– Не помню, говорил я тебе или нет, но я не люблю, когда меня обманывают.

Я опустила голову

– Мне не нужны деньги, – повторила я, и мой голос предательски вздрогнул. Только расплакаться не хватало!

– В первый раз встречаю человека, которому не нужны деньги. А зачем ты работаешь? Для души?

– Наверное, да. Я получаю жалкие гроши. Их с трудом хватает на то, чтобы купить еду и оплатить счета.

– Где ты работаешь?

– Я адвокат. То есть… Я помощник адвоката. У меня пока еще мало опыта.

Брайан задумчиво кивнул и снова оглядел комнату.

– Тебя устраивает такая жизнь?

– Может, хватит меня допрашивать?

– Трех тысяч тебе хватит?

– Я не возьму у тебя ни цента.

Он приподнялся и наклонился ко мне.

– Ты когда-нибудь видела человека, у которого есть лишние деньги?

– Он сейчас сидит напротив меня.

– Если ты действительно хочешь со мной подружиться, то советую тебе запомнить две вещи. Первое. Лишних денег у меня не было, нет и не будет. Они есть только у зажравшихся людей, которые потеряли счет этим бумажкам. И второе. У меня доброе сердце, которое делает мне много проблем. Я люблю помогать людям. И мне неприятно, когда люди, нуждающиеся в помощи, отталкивают мою руку.

– Но… я ведь не смогу тебе их вернуть.

– Я не банк, и кредиты не даю, – буркнул мой собеседник, достал чековую книжку и, заполнив надлежащие поля, поставил размашистую подпись. – Можешь считать это подарком, так как сегодня я имел наглость заявиться к тебе с пустыми руками. Обычно я такого себе не позволяю.

Я посмотрела на чек.

– Нет, ты точно ненормальный. Это огромные деньги!

– Тогда их должно хватить на то, чтобы купить твою улыбку. Хотя бы на этот вечер.


… Когда мы выбрались из дома, сумерки уже уступили место темноте. Город шумел до сих пор, но на другой, более ночной ноте.

С полчаса мы кружили по городу без определенной цели, после чего зашли в крошечный и неприметный бар.

– Что ты будешь пить? – спросил Брайан, рассматривая меню.

– Мартини.

– Ничего себе. Я думал, что ты приличная девушка – а ты, оказывается, пьешь! Какое обманчивое впечатление!

Он улыбнулся, и мы дружно рассмеялись.

– Добрый вечер, – поприветствовала нас официантка.

– Мартини для леди, – сказал Брайан. – А мне принесите виски. Я бы выпил водки, – обратился он ко мне, – но после вчерашнего вечера я не могу на нее смотреть.

– А что было вчера? – полюбопытствовала я.

– Лучше не спрашивай. У моего коллеги был день рождения. Все напились в хлам.

– Что ты ему подарил?

– Танец живота.

Я расхохоталась.

– Исполнил сам?

Брайан скромно улыбнулся.

– Ну что ты. Я не профессионал, я всего лишь любитель… но я учусь!

Официантка принесла нам заказ и удалилась.

– Хорошо, что мы не пошли в ресторан, – заметил Брайан, вылавливая из небольшой миски кубик льда. – Только теперь я понимаю, что мне хотелось тишины. Шик больших ресторанов зачастую убивает это маленькое и тихое, что люди порой хотят найти.

– А ты философ, – сказала я, подперев рукой щеку.

– Просто я вижу вещи под своим углом. У меня такой способ выживания.

– И поэтому ты выбрал меня, а не Шели?

– Шели мне напомнила мою бывшую женщину, и мне стало нехорошо.

– А какая она была, твоя бывшая женщина?

– Я не имею привычки обсуждать подобное.

Я кивнула и сделала глоток.

– А ты был верен ей? Своей бывшей женщине?

– Я верен любой женщине. Вероятно, поэтому мне верны нечасто.

– Это, наверное, ужасно.

Брайан пожал плечами.

