Кейси Майклз - Жених из прошлого

— А если этого не произойдет, что тогда, сердце мое?

Она подарила ему жалкое подобие улыбки.

— Тогда, Гарри Уайлд, я найду способ пройти сквозь время к тебе. Потому что ты не можешь жить без меня, а я не могу и не хочу жить без тебя.

Шторм обрушился на автомобиль, когда Сюзи повернула на мост. И без того мрачное небо внезапно потемнело еще больше, хотя до вечера было еще далеко.

Грозы на острове — дело нешуточное, горячий ветер при свете молний, рассекающих небо, яростно воет и сметает все на своем пути.

Сюзи вспомнила свое первое столкновение со штормом в Оушн-Сити. Как-то Четвертого июля она прогуливалась по городу с группой туристов. Вдруг воздух, внезапно застыв, стал невозможно горячим. Шепот пробежал по толпе, состоявшей как из отдыхающих, так и из местных жителей, которые знали, что сейчас будет, и поэтому хватали детей на руки и устремлялись либо к себе домой, либо в одно из зданий, находящихся поблизости. Сюзи же продолжала стоять у ограды, объедая с картонной палочки розовую воздушную сладкую вату и лениво посматривая на людей, которые, как и она сама, разглядывали небо.

А затем легкий ветерок перерос во влажный ветер, на тротуар упали первые тяжелые дождевые капли, и вскоре они уже больно хлестали по плечам людей, мчавшихся к какому-либо укрытию со всех ног, — и Сюзи была в их числе.

Гремел гром, сверкали молнии, лил дождь. Сюзи чувствовала себя так, будто она только что выкупалась в одежде: все было мокрое и липло к телу. Сладкая вата на палочке сморщилась, превратившись в тяжелый темно-розовый комок, который ей пришлось выкинуть в первый же мусорный ящик, попавшийся на дороге. Бегущая позади нее толпа являла собою страшное зрелище: сотни людей, нагруженные пакетами или сумками, приготовленными для покупок в придорожных магазинчиках, с детьми в прогулочных колясках стремительно неслись в укрытие. Некоторые дети кричали, а шторм уже обрушился на берег океана. Если бы на этом мокром, освещенном молниями побережье появился Годзилла, то Сюзи вряд ли удивилась бы ему.

Сегодняшний шторм был одним из самых яростных, сильных, внезапных штормов в это лето. Тот, после которого она нашла Гарри Уайлда, мало от него отличался. Неужели он заберет у нее любимого? Пришли ли в голову Гарри те же мысли, что и ей? Неужели она везет его назад, в Оушн-Сити, чтобы судьба разлучила их?

— Ты следишь за управлением, дорогая? — спросил Гарри, вытирая бумажной салфеткой запотевшее окно. — Может, будет разумней не проезжать мост сейчас, а подождать, пока шторм пойдет на убыль? Проклятье, Сюзи, я ужасно себя чувствую!

Сюзи огорченно потрясла головой: работа «дворников» была бесполезной при таком ливне, по стеклу бежали ручьи. Она пыталась рассмотреть в этой неестественной темноте указатель поворота на Уэсли-авеню.

— Мы едем домой, Гарри. В машине нам шторм не страшен.

— Не волнуйся, дорогая, я не растаю от маленького дождика, — заверил он, похлопав ее по руке.

Сюзи еще сильнее вцепилась в руль обеими руками. Это нечестно. Нечестно! Она тридцать два года ждала свою любовь, а сейчас может потерять ее!

Машина въехала на подъездную дорожку к дому Сюзи, и они, быстро выбравшись из автомобиля, побежали под навес над дверью, где Сюзи стала нервно разыскивать нужный ключ в связке.

— Проклятье, проклятье, проклятье! — бормотала она, едва не рыдая.

Гарри отобрал у нее связку, быстро нашел нужный ключ, открыл дверь, а потом взял жену за руку и потащил на пляж.

— Что ты делаешь? Ты что, псих?! — завопила она. — Пляж — последнее место, где мне хотелось бы находиться в такое время!..

Она едва сумела сбросить с себя лодочки на высоких каблуках до того, как они ступили на влажный песок. Ноги глубоко проваливались и вязли в нем. Гарри, не отпускавший руки Сюзи, увлекал ее к лежавшим поблизости доскам. Сев на мокрую от дождя верхнюю доску, он посадил жену на колени, лицом к себе, и так плотно прижал, что ее колени уперлись ему в грудь. Он посмотрел ей в глаза, потом окинул взором красивое и чрезвычайно серьезное лицо.

