– Не позволяю. Прекрасно всю жизнь без этого обходился. То есть в ранней молодости пробовал несколько раз, но никакого удовольствия. Только голова болела.
– Как же мне повезло-то! Встретить мужчину без вредных привычек…
– Вот и цени, – хмыкнул он. – Ладно, пошли осматривать окрестности.
На участке гости, конечно, могли развернуться, но только при хорошей погоде. А если вдруг дождь зарядит? Дом все-таки маленький, много народа в нем не поместится. Да и в хорошую погоду часть гостей наверняка захочет остаться переночевать. Куда он их пристроит?
Я поделилась с Никитой своими сомнениями.
– А мне-то как раз хотелось именно здесь развить детскую тематику, – принялся он объяснять мне свой замысел. – Представляешь, натянем тент, под ним поставим столы. На них – ситро, блюда с бутербродами, в общем, то, о чем мы с тобой говорили. Мужики придут и припухнут. А мы им потом вынесем все, что полагается: закуски, выпивон, шашлыки. Можно и свинку или барашка на вертеле сделать, прямо на воздухе. А вот тут, за кустами, разобьем палаточки. Я знаю, где их напрокат взять. Устал – можно пойти прилечь. И переночевать тоже.
– Ага. А за теми кустами – биотуалет? – пришло мне в голову.
Никита задумался.
– Вопрос, конечно, актуальный… Полагаешь, тех трех, что в доме, не хватит?
– Возможно. Особенно если народ ночевать останется. Но если зарядит дождь, людей в палатки не положишь.
– Положить-то положишь, но, боюсь, не поймут и тем более не оценят, – в свою очередь, засомневался он. – Итак, Глаша, насколько я понимаю, ты агитируешь за ресторан.
– Конечно, банальнее, но зато надежнее, – подтвердила я. – В конце концов можно снять какой-нибудь загородный. Я подумаю, что лучше подойдет. И потом, такая толпа народа загадит весь твой участок.
– Если честно, я тоже этого боюсь. Затопчут все мои зеленые насаждения. А они у меня дикие и к нашествию орд непривычные. Здесь все растет естественно. Садовник лишь подправляет, чтобы участок окончательно в джунгли не превратился, прореживает, сушняк убирает. Мне нравится жить как в лесу. Вот еще соберусь, за этим лужком прудик искусственный сделаю, карпов туда запущу…
– И комаров у тебя разведется гораздо больше, чем карпов, – хихикнула я.
– Господи, с кем я связался? Ни капли в тебе романтики.
– Наверное, не там искал. Тебе бы сюда какую-нибудь русалку…
– Замечательная идея, Глаша. В пруд, вместо карпов! А может, и вместе!
– Вот вся ваша мужская романтика. Сам в теплом доме, а женщина – в грязном пруду!..
– То есть, насколько я понимаю, на пруд ты не согласна. Тогда пошли в теплый дом.
Еще немного поколебавшись, Никита принял мои доводы насчет ресторана. Я очень надеялась, что это окончательное его решение. Времени до юбилея оставалось уже совсем мало. Мне следовало успеть все подготовить до нашего с Маврой отъезда в Англию. Тогда, по крайней мере, буду спокойна, что ребята без меня справятся и Никитин юбилей пройдет на высшем уровне.
Как-то так вышло, что я ему не сказала про нашу с Маврой поездку, которая придется как раз на его торжество. Сперва считала, что это вообще не имеет значения, а потом боялась сглазить: вдруг визы не дадут. Когда же они оказались у меня в руках, я наконец ему сообщила, что уезжаю и, как мне ни жаль, на его юбилее присутствовать не смогу, однако в «Фиесте» все, кто нужно, проинструктированы и он может не волноваться. Праздник будет организован не хуже, чем в моем присутствии.
Я не знала, какая реакция последует с его стороны, однако, по моему собственному разумению, наш с Маврой отъезд лишь облегчал ситуацию и для Никиты, и для меня. Положение-то получалось довольно двусмысленное. Останься я проводить Никитин праздник, нам пришлось бы перед гостями тщательно скрывать свои истинные отношения. Вряд ли он стал бы в подобной ситуации представлять меня друзьям и знакомым как свою женщину. В его кругу это наверняка было бы странно. А если бы он не стал меня никому представлять, мне было бы неловко и унизительно. С моим же отъездом вопрос попросту снимался, и обе стороны без ущерба для собственного самолюбия и репутации могли вздохнуть с облегчением.
Однако Никита неожиданно расстроился.
