще этот дивный запах… Так пахнет свежеиспеченный фруктовый пирог.
Эдди был точно уверен, что ни сестра, ни племянник здесь ни при чем, потому что они оба не отличались хозяйственными способностями, да им к тому же не до того – хватало дежурств в больнице, отнимавших все их свободное время. Но пирог-то не воображаемый, а самый что ни на есть реальный, красуется на противне…
Он еще раз оглядел кухню, гостиную и вдруг замер, припомнив разговор с Дороти во время одной из их первых встреч. Речь шла о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
Дороти сказала тогда, что непременно воспользуется этим общеизвестным советом, но лишь в том случае, если встретит человека, с которым готова разделить жизнь…
Она здесь, ошеломленно подумал он и вихрем взлетел по лестнице, ведущей на второй этаж. Перед закрытой дверью своей спальни Эдди перевел дух, только потом нажал на ручку…
Все пространство спальни было заполнено пляшущими огоньками свечей. Толстые и низенькие, высокие и тонкие – они стояли везде. Их пламя отражалось в зеркале, в стеклах окон, двойным светом ложась на простыни кровати и бледное лицо Дороти…
Она обдумала тысячу разных вариантов, как они поздороваются, но сейчас, когда Эдди появился на пороге, вдруг забыла все. В эту минуту Дороти охватила робость и тоска, потому что он бесконечно долго стоял неподвижно и в его глазах не отражалось ничего, кроме пламени свечей… Потом Эдди закрыл за собой дверь и направился к постели. Наконец оказался на таком расстоянии, что она могла бы дотронуться до него рукой, если бы осмелилась, но лицо Эдди хранило непонятное отстраненное выражение, от которого по ее спине пробежал холодок. В нем не было ни радости, ни гнева. Эмоциональная глухота сквозила даже в том, как он машинально сел на кровать, откинувшись на спинку, как видящими и одновременно пустыми глазами уставился ей в лицо.
Скажи же хоть что-нибудь, приказала себе Дороти, если хочешь растопить этот лед, коли на что-то еще надеешься.
– Здравствуй, Эдди, – наконец сдавленно произнесла Дороти, прямо глядя ему в глаза.
Он кивнул, не прекращая пристально рассматривать ее.
– Я не знала, что именно сегодня тебя выпустят из больницы, но позвонила Мэгги и предупредила. Я жила здесь все время, пока ты был там.
– Мэгги часто вмешивается не в свое дело. Кажется, и ты заразилась этой болезнью. Откуда у тебя ключи?
– Какая теперь разница?… Надеюсь, ты не возражаешь против моего присутствия? – потупившись, спросила она.
– А если бы возражал?…
– Тогда не знаю, что бы я делала, – прошептала Дороти. – Мне кажется, если ты сейчас отвернешься от меня, я могу умереть.
– Вздор! У тебя останутся друзья, карьера, репутация и полезные семейные связи, – перечислил Эдди довольно сухим тоном. – У тебя будет все, что ты считаешь в жизни самым важным.
– У меня не будет ничего! Слышишь? Ничего!… Я люблю тебя, Эдди, и без тебя мне ничего не нужно. Я поняла это, когда чуть тебя не потеряла…
Эдди ничего не ответил. Он продолжал наблюдать за ней, словно подозревая в способности лгать, не краснея. Она не смогла больше этого вынести, прильнула к его груди.
– Поверь, я говорю правду. Мне нет жизни без тебя. Будь в тебе хоть капелька чувства, я была бы счастлива и такой малостью, – шептала Дороти, осыпая его поцелуями. – Я готова унижаться, как последняя нищенка, молящая о подаянии как о единственном спасении…
Эдди отпрянул, судорожно закрыл лицо руками. Дороти увидела, как от конвульсивных рыданий затряслись его плечи, но он быстро взял себя в руки.
– Никогда больше не говори так, – хрипло произнес Эдди. – Ты слишком прекрасна, чтобы умолять меня о чем-то. Я так люблю тебя… Боже, даже слов таких нет, чтобы выразить мое чувство! Неужели ты до сих пор не догадалась, что со мной происходит? Я потерял голову, во мне осталось лишь сердце, которое сейчас колотится от безграничного счастья. И это счастье – ты.
Неизвестно, кто сделал первое движение, но губы Эдди и Дороти встретились, руки сплелись в объятиях. И только в это мгновение они оба поверили в то, что когда-то казалось несбыточным.