— О чем ты думаешь, сердце мое? О том, что если шторм дал меня тебе, то он же может и забрать? Или ты хочешь, чтобы он забрал нас обоих? Неужели ты так сильно любишь меня?

— Да! — закричала Сюзи и начала осторожно ощупывать его — здесь ли он по-прежнему? Она никому не отдаст его! — О да, дорогой, да!

Все еще держа Сюзи в объятиях, он наклонялся к ней, приближая свои губы и одновременно опускаясь на доски. Ярость шторма, совместные страхи и глубокая любовь сделали эту минуту сближения Гарри и Сюзи неистовой. Их тела, сердца и души пели в унисон.

Сюзи исступленно целовала мокрое от дождя тело Гарри, его упругие мускулистые руки, которые торопливо стягивали с них обоих намокшую одежду.

Никогда еще она не чувствовала себя такой энергичной, такой женственной и такой возбужденной! Гарри вошел в нее, и их тела сплелись в едином любовном порыве, не уступающем по силе шторму, бушевавшему над ними.

А когда все было кончено, гроза ушла. Гром рокотал уже где-то далеко, а здесь, над пляжем, моросил лишь слабый дождик. Бледная луна с любопытством поглядывала с небес на любовников, лежавших, обнявшись, на мокрых досках. Любовников, победивших и ночь, и шторм, и страхи.

Гарри не знал, почему его так тянет вновь посетить маленькое заброшенное кладбище, где они обнаружили могилу Уильяма Роберта Артура. Рано утром на следующий день он попросил Сюзи отвезти его туда, чтобы он смог еще раз взглянуть на это печальное место.

Хотя он и сказал Сюзи, что прошлой ночью, во время шторма, они разрешили все свои проблемы и бояться им больше нечего, это было не правдой, и прежде всего потому, что прошедший шторм не был похож на тот, который подарил Сюзи Гарри.

Сюзи заглушила мотор.

— По-моему, это где-то здесь, — сказала она, показывая на ряд могил, самых старых на кладбище.

Они вышли из машины, и Гарри, взяв Сюзи за руку, повел ее по мокрой дорожке, посыпанной гравием.

— Я не уверен, — произнес он, чувствуя, что испытывает нечто большее, чем ощущение DEJA VU: что-то не давало ему покоя еще с того первого раза, когда он был на этом кладбище…

Но тогда он думал только о том, чтобы найти себе новое имя, и не обращал внимания на побочные ощущения. Сейчас — другое дело: что-то туманно-неясное, заставившее его вернуться сюда, продолжало влечь его за собой, понуждало идти дальше, даря уверенность, что он найдет искомое.

И Гарри нашел это в последнем ряду кладбища.

Низенькая, с могильным камнем, провалившимся ниже уровня земли, вся заросшая сорняками… Именно эта могила притягивала его Он встал на колени перед надгробием, одеревеневшими пальцами очистил полустертую надпись от грязи и прочел: «Здесь лежит рано оставивший нас Гарри Уайлд, английский матрос, покинувший борт судна „Пегас“ 4 августа 1813 года и, не доплыв до берега, утонувший. Похоронен благотворительной организацией „Дочери Революции“«.

— Боже, Гарри, да ты утопленник! Он свирепо взглянул на Сюзи, которая в свою очередь уставилась на него так, будто он — привидение. Привидение? Гарри — привидение? Не может быть! Он даже не верит в привидения. Хотя и в путешествия во времени он еще несколько недель назад не верил тоже.

— Я не знаю, правда ли это, — тихо произнес он, продолжая изучать надпись на могиле. Он испытал странные чувства, глядя на свое надгробие и читая о собственной смерти. — А что ты об этом думаешь, милая? — Я думаю, — ответила она, заставляя его подняться с колен, — что сегодняшний день мы проведем, как я и планировала, в местном историческом музее. Пошли, дорогой.

На обратном пути ни один из них не проронил ни слова, хотя Гарри был убежден, что Сюзи так же, как и он, размышляет о нем и его судьбе. Осмыслить все это было нелегко. И только когда Сюзи припарковала автомобиль и они направились к маленькому зданию — историческому музею Оушн-Сити, — Гарри смог произнести:

— А привидения могут иметь детей?

— Ты — не привидение, Гарри! — почти что прокричала она. — Я, конечно, могу быть эксцентричной, но я отказываюсь верить, что вышла замуж за привидение! Я живу с путешественником во времени. Пусть это звучит странно, но это так!

Гарри кивнул, соглашаясь с нею: он не мог быть ни вымыслом Сюзи, ни привидением. Возможно только одно: проходя сквозь время, он обрел новое тело вместо старого, похороненного.