— И с тобой.
Джон усмехнулся.
— Да, и со мной. И ты сможешь наслаждаться, каждый день напоминая мне, что я был слишком глупым, чтобы самому додуматься до такого решения.
— Я не выйду за тебя, и не важно, как отчаянно ты попытаешься очаровать меня, — резко ответила она и толкнула герцога в широкую, теплую грудь.
Тот покачал головой.
— Знаешь, я наконец-то нашел самую прекрасную леди на земле… единственную женщину, без которой я не смогу жить… леди, которой суждено было…
— Ата поработала над тобой, не так ли?
— Черт возьми, Виктория. — Он снова покачал головой, прижав ладони ко лбу. — Не произноси больше ни слова, или, да поможет мне Бог, я…
— Что? — прервала его девушка.
— Я буду любить тебя. Любить тебя до конца своей жизни без передышки. Любить до тех пор, пока ты не забудешь, что боишься чего-либо. — Он сделал паузу и продолжил, понизив голос: — Я буду любить тебя с такой силой, что этого хватит на нас обоих.
Виктория ощутила, как в ее глазах собираются обжигающие слезы, а в глубине горла появилась боль от того, что она пыталась сдерживаться.
— А теперь, как ты думаешь, сможешь ли ты принять мое предложение? Принять меня?
Ее сердце взмыло вверх.
— Да. На самом деле, это весьма удобно, потому что…
Джон бросился к ней, чтобы снова сжать ее в объятиях.
— О, милая… обещай мне, что ты никогда, никогда больше не заставишь меня так тревожиться, как это было вчера, когда ты исчезла.
— Знаешь, Джон, тебе пора прекратить просить о стольких одолжениях и обещаниях. Я уже предупреждала тебя, как подобные вещи могут испортить человека. И, насколько я припоминаю, ты говорил, что мне больше никогда не придется делать то, что ты попросишь… это было после того, как меня укусила змея.
— Да, ну, тогда я был уверен, что это гадюка, и думал, что ты умрешь в течение одного дня.
— Это самая неудачная отговорка из всех, что я когда-либо слышала. — Еще один царапающий звук послышался из буфетной, и Виктория, встревожившись, огляделась в поисках метлы. — Что это такое?
Герцог выглядел совершенно не заинтересованным этим странным шумом.
— Милая, есть пара дел, которые нам нужно закончить до того, как твои дорогие друзья нагрянут сюда. Они ждут снаружи.
— Да? — Он ткнулся носом в ее шею, отчего ей стало очень трудно сконцентрироваться.
— Я должен поцеловать тебя, и ты должна ответить на один последний вопрос.
Его губы коснулись ее подбородка, и Виктория не сумела составить связное предложение.
— Хмм…
Джон прошептал:
— Кто подарил тебе эти восхитительные маленькие ботиночки? Графиня Шеффилд?
— Нет, — тихо ответила она.
Его губы плотно сомкнулись.
— Не смей говорить мне, что это сделал этот варвар Уоллес.
— Это был не он.
— Ну? — Герцог настойчиво прижался губами к кончику носа Виктории и замер. Он ждал ответа.
— Это сделала вдовствующая герцогиня Хелстон. Она сказала, что эти ботинки будут сводить мужчин с ума. И оказалась совершенно пра…
Он зарычал и набросился на нее, чтобы предъявить права на свой поцелуй. Предъявить права на нее, на что Виктория всегда надеялась. В конце концов, именно так кончаются лучшие из «Кентерберийских рассказов», не так ли?
Когда девушка почувствовала, что ее колени подгибаются, она заставила себя оторваться от его губ и прижалась лбом к белоснежным складкам его шейного платка. Герцог возвышался над ней на добрых шесть дюймов, создавая очень удобную, надежную поддержку.
— Знаешь, это оказалось намного легче, чем я думала, — прошептала она.
— Что оказалось намного легче?
— Заманить в ловушку Жениха Века.
Он рассмеялся.
— В самом деле?
— Да. Все знают, что лучший способ завладеть вниманием мужчины — это настаивать на том, что ты и слышать о нем не хочешь.
— Неужели это так?
— Да.
— Что ж, все вышло совсем не так. Я влюбился в тебя, когда каким-то образом обнаружил, что везу тебя за шестьдесят миль вместо шестидесяти ярдов[3].
— Нет. Это я влюбилась в тебя по этой причине, Джон.
