Небывалая ужасная кровавая бойня между тем продолжалась. Когда поднялось солнце, русские флаги развевались уже на всех оборонительных валах и крепостных башнях. Очаков был взят.
&&&
Три дня город подвергался разграблению. Тела тридцати тысяч погибших с обеих сторон устилали поле брани под Очаковым.
Когда Потемкин осмотрел его и увидел своих убитых и искалеченных солдат, он громко разрыдался. Так странно в этом великом варваре перемешались себялюбие и грубость с великодушием и добротой.
После того как предали земле павших русских воинов, трупы янычаров были штабелями сложены на замерзшем лимане, дабы предстоящий ледоход похоронил их в море. Русские дамы из потемкинской свиты теперь, закутавшись в роскошные меха, ездили на санях вокруг этих жутких пирамид, любуясь могучим и ладным телосложением янычаров. Сцена, от которой волосы встают дыбом.
За победу при Очакове Потемкин получил от императрицы Екатерины Второй большую ленту ордена святого Георгия, сто тысяч рублей, титул гетмана казаков и усыпанный бриллиантами и увитый лавром полководческий жезл.
Еще более замечательная награда досталась Суворову.
Рана графини Салтыковой оказалась настолько незначительной, что уже через несколько дней она смогла встать с постели. Когда, закутавшись в теплую пушнину, она впервые сидела в кресле, в шатер вошел Суворов, чтобы справиться о ее самочувствии.
— Вы еще очень бледны, графиня, — заботливо проговорил он.
— А вы и того бледнее, генерал, — с улыбкой ответила она, — можно знаете ли, подумать, что вы получили куда более опасную рану.
— Так оно и есть, графиня, — вздохнул он, — народное поверье гласит, что человек душой и телом переходит во владение того, чьей крови испил. Похоже, со мной это и вправду случилось. Вы держите меня на цепи, и если вам заблагорассудится, я смогу лаять на луну перед вашим шатром.
— Нет, генерал, — промолвила графиня, посмотрев на него таким взглядом, от которого генерала пронизала сладостная истома, — я найду вам более подходящее место.
— И где же?
— У моих ног. Суворов, ибо оттуда уже не так далеко и до моего сердца.
Мгновение, и герой Кинбурна и Очакова уже стоял перед ней на коленях, и прекрасная отважная женщина в порыве искренней любви заключила его в свои объятия.