– Очень. По крайней мере, она отвечает моей сути.
– Тогда будем думать в этом направлении. Давайте через несколько дней опять встретимся?
– Здесь же? – с явной надеждой спросил он.
– Почему бы и нет, кухня мне здесь нравится, – доедая действительно вкусный салат из морепродуктов, отвечала я. – Шучу, конечно. Где вам удобнее, там и встретимся.
– Ага, слово клиента закон, и я всегда прав, – хмыкнул он.
– Никита Сергеевич, вы же заказываете музыку.
– Ясненько, ясненько. Кто девушку обедает, тот ее и танцует.
Его ребячество подкупало, но это уже было слишком, и я сухо бросила:
– Во-первых, уважаемый Никита Сергеевич, данное выражение ни к вашему юбилею, ни к моей работе не относится. А во-вторых, за обед я заплачу сама. Мы же с вами договорились, что беседуем в мое свободное время.
Он мигом стушевался.
– Простите, занесло. Я вовсе не имел в виду ничего такого.
Ну точно набедокуривший школьник! Мне даже стало его жалко.
– Простите, – повторил он. – Я больше никогда так не буду. Просто сорвалось с языка. Впрочем, вы сами виноваты. Расположили меня к себе, я разоткровенничался, расслабился… А вы, оказывается, умеете быть строгой.
– Вы настоящих строгих не видели. Вам бы с Маврой поговорить.
– Ловлю вас на слове и с удовольствием познакомлюсь. Вы меня заинтриговали. Кстати, если я надумаю отмечать юбилей в своем загородном доме, то когда туда с вами поедем, возьмите Мавру с собой.
– А вы не боитесь, что ее строгость распространится и на ваше семейство? Она у меня дама такая, как бы получше выразиться, не всегда политкорректная.
– Я живу один. – И он мигом закрылся, словно захлопнулись створки ракушки.
– Извините.
– За что вы, собственно, извиняетесь? – створки слегка приоткрылись.
– Мне показалось, эта тема вам неприятна.
– С чего вы взяли? Просто я старый одинокий человек, и это мой сознательный выбор.
– Старость? – я усмехнулась.
– Нет, одиночество. А по поводу старости просто снова кокетничаю.
– Никита Сергеевич, с возрастом пора определиться. Если мне не изменяет память, мы остановились на восьми годах.
– Ладно, хорошо, сдаюсь. Но при одном условии: теперь я для вас просто Никита. Я же младше.
– Нехорошо тыкать женщине в нос ее возраст, – с наигранным негодованием отозвалась я.
– Шестнадцать это же не возраст, – парировал он. – Но могу тоже называть вас по имени. Чтобы вы не чувствовали себя слишком взрослой по сравнению со мной.
– Как угодно.
– Вот и отлично. О-о! Супчик нам принесли. Давайте, Глафира, поедим.
В машину я вернулась в совершенно смятенных чувствах. С одной стороны, обед с Никитой доставил мне удовольствие. Будто посидела с хорошим приятелем – милым, остроумным и просто умным. Между нами не было никакой дистанции, однако именно это меня настораживало и немного пугало. Предпочитаю в деловых отношениях все-таки оставаться на своей стороне баррикады. Панибратство мешает работе, не говоря уж о том, что многие воспринимают его превратно.
Расположить к себе заказчика – да, это часть моей задачи. И разговорить его как следует – тоже. Иначе зачастую не поймешь, чего именно он хочет. Не говоря уж о том, что частенько приходится придумывать за клиента его пожелания, ибо собственных у него нет, а придумать, пока не разберешься в его вкусах, невозможно. А после того как придумал, еще нужно его убедить, что это его собственная идея и что именно это ему и требовалось. Словом, пока не выполнишь заказ, с клиентами приходится общаться много и плотно. Но, повторюсь, по делу! А с Никитой как-то сразу пошло совсем по-другому.
Обсуждение конкретных деталей праздника перенесли на следующий раз. Зато по его настоянию уже называли друг друга без отчеств, чего я себе никогда не позволяю. Встреча вышла совершенно не деловая. Впрочем, может, у него попросту настроение было хорошее? Расслабился человек, и неохота ему стало заниматься делами. Правильно, он ведь сам сказал, что до юбилея времени еще вагон и маленькая тележка. А я просто попалась ему под хорошее расположение духа, и он щедро излил его на меня. В следующую встречу, почти уверена, он будет совсем другой – мрачный, неразговорчивый, будет куда-нибудь торопиться…
Вернувшись в контору, я обнаружила там Алку.
