Я вставила ключ в замок, но поворачивать его не понадобилось – дверь была открыта. В изумлении я замерла, после чего сделала пару робких шагов – и услышала голос Брайана:
– Не волнуйся. Это всего лишь я.
Он сидел в кресле, спиной ко мне. На столе рядом с включенной лампой лежала книга стихов Роберта Бернса.
– Как ты вошел?
– Глупая женская привычка оставлять запасной ключ под дверным ковриком. – Он помолчал. – На самом деле, я решил сделать тебе сюрприз, а в итоге провел несколько часов в обществе Роберта Бернса. Я уважаю этого джентльмена, но на душе у меня было неспокойно.
Я прошла в комнату и села на диван.
– Прости, я не знала, что ты придешь.
– Не бери в голову. Во всяком случае, я рад, что ты вернулась домой.
Брайан оглядел меня, и его взгляд остановился на колье. Усталое выражение на лице моего гостя тут же сменилось холодным, даже жестоким, а в глазах появились недобрые искорки – я заметила это и невольно вздрогнула.
– Этот рубин называется высокогорным, – наконец, проронил он. – Красивый камень, правда?
– Да, Надья говорила мне. Он символизирует страсть…
– … и женскую неприступность. Его принято дарить женщине, которая никогда не будет тебе принадлежать. Очень изощренная шутка. В ее духе. Кстати, платье – тоже мой подарок. Это саудовский бархат. Одежду из такого материала носят жены шейхов. – Брайан снова сделал паузу. – Ты носишь ее украшения и ее одежду. Может, и белье тоже?
Я вздохнула и убрала со лба волосы.
– Брайан, я не хочу ссориться, правда. Это очень глупая ситуация.
Он поднялся и подошел к окну.
– Твоя правда, глупее не бывает. Никогда бы не подумал, что моей соперницей может стать женщина. А она еще использует меня в своих целях! Неслыханно! – Брайан спрятал руки в карманы и замер на пару секунд, после чего достал сигареты, закурил, сделал пару глубоких затяжек и продолжил. – Может, она уже успела рассказать тебе много нового и интересного о бывшем любовнике? Подарками похвасталась, это я заметил. Что еще? Вы обсудили, каков я в постели? Она дала тебе пару дельных советов? Черт! – Он выбросил сигарету, ловко попав в щель между ставнями, и повернулся ко мне. – Ты пыталась понять меня, Мадена? Пыталась задуматься над тем, каково мне? Или тебе все равно?! Точно так же, как и ей – просто очередной мужчина, их полно, просто надо уметь искать?! Да я бы бросил тебя к черту, если бы… если бы… не знаю.
Брайан присел на подоконник и сжал голову руками.
– У меня такое чувство, что я рехнулся. Эта женщина мне изменяет, а я на это смотрю и ничего не делаю!
Я подошла к нему и остановилась на расстоянии пары шагов.
– Не смотри на меня такими глазами, – проговори Брайан и, высокомерно подняв голову, повернулся ко мне в профиль.
– Милый… – начала я осторожно.
– Снимай эти побрякушки ко всем чертям!
Я расстегнула серьги, сняла браслет и остановилась в нерешительности.
– Да что с тобой, Мадена? Ты не понимаешь английский?
Расстояние между нами Брайан преодолел за долю секунды – я даже не успела подумать о том, чтобы отойти назад. Одним уверенным движением он сорвал с моих плеч платье, сжал мое лицо в ладонях и заглянул в глаза.
– Я не собираюсь выбирать тебе подруг, – сказал он тихо, почти шепотом. – Но увлекаться этой женщиной не советую. – Он наклонился чуть ниже. – А если ты прикоснешься к кокаину, я убью тебя. Поняла?
Я молча кивнула.
– Не слышу! Поняла?!
– Да. Брайан, ты делаешь мне больно!
– Прости, дорогая. Прости. – Он обнял меня и погладил по волосам.
Я положила голову ему на плечо.
– Я не прикоснусь к наркотикам. Обещаю. Ты мне веришь?
– Конечно, верю. Может, я полный дурак, но я тебе верю… – Брайан коснулся пальцами моей щеки, наклонился и поцеловал. – Хотя… какая разница? Да сними ты это уже!
