Я концентрируюсь на ароматной еде, которую только что принесли, и позволяю Ною продолжить свой рассказ на данный момент. Это, вероятно, достойная стратегия — позволить нашему потенциальному клиенту выпить пару бокалов напитка, прежде чем обсуждать дела.
Наконец, Ной заканчивает свою историю под ропот одобрения Эстель. Я начинаю прислушиваться к нему, когда он наклоняется немного к ней, словно собирается сказать что-то интимное. Но все, что он спрашивает, это:
— Скажите мне... Вас назвали в честь Эстель Кармен, голливудского дизайнера?
Эстель хихикает.
— Вы и я, мы оба знаем, что я слишком стара, чтобы это было правдой. Она была маленькой девочкой, когда я родилась. Но я ценю попытку лести.
— В самом деле? Я поклялся бы в обратном, — он улыбается ей улыбкой, сверкающей на тысячу ватт.
— Остановите его, — говорит она лукаво, что означает не верить ее словам. — Но я удивлена, что вы знаете это имя. Вы эксперт моды, мистер Тейт?
— Я всегда заинтересован в том, что носят красивые женщины… Или что снимают.
— Вы должны быть более осторожны с этим дерзким ртом, — говорит она, игриво его ругая.
Какого черта здесь происходит? Я вдруг стала невидимой для них?
Я поднимаю взгляд на нашего официанта, который убирает тарелки из-под основных блюд и уже второй раз спрашивает, будем ли мы десерт. Он выглядит почти таким же раздраженным, какой я себя чувствую, так что это и обнадеживает, и пугает.
По крайней мере, я знаю, что не просто схожу с ума, но я ненавижу такого Ноя, и ужимки Эстель весьма заметны. Любой, кто увидел бы, как они ведут себя, предположил бы, что это старые знакомые… Или, может быть, даже пара. Я странный человек. Мои спутники — это пустые бокалы и первые намеки надвигающейся головной боли.
— Извините, — говорю я официанту. — Да, пожалуйста, принесите нам десертное меню. И меню с коктейлями тоже. Спасибо, — нужно выиграть время, чтобы направить этот ужин в нужное русло…
Серьезно, я не понимаю, что происходит. Мы с Ноем рассмотрели наш план и выстроили тактику в офисе буквально несколько часов назад — поговорить о цифрах, объяснить, почему Эстель стоит доверять рекламные кампании своей фирмы «Тейт и Кейн», и получить согласие, даже неформальное. Но он идет совершенно не по сценарию.
Они обсуждают широкий спектр тем: от любимого суши-бара (им нравится один и тот же), лучших отелей Вегаса, до прошлогоднего падения на фондовом рынке, которое «Обувь от Пэрриш» перенесла достаточно хорошо благодаря дальновидности Эстель, но ничего общего с обеспечением безопасности нашему бизнесу. Нет неопровержимых фактов, ни убедительных аргументов, ни признания гребаной причины, из-за которой мы пришли сюда.
До сих пор мне не удалось вымолвить ни одной фразы, касаемо коммерческой сферы, на подготовку которой я потратила три часа. Не говоря уже о том, что он флиртует с ней, и это вызывает у меня тошноту. Разве мы не должны вести себя как пара? Потому что Ной точно не играет эту роль.
Мы не можем уйти сейчас, пока не будем уверены в том, что «Пэрриш» с нами, а это значит, у меня впереди длинный проклятый путь. И первое, что мне нужно сделать, это поговорить со своим дорогим сладким парнем. Желательно в уединенном месте, где наш клиент не сможет услышать, как я отрываю ему яйца.
Я проверяю свой телефон, делая вид, что он звонит, затем со льстивой улыбкой прерываю их праздник любви:
— Дорогой, я могу украсть тебя на минутку? Отец только что написал мне важный вопрос.
Не дожидаясь ответа, отодвигаю свой стул и встаю, хватая Ноя за руку. Я тащу его на протяжении всего пути к задней части ресторана к дверям кухни. Официант, проходя мимо, смотрит на нас любопытным взглядом.
— Какого черта ты делаешь? — рычу я, пытаясь говорить тише, несмотря на пылающую ярость.
Ной моргает от удивления. Затем самодовольная ухмылка появляется на его лице.
— Не говори, что ты ревнуешь меня, когда я уделяю внимание другой женщине. Это так мило. Не волнуйся, Снежинка. Ты единственная девушка, на которую я смотрю.
Я исправляю его с еле сдерживаемой яростью.