– Может быть, и ужасно. Но, как ты видишь, я до сих пор жив. Мне всегда хотелось понять причину этого. Зачем люди изменяют? Их что-то не устраивает в партнере? Но почему изменять, и, самое главное, зачем, если можно поговорить откровенно и сказать, чего не хватает, что мешает? Неужели измена – это выход?

– Не все могут говорить откровенно, – заметила я. – Не всегда можно открыто поведать о своих проблемах.

– Во-первых, измена – это не «своя» проблема. С того самого момента, как мы говорим человеку, что хотим быть с ним, наши проблемы становятся общими. И решать их надо тоже сообща, а не пытаться убежать от них и прыгать в другую постель. Во-вторых, мы подняли тему доверия. Я не представляю отношений без доверия – взаимного, разумеется. Какого черта я должен тратить драгоценные минуты своей жизни на женщину, которую подозреваю во всех смертных грехах?

Я допила мартини и вернула стакан на круглую бумажную подставку.

– Ты когда-нибудь влюблялся?

– Не знаю, можно ли назвать это влюбленностью. Но предположим.

– Ты был счастлив?

– Что ты подразумеваешь под словом «счастье»?

– Тебе было хорошо?

Он сделал паузу, и на его губах промелькнула усмешка, в которой было больше горечи, чем радости от приятных воспоминаний.

– Нет.

– Я не понимаю.

– И я не понимаю. Я думаю об этом уже почти десять лет. Постоянно задаю себе одни и те же вопросы, но не могу найти ответы. Сейчас мне двадцать шесть, предвосхищаю твой вопрос.

Я вздохнула.

– Тебе было шестнадцать.

– Тогда я впервые задумался о том, что такое счастье. Счастье ли это – когда тебе хорошо? Зачастую мы мыслим общепринятыми стереотипами. А любые перемены, даже самые незначительные, влекут за собой внутренние изменения. Вот мы и начинаем думать о том, что однозначные вещи – совсем не такие однозначные, какими кажутся на первый взгляд. Мне было плохо. Но я был счастлив.

Некоторое время я молчала, изучая его лицо.

– Ты не расскажешь мне, кто эта женщина, правда?

– Отцепим один вагончик с гадостями из моего прошлого. Поезд поедет быстрее.

– И сколько вагончиков ты мечтаешь отцепить?

Брайан щелкнул зажигалкой и снова положил ее на стол.

– Этот я мечтаю отцепить больше всего.

– Просто мне кажется, что это глупо. Даже если ты забудешь свое прошлое, оно будет существовать. Мы не можем вернуться назад и прожить какой-то отрезок своей жизни по иному сценарию…

– Ты действительно хочешь это услышать? Хорошо. Я спал с женщиной своего отца.

Я опустила глаза.

– Можно еще мартини?

– Разумеется. – Брайан жестом подозвал официантку. – Будьте добры, повторите заказ.

Мы молчали довольно долго. Брайан успел допить вторую порцию виски, после чего снова обратился к официантке и попросил стакан воды.

– У вас очень утомленное лицо, – заметил он.

Официантка получила пару зеленых бумажек и воспряла духом.

– Вы хотите что-то еще, сэр? – спросила она.

– Две рюмки водки. Для меня и для леди.

– Я не пью водку, – вполголоса проговорила я, когда официантка отошла.

– Странно, что ты до сих пор сидишь со мной за одним столом. Или это потому, что я дал тебе три тысячи долларов? Впрочем… три тысячи долларов – это деньги, на которые я смогу купить тайну. Так что я покупаю у тебя тайну. Ты, конечно, можешь отказаться – это твое право. В конце концов, мы с тобой уже договорились о покупке улыбки на вечер.

– И какой же должна быть тайна?

– Любой. Выбирать тебе.

– Когда мне было пятнадцать, я украла у отца золотые часы и продала их. А на эти деньги купила целую кучу нижнего белья.

– Здорово, – резюмировал Брайан. – К себе домой я тебя не поведу – два года назад коллеги подарили мне на день рождения золотой «Ролекс».

Я рассмеялась.

– А почему ты его не носишь?

– Лет через сорок. Когда совсем постарею и буду нуждаться в чем-то, что будет придавать моему облику шик и благородство. А пока он отлично смотрится в красивой коробочке.