Я посмотрел сначала на Ника, потом – на Агату.

– Это… ваше окончательное решение?

– Да, – ответила Агата. – Удачи вам обоим, Брайан.

Ник пожал мне руку.

– Поздравляю. – Он посмотрел на наручные часы. – Может, выпьем еще кофе?


… Я покинул зал совещаний в состоянии шока и легкой эйфории. Стоит ли говорить, что решение Агаты и Ника оказалось неожиданностью для всех.

Рэй расцеловал меня, хотя отбивался, как мог.

– Я знал, я знал! Интуиция говорила мне, что это произойдет! Я ужасно рад за тебя, старик. Это надо отметить.

– О нет, Рэй. Только не это!

– Это обязательно надо отметить! Я что-нибудь придумаю. И приведи свою даму, черт бы тебя побрал. Я хочу на нее посмотреть.

– Только при условии, что там не будет Роуз. Кстати, я совсем не уверен, что она не рассказала Агате некоторые… пикантные подробности того памятного вечера.

– Да ладно! – ахнул Рэй.

– Послушай, мне надо идти. У меня дел по горло.

Рэй схватил меня за рукав пиджака.

– Погоди-ка! Что значит – не уверен? И вообще, ты чертов эгоист! Не ты один там отличился!

– Просто Агата спросила меня, действительно ли мы хорошо провели время… таким странным тоном.

– Каким?

– Послушай, Рэй, я тороплюсь. Зайди ко мне в обед. Мы поедем куда-нибудь, перекусим и поговорим.

– Идет, – кивнул Рэй. – Часиков в двенадцать. И только подумай забыть! Я тебе этого не прощу.


Глава 6 (Брайан)

Признаюсь честно – до получения новой должности я не верил в то, что Ник работает сутками.

– Иногда приходится пахать по пятнадцать часов, – доверительно сообщал он мне, и я мог поклясться, что слышал в его голосе такие нехарактерные для него нотки жалости к себе.

Ник давно уже заработал свой первый миллион и купил свою первую «порше». Вероятно, именно поэтому я сомневался, что ненормированный рабочий день является для него обычным делом. Он имел гибкий график, а также мог позволить себе переложить часть работы на плечи помощников.

Я понял, что заплачу высокую цену за гордое звание «руководитель отдела арабских СМИ», прилично выросшую зарплату и завистливые взгляды коллег уже на следующий день.

Почти две недели я с трудом находил время для того, чтобы лишний раз вздохнуть. Мы с Ником работали вместе чуть больше трех лет, но я и понятия не имел, что у него так много обязанностей. Мне приходилось одновременно осваиваться на новом месте, знакомиться со своими подчиненными, изучать литературу на тему отношений начальника и коллектива и помогать Джо, которому на новой должности приходилось несладко. Я отлично помнил свои первые дни в кресле заместителя руководителя отдела арабских СМИ, и ничего веселого в памяти не сохранилось. Пожалуй, самым тяжелым моментом была перестройка сознания. Не так-то это легко – в одно мгновение превратиться из рядового сотрудника, ничем, кроме незаурядного ума, не выделяющегося из миллионной армии «белых воротничков», в руководителя, пусть и небольшого. Теперь у Джо было пятьдесят с хвостиком подчиненных, три неумолкающих телефона и ежедневная головная боль – утренние совещания.

Впрочем, мое положение мог бы назвать хорошим разве что самый безнадежный оптимист. Я спал по три часа в сутки (Ник сказал мне, что следует к этому привыкнуть), думать забыл про спорт и отдых. А с Маденой мы общались исключительно с помощью сообщений, в которых желали друг другу доброго утра или же спокойной ночи. К концу дня я валился с ног, мозг мой практически не функционировал, и я умудрялся даже три простейших слова «спокойной ночи, дорогая» напечатать с ошибками.


… В четверг Ник, который отлично знал границы моей работоспособности, сжалился надо мной.

– Ты похож на простыню, которую прокипятили и накрахмалили, Брайан, – сказал он мне. – Отдохни до понедельника. Самое тяжелое уже позади. Если мы, конечно, подразумеваем поговорку «тяжело в учении – легко в работе».


… Перед тем, как уйти, я решил заглянуть к Рэю.