Они обвенчались в октябре, через три недели после того, как состоялся процесс по делу Сьюзи Хедлоу. Отказавшись от защиты своей бывшей подопечной, Дороти в суд не пошла. Конечно, Боб Клифорд сумел доказать судье и присяжным, сколь низки помыслы так называемой мамаши, вздумавшей ради наживы лишить Клода права отцовства, о чем свидетельствовала не только пленка с подслушанным разговором, но и тщательный анализ крови, на котором настоял суд. Припертая к стене, Сьюзи во всем созналась, больше того – безропотно согласилась отдать девочку Клоду. Мэгги, ставшая бабушкой, была счастлива. Эдди Брасс арендовал для сестры и племянника дом неподалеку от своего коттеджа на Кейп-Коде, куда они с Дороти частенько заглядывали.
Вот и сейчас они возвращались вдоль залива к себе.
Осенний пляж был пуст, безлюден. Тишина и покой словно наполняли все вокруг несказанной благодатью. Сзади них по плотному влажному песку семенила Джеки, а за ней кубарем несся лохматый веселый щенок, которого они не решились отдать, когда пристраивали соседям остальных, и оставили у себя.
Каждое утро Дороти уезжала в свой офис, а вечером Эдди поджидал ее на ступеньках крыльца. Потом они ужинали, шли навестить Клода и Мэгги, поиграть с девчушкой, оказавшейся на редкость обаятельным ребенком, или просто гуляли. Дороти блаженствовала. И лишь одна мысль преследовала ее; однажды раздастся телефонный звонок и Эдди начнет укладывать в ангаре свое подводное снаряжение. Она заранее цепенела от ужаса, боясь потерять его навсегда, но и потребовать, чтобы Брасс отказался от своей рискованной работы, тоже не могла. Дороти не догадывалась, что Эдди тоже частенько задумывался над этим. Судьба была милостива к нему, однако в его профессии есть тот возрастной рубеж, с которым нельзя не считаться. Он прошел эту часть своего пути и должен вступить в новую полосу жизни, найти в ней место – и ради себя лично, и ради той женщины, что принесла ему счастье.
Обняв жену за плечи, Эдди притянул ее к себе, заглянул ей в лицо.
– Знаешь что?… На днях я наткнулся на свой диплом… Не возражаешь, если твой муж возглавит службу по охране окружающей среды штата Массачусетс? Мэр Бостона сделал мне такое предложение, но я хочу посоветоваться с тобой.
Дороти не поверила собственным ушам.
– У тебя есть диплом? Вот не ожидала…
– Даже два, – скромно усмехнулся Эдди, – По специальностям «биология моря» и «океанография».
– Почему же ты раньше мне ничего не сказал?
– Потому что это всего лишь, если говорить по большому счету, просто листки бумаги, которые могут пригодиться, а могут и нет.
– Глупости. Такого рода документы дорогого стоят.
Эдди рассмеялся.
– Ты адвокат, тебе, конечно, виднее.
– Да ну тебя, – отшутилась Дороти. – Будь моя воля, я бы ввела в обиход еще один очень важный для жизни диплом.
– Например?
– «Очень хороший муж», «посредственный», «плохой»…
– Ну и какой бы ты мне вручила? – расхохотался он.
– «Замечательный»!
– Если мы сейчас поторопимся домой, ты еще раз убедишься в этом, моя дорогая. Тебя ждет сюрприз.
На столике в спальне лежало ожерелье. Крупные жемчужины, подогнанные одна к другой, составляли роскошную длинную нить, достойную разве что королевской фамилии.
– Боже мой, Эдди! Это же, наверное, стоит безумных денег! – воскликнула растроганная Дороти.
– Мне оно досталось даром, – отшутился Брасс.
– Такого не бывает.
– Почему же? Я собирал жемчужину за жемчужиной, когда поднимал со дна моря раковины. Они прячутся на солидной глубине, так что далеко не всегда с ними везет… Это мне память о десяти прожитых годах. Надевай и носи. Я жалею, что не подарил его тебе ко дню свадьбы.
– Ах плут, ты боялся, я сбегу из-под венца?
– Знаешь, я и сейчас иногда боюсь поверить в свое счастье, – признался Эдди. – Проснусь, а тебя нет рядом.