Но за неделю до этого ужина он купил новые высокоточные весы и поставил их у нас в ванной.
* * *
Однажды я проснулась ночью в нашем доме в Уэстчестере, отчаянно скучая по Сэм. Днем я вспомнила, что сегодня у нее был день рождения. Я представила, как она его отметила. Я даже не знала, работает ли она по-прежнему в «Ступеньке за ступенькой», живет ли еще в нашей старой квартире и не вышла ли замуж. Я посмотрела на часы на тумбочке – было почти три часа ночи. Это меня не удивило – в последнее время мне редко удавалось проспать всю ночь. Рядом со мной неподвижно, как статуя, лежал Ричард. Жены обычно жалуются на то, что их мужья храпят или стягивают с них одеяло, но Ричард всегда был так неподвижен, что было невозможно угадать, крепко ли он спит или вот-вот проснется. Я лежала, не двигаясь, несколько секунд, прислушиваясь к его ровному дыханию, а потом выскользнула из-под одеяла. Я тихонько прокралась к двери и оглянулась. Не разбудила ли я его? В темноте было непонятно, открыты у него глаза или нет.
Я осторожно закрыла за собой дверь и пошла в гостевую спальню. Раньше я винила Сэм за то, что мы перестали общаться, но в тот период своей жизни я пересматривала все свои прежние суждения и задумалась, кто же на самом деле был в этом виноват. После того ужина в «Пика» трещина в нашей дружбе только увеличилась. Сэм пригласила меня на прощальную вечеринку в честь Марни, которая уезжала домой в Сан-Франциско, но мы с Ричардом уже договорились пойти в тот вечер на ужин к Хиллари и Джорджу. Когда мы вместе с Ричардом с опозданием появились на вечеринке, я увидела разочарование на лице моей лучшей подруги. Мы пробыли там меньше часа. Большую часть времени Ричард стоял в углу, разговаривая по телефону. Я видела, что он зевает, и, зная, что у него на следующий день рано утром должна быть деловая встреча, извинилась, и мы ушли. Несколько недель спустя я позвонила Сэм с предложением сходить куда-нибудь вместе.
– Ричарда ведь с нами не будет?
Я вспылила:
– Не волнуйся, Сэм, он испытывает так же мало удовольствия от вашего общения, как и ты.
Вспыхнула ссора, и больше мы после этого не разговаривали.
Я зашла в спальню и, подходя к кровати, чтобы достать из-под матраса записную книжку, спросила себя, не потому ли так обижалась и злилась, что Сэм, казалось, знала то, что я не позволяла себе признать: что Ричард не идеален. Что наш брак только на взгляд поверхностного наблюдателя был счастливым. «Прекрасный принц. Слишком хорош, чтобы быть настоящим. Ты нарядилась как будто на родительское собрание». Она даже однажды назвала меня Нелли, и мне показалось, что она скорее издевается, чем шутит.
Я подняла матрас правой рукой, а левой начала шарить по пружинной сетке, но нигде не чувствовала знакомого прямоугольника своего дневника.
Я опустила матрас и включила лампу. Потом встала на колени и подняла матрас еще выше. Записной книжки не было. Я поискала под кроватью, откинула покрывало и одеяло.
Руки у меня неподвижно замерли, когда по коже прошел электрический разряд. Я почувствовала взгляд Ричарда, прежде чем он заговорил.
– Не это ищешь, Нелли?
Я медленно поднялась на ноги и повернулась.
В дверях – в трусах и футболке – с записной книжкой в руке стоял мой муж.
– На этой неделе ты еще ничего не писала. Хотя, наверное, ты была занята. Супермаркет во вторник, стоило мне уехать на работу, винный магазин в Катоне вчера. Какие мы хитрые.
Он знал обо всем, чем я занималась.
Он подошел ближе, и я съежилась. Но он всего лишь взял что-то с тумбочки за моей спиной. Ручку.
– Ты кое-что забыла, Нелли. Ты оставила здесь ручку. Я ее заметил несколько дней назад, – он говорил непривычно высоким голосом, которого я никогда не слышала раньше, и тон был едва ли не игривый. – А где ручка, там должна найтись и бумага.
Он пролистал страницы.
– Охренеть, какая это все чушь, – он выплевывал фразы все быстрее и быстрее. – Герцог! Виндалу! Повернутая к стене фотография! Я, я! включил в доме сигнализацию!
С каждым новым обвинением он вырывал по странице.
– Фотография родителей! Ты влезла в кладовую! Хотела найти фигурку на торт? Ездила в город говорить о нас с какой-то женщиной? Да ты чокнулась! Ты хуже своей матери!
Я не осознавала, что медленно отступаю назад, пока тумбочка не ударила меня под колени.