– Ой, а я так на тебя рассчитывал. Теперь придется с вашими девицами иметь дело. Слушай, – с мольбою продолжал он. – Может, не поедешь? Убежит от тебя, что ли, эта Англия?
– Никита, я Мавре обещала. Да и оплачено уже все, визы на руках, билеты.
– Черт с ним со всем! Я тебе компенсирую!
– Да я не про деньги. Это не главное. Мавре не компенсируешь. Понимаешь, она уже настроилась, она душой уже там. А если мы сейчас не поедем, то до зимних каникул она не сможет никуда вырваться. Но меня-то кто в январе отпустит. Рождество и Новый год у нас самое горячее время.
– Глаша, это предательство.
Мне стало так его жалко! Но что я могла поделать?
– А может, ну его на фиг этот юбилей? – он вопросительно уставился на меня. – Откажусь.
– С ума сошел! В «Фиесте» мне такого не простят. Своим отказом ты поставишь под сомнение мою профессиональную компетентность. Что генеральный скажет? Сколько времени возилась с клиентом, и совершенно зря.
– Зато если бы я сейчас отказался, мы с тобой на эти деньги если не на месячишко, то, по крайней мере, недели на две закатились бы в какие-нибудь теплые экзотические края. Представляешь, только вдвоем!
И тут все рухнуло. Потому что я ляпнула. В шутку. Но он воспринял всерьез.
– Это что будет, медовый месяц?
Мечтательное выражение словно стерло с его лица. Глаза заиндевели. Вскочив на ноги, Никита нервно прошелся взад-вперед по комнате. Я совершенно ничего не понимала.
Наконец он остановился передо мной и, потрясая перед самым моим носом указательным пальцем, принялся тихо, но зло говорить:
– Давай-ка утрясем этот вопрос раз и навсегда. Я думал, мы с тобой взрослые люди, где-то даже не молодые. Все понимаем. И нас обоих характер наших отношений устраивает. Но, видно, я ошибся. Поэтому хочу, чтобы ты поняла: я не собираюсь предлагать тебе выходить за меня замуж. Уж не знаю, выясняла ты или нет, но я женат. У меня есть семья, сын. Живу я от жены и сына отдельно, однако это мое личное дело, и в подробности посвящать никого не собираюсь. Моя семья тебя не касается. Кстати, наши с тобой отношения тоже никого не касаются. Поняла? Больше я этот вопрос обсуждать не хочу.
Его слова поразили меня почти насмерть. Вцепившись в ручки кресла, я еле сидела. Казалось, разожми я побелевшие пальцы, и упаду. Неужели это Никита передо мной? Добрый, ласковый, внимательный, заботливый. Никита, которого я уже считала своим. И если мы не виделись хотя бы день, начинала скучать по нему, не находила себе места. Да и он явно по мне скучал. Два раза за время нашего романа ему приходилось улетать в короткие командировки, и он оттуда звонил по два раза в день. А едва вернувшись, назначал свидание и ужасно обижался, если я не могла тут же к нему приехать. Так он ли это передо мной сейчас, или мне померещилось?
Нет, не померещилось. Стоя передо мной, он ждал ответа.
– Как же так? – с трудом смогла выговорить я. – По-моему, твоя семья меня очень даже касается. И я невольно ее касаюсь, раз уж так вышло, что полюбила тебя. И почему ты ни разу мне не сказал, что у тебя есть жена и сын? Я ведь тебе о своих девочках очень много рассказывала, а ты молчал! Хотя нет! Ты много раз повторял, что одинок! Никита, зачем же ты меня обманывал?
– Обманывал? Делать мне больше нечего. Да, я действительно говорил об одиночестве. Но это в душевном плане. Да и в физическом тоже. Я с женой не живу, только сына навещаю. А у нас с тобой замечательные отношения сложились. Легкие, ни к чему не обязывающие. Я даже думал: вот что значит зрелые состоявшиеся люди! Понимаем друг друга с полуслова, ничего не требуем, не давим, не делим. Ты такая независимая, самодостаточная. Не ноешь, не канючишь. Душа радуется.
– Твоя радуется, а моя теперь нет, – отрезала я. – Наверное, для меня это все серьезнее. Если бы ты мне сказал про свою семью, я никогда не позволила бы нашим отношениям зайти так далеко.
– Но почему? – Я видела, что он не играет со мной, а искренне удивляется. – У нас же с тобой все прекрасно.
– Было. До сегодняшнего дня.
– Почему? – по-прежнему не понимал Никита.
– Потому что теперь у меня будет ощущение, словно я увожу тебя из семьи.
– Я не собачка, чтобы меня уводить. Даже не надейся. Это невозможно. Семья для меня свята.