Рэй был зол. У него появилась сверхурочная работа. А сверхурочную работу Рэй ненавидел. Он относился к тем людям, на производительность которых положительно влияют жесткие рамки, и дополнительная работа для него была сущим адом.

– Ты знаешь, что это, Брайан? – вместо приветствия спросил он, кивая на пухлую папку.

– Разумеется. Это отчеты. – Я открыл первые страницы. – Ты должен был заполнить их две недели назад!

– Да, да! – Он взъерошил волосы и откинулся в кресле. – Сам не знаю, как это получилось. Я не заполнил бланк две недели назад – в тот самый день, когда мы с тобой обедали. Забыл – и заполнил тот же самый бланк на следующий день. И только сегодня обнаружил, что на бланках есть дата! Ну, я не идиот?

– Еще какой, – с готовностью подтвердил я, разглядывая больших золотых рыбок в аквариуме. – Ты будешь возиться с бумагами до завтра.

– Какой ты сегодня добрый!

– Я тебе помогу.

Я постучал пальцем по стеклу аквариума и взял банку с кормом. Рэй скрестил руки на груди и бросил на меня насмешливый взгляд.

– Мы перенастроим программу на дату первого неправильно заполненного отчета, – продолжил я, бросая в аквариум щепотку корма и наблюдая за тем, как рыбки, толкаясь, глотают его, – и напечатаем все заново. А потом разделим работу на двоих. И закончим… – Я посмотрел на наручные часы. – До восьми с четвертью. А ты угостишь меня кофе.

– Я бы сказал, что сегодня ты подозрительно добрый, – проговорил Рэй, уступая мне свое кресло. – Что случилось?

– Ты не веришь в то, что люди могут бескорыстно делать добро? – спросил я, подвигая к себе клавиатуру.

– Пожалуй, ты – один из немногих, кто занимается подобными глупостями.

Когда Рэй вернулся из приемной с двумя чашками кофе, отчеты были напечатаны и л аккуратной стопкой лежали на столе по соседству с карандашницей, полной остро отточенных простых карандашей, а я играл с компьютером в шахматы.

– Бумаги готовы, сэр, – сообщил я хозяину кабинета.

– Отлично, сэр. Выпьем кофе и примемся за работу.

Хорошее расположение духа вернулось к Рэю. Он поставил чашки на стол и отправился кормить рыбок.

– Умоляю тебя, Брайан – ничего не трогай на столе, – бросил он через плечо. – Порядок меня нервирует.

– У тебя тут полно ненужных вещей! Черновики столетней давности, «Плейбой», арабский разговорник, пустые сигаретные пачки, стружки от карандашей… а это еще что такое? – Я достал из кучи бумаг знакомый мне блокнотный листок с номером телефона Роуз.

Рэй подошел ко мне и внимательно изучил листок, зажав его между двумя пальцами.

– Это ты принес, – заявил он.

– Может, это попало сюда случайно? Давай-ка проверим! – Я взял со стола сотовый телефон Рэя. – Ты опять поменял аппарат? Сколько можно! Где тут телефонная книга?

– Сейчас же верни на место! – потребовал Рэй. – Что за привычка – копаться в чужих вещах!

– Садись. Кофе стынет.

Рэй присел у стола и вытянул ноги.

– Какой ужасный день, – простонал он.– Неужели впереди выходные? Слушай, я не видел тебя две недели. Ты подозрительно напоминаешь наркомана в ломке.

– Да, это не так легко, как я думал.

– Уж знаю. Ник работал как египетский раб.

Рэй расправил манжеты, критически оглядел ногти (может, порядок в кабинете его нервировал, но к своей внешности он относился очень трепетно) и принялся крутить на пальце свой перстень. Эту драгоценную вещь – агат и темное иранское золото – ему подарил отец Надьи, человек богатый и щедрый. Сначала он пришел в бешенство, узнав о том, что за его дочерью ухаживает американец, причем наполовину русский, а наполовину – поляк. Рэю понадобилось все его обаяние и мужество для того, чтобы поспорить с вековыми традициями. И совершить невозможное ему удалось.

Перстень символизировал расположение и доверие. Рэю было предложено выбрать из семи сестер Надьи еще двух, но он с благодарностью отказался. Исходя из мусульманских традиций, статус жен должен быть равным. А тогда Рэй не мог позволить себе купить каждой жене по шубе, машине и квартире.