– Ты была жалкой официанткой, которая не могла по улице пройти, не трясясь от страха, что кто-то ее преследует, – он запустил пальцы в волосы, и часть из них встала дыбом. Футболка у него измялась, а на подбородке проступила щетина. – Сука неблагодарная. Знаешь, сколько женщин убили бы, чтобы иметь такого мужа, как я? Чтобы жить в нашем доме, отдыхать в Европе и ездить на «Мерседесе»?
Кровь как будто полностью отлила от моей головы; мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание от страха.
– Конечно, конечно, ты прав, ты так обо мне заботишься, – начала умолять я. – Ты читал другие страницы? Я писала, какой ты щедрый, как ты заплатил за ремонт в приюте, как помог мне после смерти мамы. Как сильно я тебя люблю.
Он не слушал; он, казалось, смотрел прямо сквозь меня.
– Убери это, – приказал он.
Я упала на колени и начала собирать страницы.
– Рви.
Я уже рыдала, но подчинилась, хватая с пола кипы страниц и пытаясь разорвать их пополам. Но руки у меня дрожали, а страниц было слишком много, и мне никак не удавалось их порвать.
– Дура беспомощная.
Я ощутила в воздухе металлический привкус; все, казалось, набухло напряжением.
– Пожалуйста, Ричард, – всхлипывала я. – Прости, я не хотела… Пожалуйста…
Первый удар пришелся по ребрам. Боль отозвалась во мне пушечным выстрелом. Я свернулась в комок и прижала колени к груди.
– Хочешь уйти от меня, да? – крикнул он и ударил меня ногой еще раз.
Он сел на меня сверху, перевернув меня на спину и прижав мои руки своими ногами к полу. Колени его врезались мне в выемку на локтях.
– Прости, прости, прости, – я пыталась вывернуться, но он сидел у меня на животе, не позволяя мне пошевелиться.
Руки у него сомкнулись на моей шее.
– Ты клялась любить меня вечно.
Я начала давиться, я колотила ногами и руками под его весом, но он был слишком силен. В глазах у меня поплыли пятна. Мне удалось выдернуть одну руку, и я схватила его за лицо, теряя сознание.
– Ты должна была меня спасти, – его слова прозвучали мягко и грустно.
Это было последнее, что я услышала, прежде чем потеряла сознание. Придя в себя, я увидела, что по-прежнему лежу на полу. Вырванные из дневника страницы исчезли.
Ричарда тоже не было.
Во рту пересохло, горло ужасно саднило. Я долго лежала, не шевелясь. Я не знала, где Ричард. Я перевернулась на бок, обняв колени руками, дрожа в тонкой ночной рубашке. Некоторое время спустя я стянула с кровати покрывало и накрылась им. Страх парализовал меня; я не могла выйти из комнаты.
Потом я почувствовал запах свежего кофе.
Я услышала, что Ричард поднимается по лестнице. Спрятаться было негде. Убежать я тоже не могла – он был между мной и входной дверью.
Он неторопливо вошел в комнату с кружкой в руках.
– Прости меня, – вырвалось у меня. Голос у меня был хриплый. – Я не понимала, что… Я пила, я мало спала. Мысли у меня путались…
Он молча смотрел на меня. Он был способен меня убить. Мне нужно было убедить его этого не делать.
– Я не собиралась от тебя уходить, – врала я. – Я не знаю, почему я писала все эти вещи. Ты так заботился обо мне.
Ричард сделал глоток кофе, не отрывая от меня взгляда поверх кружки.
– Я, наверное, становлюсь, как моя мать. Мне нужна помощь.
– Конечно, ты не собиралась от меня уходить, – он снова был спокоен и собран. Я произнесла верные слова. – Я сорвался, признаю, но ты меня спровоцировала, – сказал он, как будто просто огрызнулся во время незначительной размолвки. – Ты мне лгала. Ты меня обманывала. Ты не та Нелли, на которой я женился, – он замолчал.
Потом он похлопал по кровати, и я нерешительно поднялась, чтобы сесть на край, заслоняясь покрывалом, как щитом. Он присел рядом со мной, и я почувствовала, как матрас прогнулся под его тяжестью, заставив меня съехать ближе к нему.
– Я все обдумал и понял, что отчасти это моя вина. Я должен был распознать тревожные симптомы. Я потворствовал твоему депрессивному состоянию. Тебе нужна твердая рука. Четкое расписание. Начиная с сегодняшнего дня ты будешь вставать вместе со мной. По утрам мы будем вместе заниматься спортом. Потом ты будешь завтракать. Больше белка. Каждый день тебе нужно гулять. Нужно вернуться к общественной работе в клубе. Ты когда-то старалась каждый день делать что-нибудь вкусное на ужин. Ты должна снова начать готовить.