Замок колье почти щелкнул, и алая драгоценность, напоследок сверкнув, распласталась на бархате платья.
… – Разве тебе завтра не надо на работу? – спросила я Брайана, который курил, сонно прикрыв глаза.
– Нет, – ответил он. – А у леди есть планы?
– Леди идет на работу, но мне было бы приятно, если бы… ты меня встретил.
Брайан приоткрыл один глаз и посмотрел на меня.
– Может, леди хочет, чтобы я приготовил ужин?
– Отличная идея!
– Надо же, – спокойно сказал Брайан, снова закрывая глаза и поудобнее устраиваясь на жесткой диванной подушке. – А как леди будет со мной расплачиваться? Наконец-то покажет мне татуировку?
– Может быть, – ответила я, поднимаясь и потягиваясь. Диван оказался тесным для двоих
Брайан тоже потянулся, но не открыл глаз.
– После таких обещаний джентльмену будет трудно сосредоточиться на приготовлении ужина.
Вдруг мой гость поднял голову.
– Черт, я совсем забыл! Я тебе кое-что принес. Дай-ка куртку.
Я взяла со спинки кресла куртку, и Брайан достал из кармана атласный мешочек.
– Повернись спиной, – скомандовал он.
Отгоняя мучившее меня дежа вю, я пощупала украшение, после чего подошла к зеркалу и восхищенно ахнула. Колье состояло из нескольких крупных камней и россыпи мелких, которые были скреплены в форме звезд.
– Это… бриллианты? – осторожно спросила я.
– И они тебе очень идут. А бриллианты идут не каждой женщине.
– Ты сошел с ума! Ведь это стоит огромных…
– Для таких дотошных леди, как ты, там есть записка. Прочитай. И вопросов не будет.
В записке значилось следующее: «Женщине, которая для меня дороже и красивее всех бриллиантов мира». А ниже была подпись – две буквы: «Б.Ф».
Глава 15 (Брайан)
В ту пору, когда все мальчики мечтали о старшем брате, я мечтал о старшей сестре. Ведь существует множество вещей, о которых брату рассказывать просто-напросто противопоказано. Как найти в себе силы для того, чтобы сообщить о позорном проигрыше на очередных соревнованиях? Или же поделиться страшной тайной – рассказать о ненависти к школьным урокам спорта? С братом, как с мужчиной, можно говорить только о победах. А вот сестре можно рассказать все.
Но в семье я был единственным ребенком. У отца было двое младших братьев, и он знал, какие испытания выпадают на долю самого старшего. И, хотя его братья не добились в жизни такого успеха, как он (один из них был банкиром средней руки, второй – ювелиром с достатком гораздо ниже среднего), отец не верил в то, что эти «семейные сложности» формируют характер ребенка и закаляют его волю.
– У меня будет единственный сын, – говорил он маме. – И я отдам ему все, что у меня есть. Все, что я смогу ему отдать. И не буду размениваться на других.
Не знаю, что по этому поводу думала мама. С отцом она никогда не спорила. Не хотела или же просто не могла – для того, чтобы с ним спорить, нужно было иметь большую смелость.
Когда мама была на пятом месяце беременности, то ее подруга сказала:
– Дорогая, у тебя будет девочка! По всему видно!
Думаю, не стоит даже пытаться описывать реакцию отца. Он был зол. Конечно, злился он только первое время – недели две. Потом он уже и думать забыл о планах насчет единственного сына и стал таким же, как миллионы счастливых мужей – звонил домой из университета по десять раз на дню, спрашивая, все ли хорошо и пытался «слушать меня», приложив ухо к маминому животу. Он мог проводить за этим занятием часы. Сейчас я отдал бы многое за то, чтобы увидеть его лицо.
Я родился крошечным восьмимесячным малышом, слабым и бледным. Врачи заставили меня вдохнуть только минут через семь, после чего обратились к маме:
– Вы можете взять своего сына, мэм. Но ненадолго. Ему нужен специальный уход.
– Сына? – только и спросила мама.
Удивились все. Особенно отец, который мужественно согласился сопровождать маму во время родов (ну и что, что он на второй минуте упал в обморок?). Не только удивился, но и очень обрадовался.