Он замер, словно Виктория ударила его. Господи, до сих пор он не осмеливался надеяться. Теперь он прижал ее к себе, его руки обхватили девушку, словно железные обручи. До тех пор, пока…
Едва слышное трепетание или царапанье проникло в их грезы.
— Джон… Я уже упоминала о том, как мало любви я испытываю к деревне? И ко всем этим опасностям, которые можно встретить на природе? — сбивчиво проговорила Виктория.
— Прижмись ближе. Я буду защищать тебя. — Джон нежно поцеловал ее нахмуренный лоб. — Вероятно, это всего лишь маленькая, безобидная мышка.
Девушка неохотно оттолкнула его руки.
— Тебе следует знать, что к чему, учитывая мое прошлое. Плотник предупреждал, что здесь водились летучие мыши, когда они приехали перестраивать коттедж.
— Что ж, Виктория, я уже высасывал яд из змеиного укуса. Смогу и выпроводить наружу летучую мышь, если ты пожелаешь. — Он схватил метлу и протянул ее девушке. — А если ты сумеешь подавить свой страх, любовь моя, то я вознагражу тебя очень длинным медовым месяцем в Бофор-Хаусе, расположенном в Мэйфере.
Она прошагала к окну и толкнула раму.
— Приглашаешь других присоединиться к этой, не так ли? — Он улыбнулся ей своей неотразимой улыбкой.
— У тебя есть идея получше?
Джон подошел к столу, умело зажег свечу и взял с полки пустой кувшин.
— Я не знала, что летучие мыши не любят свет свечей.
— Все знают, что летучие мыши — это ночные создания.
— Это наподобие того, что ты знал о гадюках — что они предпочитают поросшие лесом, тенистые места?
— Нет, это наподобие того, как я узнал, что ты можешь полюбить меня так же сильно, как я люблю тебя.
Виктория посмотрела на него и его взгляд смягчился. Джон поставил на стол те предметы, которые собрал, и снова обнял ее.
— Вообще-то, у меня есть гораздо лучшая идея. Герцог Хелстон и граф Уоллес как раз принадлежат к тому типу людей, которым доставляет удовольствие протягивать дружескую руку помощи.
От входа в коттедж донесся шум голосом, и Джон подмигнул, схватил ее за руку и вытащил на улицу через кухонную дверь. Обогнув дом, он поторопил девушку:
— Пойдем, дорогая, всего лишь несколько шагов.
— Сказал дьявол невинности.
Герцог повел ее к теперь пустому экипажу и помог забраться внутрь.
— А теперь поцелуй меня снова, — настойчиво попросил он. — Знаешь, нам не представится другого шанса побыть наедине, после того, как они загонят нас в нору. И во втором экипаже достаточно места… если они не будут дышать.
— Ах, наконец-то проявились твои тактичность и пользующиеся дурной славой навыки дипломатии и ведения переговоров. — Виктория схватила его за шейный платок и притянула ближе.
Джон постучал три раза по потолку кареты, и ландо помчалось вперед.
— Совершенно верно. У тебя свои методы, а у меня — свои. Мы отлично поладим друг с другом, любимая. — Он обхватил руками ее талию и прижался губами к ее губам, пока девушка, наконец, не разрешила себе с блаженством ухватиться за счастье, которого всегда заслуживала. Виктория поцеловала мужчину, которого любила всем сердцем и душой, и позволила тревогам, мучавшим ее всю жизнь, переместиться на его плечи, только чтобы узнать необыкновенную радость от осуществившейся мечты, которую они поделили на двоих.
Она шептала ему на ухо такие слова любви, которые, вместе с ее хриплым низким смехом, могли бы растопить масло — и любого мужчину с меньшей отвагой. Обнимая Викторию, целуя ее, Джон внезапно представил себе все. Толпа Хелстонов и Уоллесов, и всех других таинственных членов тайного клуба вдовствующей герцогини, регулярно вторгающихся в их резиденцию до конца его жизни. Но главным образом он представил себе Викторию… и детей. Очень много детей — некоторые его, но большинство нет. Они заполняли собой пустые коридоры его детства, его прошлого. Эти счастливые люди появились прямо перед ним, манили к себе, и Джон ответил на их зов, открыв свое сердце женщине рядом с ним, лаская ее прекрасное лицо, пока она не вернулась в его теплые объятия.
Эпилог