— Даже не пытайся флиртовать со мной, это тебе не поможет, ты, самодовольный осел. Мне наплевать, на кого ты смотришь. Я злюсь, потому что ты делаешь из наших отношений посмешище, и я не хочу стоять где-то на горизонте. Ты практически слизывал беарнский соус с ее пальцев! (Примеч. Беарнский соус, Беарнез (фр. Sauce béarnaise) — французский яично-масляный соус. Готовится из растопленного сливочного масла, яичных желтков, лука-шалота, кервеля, эстрагона и белого винного уксуса).
Другой официант проходит мимо. Это выглядит смешно. Я не виню его в этом, мы, должно быть, выглядим нелепо — пара светских людей, одетых с иголочки, ругаются возле кухни.
Я сжимаю зубы. Я уже унижена и достаточно безумна, из-за чего чувствую себя еще хуже.
Ной издевается надо мной.
— Ой, да ладно. Это называется налаживание контактов. Смазка механизма. Она знает, что это ничего серьезного не значит. Я делал подобные вещи миллион раз.
Почему я не удивлена?
— Это не помогает чувствовать себя лучше. И наш официант, кажется, запутался в том, кто здесь пара — я и ты или ты и она.
— Да кому, черт возьми, интересно, что он думает? У нее есть деньги. Она та, ради кого мы здесь, чтобы произвести впечатление.
— Я прошу тебя поинтересоваться о том, что я думаю!
Он моргает.
— Что? Конечно, я…
— Нет, ты явно не знаешь, поэтому сейчас слушай внимательно.
Он разводит руками.
— Ладно, хорошо. Я слушаю. Просто объясни, в чем проблема.
Я глубоко вдыхаю через нос, пытаясь успокоиться, и привести мысли в порядок.
— Позволь мне доходчиво разъяснить тебе. Именно ты раздул проблему, заставив наши отношения выглядеть настоящими. И сейчас ты ведешь себя, как кобель, каким всегда и был. Только теперь я здесь, чтобы исправить твою ошибку, и твое поведение неприемлемо. Ты позоришь меня.
Он широко открывает глаза.
— Я никогда не имел в виду…
— Это не важно! Твои намерения не изменяют результат. Возможно, тебе даже и не приходило в голову, что мне может это не нравиться. Но я стою сейчас здесь и говорю, что чувствую. Так что, пожалуйста, заканчивай.
Он прикрывает рот рукой, резко опускает ее вниз и издает громкий, затравленный вздох.
— Я… Не смотрел на это с такой стороны. Просто пытался расположить клиента. Как я всегда делаю.
Вау, он действительно выглядит озадаченным.
Несколько потрясенная, я позволяю голосу смягчиться.
— Ну, если я действительно присутствую в твоей жизни, то этого больше не должно происходить.
— В моей жизни? — он рассматривает меня с таким выражением на лице, которое я не могу понять. — Выходит, это взаимно, я полагаю. Я нахожусь в твоей жизни также?
— Кажется, — вздыхаю я. — Мы застряли вместе на долгое время.
Теперь я могу понять выражение на его лице — первые вспышки той знакомой греховной улыбки. Он протягивает руку, и сначала я думаю, что он коснется моего подбородка. Но потом он просто ведет пальцем по моей шее, по открытому участку кожи, вниз до плеча. Я не могу сдержать дрожь.
— Прозвучало так, словно это тюремный срок, — дразнит он.
Я улыбаюсь. Лишь немного улыбка касается моих губ.
Он наклоняется еще ближе и спрашивает:
— Ты уверена, что не ревнуешь?
Два бокала вина, выпитые мною, ослабили чувство самосохранения. Легкое опьянение — мое оправдание, почему вместо того, чтобы сказать ему заткнуться, я произношу:
— Возможно, чуть-чуть, — затем прихожу в чувство и добавляю, — но это не изменит моего начального плана.
Он приподнимает бровь, но ничего не говорит.
К щекам приливает тепло, когда он касается меня. Зачем этот придурок спрашивал, если просто собирался стоять и смотреть?
— Что? — я снова начинаю смущаться, но ощущаю щекотливый, почти возбужденный поворот в животе, а не осадок и болезненные стягивания. И оборонительный тон моего голоса только усиливает чувство.
— Ничего. Я просто немного удивлен, вот и все.
Я закатываю глаза, пытаясь перестать пялиться на него.
— Да ладно, не скромничай. Ты знаешь, как действуешь на женщин.