– Вот ты-то мне и нужна! – вцепилась я в нее. – Ну-ка, пошли ко мне. Есть работа как раз по твою душу. Серебряная свадьба. Давай помозгуем.
– Размах большой? – полюбопытствовала она.
– Большой! И любовь большая. Если требуется для вдохновения, могу всю жизнь их пересказать. Поденно. От момента знакомства до сегодняшнего дня. Учти, я не преувеличиваю.
– Понятно, – кивнула Алка. – А с иллюстративным материалом как?
– Тоже навалом. Съездишь к заказчице, посмотришь, если тебе надо. Она с удовольствием тебе все покажет и расскажет. Ей это только в радость. От скуки дохнет.
– Замечательно! – не оробела Алка. – Посмотрим, послушаем и используем. Я ей устрою праздничный экскурс в прошлое. – У подруги с ходу заработала фантазия. – Главное выяснить, кто у них в основном будет. Старые друзья, которые их те же двадцать пять лет и знают, или новые, приобретенные за последние годы? Это, подруга, две большие разницы.
– А в чем разница? – мне стало интересно.
– В подаче материала. Если много старых друзей, то материал надо отбирать такой, где и они фигурируют. Тогда это будет кайф не только для самих юбиляров, но и для большей части гостей. Знаешь, как все любят посмотреть на себя молодых. Тут же начнутся воспоминания, и каждый ощутит, будто вернулся в собственную молодость. Очень светлое настроение для праздника. А вот если друзья свежеприобретенные, тогда подаем материал красиво и романтично. И упор делаем на последние годы славного существования супружеской четы, где фигурируют их новые друзья. Тогда у них тоже появится ощущение сопричастности к празднику.
– Разумно, – согласилась я.
– Психология, – Алка кинула на меня самодовольный взгляд. – Учись, пока я жива и такая добрая, что даю советы бесплатно.
– Ну, положим, в результате для тебя получается не совсем бесплатно, – ради справедливости отметила я. – А вот по поводу психологии, если ты такая умная, подкинь пару идей, как лучше организовать человеку пятидесятилетие в виде детского утренника.
– Класс! – с ходу восхитилась Алка. – Откуда у нас такой клиент юморной?
– Лизин папа сосватал.
– Вот бы никогда не подумала, – изумилась моя подруга. – Лизин папа такой был весь из себя «сурьезный», и все ему требовалось обязательно «сурьезно», по правилам и как принято. Он меня этим утомил. Розы только белые, скатерть только белая…
– И рис только белый! – я хихикнула.
– Насчет риса Лизина была идея, – поправила меня Алла. – А папаша как раз протестовал.
– Самое интересное, что Туров, ну юбиляр, назвался не просто давним приятелем, а другом Лизиного отца.
– Случается, люди дружат по контрасту, – нашла объяснение Алла. – Один нудный, другой веселый. Каждый находит в другом то, чего самому не хватает. Но мужик, несомненно, прикольный. Слушай, а жене-то его идея тоже нравится? А то мы сейчас с тобой насочиняем, а она в последний момент на дыбы встанет. Мол, неприлично, негигиенично и вообще перед людьми стыдно. Муж, ясное дело, голова и кошелек. Но жена-то шея. Куда повернет, то и будет. В результате мы с тобой еще и окажемся виноваты.
– Да он один живет. Наверное, именно поэтому на свободе так и прикалывается.
– Свободный обеспеченный пятидесятилетний мужик? – Алла мигом сделала стойку. – А собой как?
– Да вполне хорош. Для российского мужика вообще роскошный.
– И ты это говоришь с таким равнодушием? О чем мы с тобой несколько дней назад болтали? Полночи тебе талдычила… И вот принесли почти с доставкой мужика, на блюдечке с голубой каемочкой…
– С золотой, – перебила я.
– Почему с золотой? – удивилась она.
– Потому что посуда в ресторане была с золотой каймой.
– Вы еще и в ресторане были? Господи, как вас туда занесло?
– Он мне там встречу назначил.
– Вот что, подруга, пожалуйста, сначала и по порядку.
Я, то и дело посмеиваясь, рассказала. Алка, очень внимательно и серьезно выслушав, подытожила:
– Глашка, ты полная дура. Таких в музее надо показывать.
– Попрошу без оскорблений.
– А как еще прикажешь с тобой обращаться? – ничуть не смутилась она. – Неужто сама до сих пор не поняла? Мужик-то глаз на тебя положил.