Записную книжку мне подарила Мадена. Это случилось задолго до того, как мы начали жить вместе. Мадена уверила меня, что мне необходимо иметь такую вещь, и подарила мне чудесную записную книжку в кожаной обложке. К записной книжке прилагалась не менее чудесная ручка, которую я называл «пародией на паркер». Подарок пришелся мне по душе не только потому, что я всегда питал слабость к канцелярским принадлежностям, но и потому, что структура записной книжки напоминала ежедневник, и можно было каждый раз заполнять ее новыми листами, оставляя обложку.
В одном из карманчиков записной книжки обнаружились деньги. Я пересчитал их и убедился, что на чашку кофе хватит. Вернув записную книжку и остальные вещи обратно в барсетку, я отправился на поиски.
…Кофейня обнаружилась минут через пятнадцать. Как и следовало ожидать, вывески или рекламного плаката не было, иначе я бы запомнил это место. Невзрачного вида здание, чуть потрепанное и, сразу видно, давно не ремонтировавшееся. Кофейню это напоминало довольно-таки отдаленно. Но я, как человек, не привыкший судить о чем бы то ни было по внешней оболочке (первое впечатление о людях не в счет), не придал значения непредставительному облику.
В кофейне было прохладно и тихо. Пара посетителей – молодая леди, говорившая по телефону, и мужчина средних лет, как и я, в деловом костюме. Помещение казалось крохотным, но такое впечатление создавалось благодаря отсутствию пустого места. Плетеные столики и такие же стулья, кое-где – небольшие кожаные креслица. На стенах – картины неизвестных мне художников, плакаты, вырезки из газет. Надо было отдать должное хозяину заведения – атмосфера была домашней и уютной. И не только я, любитель таких тихих мест, но и любой другой не удержался бы от соблазна заглянуть сюда хотя бы на несколько минут.
Кофе принесли в крошечной чашечке. Такой кофе оценил бы даже житель Ближнего Востока – ведь, как известно, кофе должен быть «черным, как ночь, горячим, как воздух пустыни, и горьким, как женщина». Впрочем, в последнем официантка сомневалась: она принесла сахар.
После пары глотков мне удалось привести мысли в порядок. Вынужденный отпуск меня не нервировал, и я начал размышлять о том, на что его можно потратить. Разумеется, не просто так, а с пользой для души.
Молодая леди, прежде говорившая по телефону, бросила тщетные попытки что-то доказать своему собеседнику. Она положила крошечный телефон в не менее крошечную сумочку (не думаю, что в эту сумочку вместилось бы что-то еще) и улыбнулась мне. Я сделал вид, что ничего не произошло, и продолжил пить кофе. Леди попросила счет и, тут же заплатив, вышла, бросив на меня заинтересованный взгляд.
Я заказал еще кофе, просмотрел меню и решил, что не отказался бы от творожного пирога.
Официантка принесла мне кофе и пирог, который выглядел очень уж громоздко на миниатюрном блюдце.
– Может, вы хотите сироп, сэр? – поинтересовалась она.
– Благодарю, но не стоит, – вежливо отказался я. – Слишком много сладкого с утра.
…Творожный пирог я попробовал в первый раз, когда мне было чуть больше восемнадцати. В то время я был голодным студентом без денег и практически без крыши над головой. Получив свою первую стипендию, я испытал некоторое подобие шока: впервые я держал в руках такую огромную сумму, хотя сейчас этой суммы мне хватило бы разве что на оплату счета за сотовый телефон. И я стал размышлять, как же эти деньги потратить. За размышлениями я купил пачку дорогих сигарет и бутылку хорошего вина. Я вернулся домой и стал пить в гордом одиночестве, пока мне не пришла в голову мысль, что так дело не пойдет. Я отправился в город, часа три гулял по улицам без определенной цели (это занятие до сих пор входило в число моих любимых), пока не набрел на маленькое кафе. Именно там мне подали творожный пирог. И с тех пор я был в первых рядах поклонников этого лакомства.
…Пирог превзошел все мои ожидания, и я уже всерьез подумывал о том, чтобы заказать еще, но тут мой сотовый телефон грубо нарушил уютную тишину кафе. Я посмотрел на определитель номера. Это был Иган. Разговаривать с ним у меня желания не было, но ответить пришлось.
– Как дела, приятель? – Голос у Игана был немного отчужденным.
Или, может, это я стал чересчур мнительным.
– Хорошо, но, несомненно, могло бы быть гораздо лучше.
– Ты, конечно, на работе?
– Я пью кофе.
– Посреди рабочего дня?
– Нет. Впрочем… какая разница. Можешь считать, что меня уволили. За непредставительный вид. И за опоздание, в том числе.
Иган замолчал.
– Наверное, у тебя хорошее настроение, и ты решил пошутить?
– Черт возьми, что смешного в том, что меня уволили?!
Последнюю фразу я сказал слишком громко и осторожно оглянулся на посетителей. Точнее, на оставшегося посетителя. Но он ни на что не обращал внимания и был увлечен своей трапезой.
– Ничего смешного, – торопливо уверил меня Иган. – Непредставительный вид. Надо же. Ты, наверное, не выспался? Во всяком случае, мне с трудом верится, что тебя могли уволить за непредставительный вид.
– Меня уволили временно… на две недели.
– С тобой не соскучишься, знаешь? Я позвонил узнать, как дела. Мне не понравилось выражение твоего лица вчера вечером.
Я открыл пакетик с сахаром и стал задумчиво высыпать его на блюдце.
– А мне не понравился твой тон. И я думаю: или ты не ожидал от меня такого услышать, или ты ревнуешь, или я ревную, или мы вместе ревнуем, или что-то там еще…
Иган тяжело вздохнул.
– Самокопание – плохая привычка, Брайан. Не бери в голову, ладно? Признаю, это меня шокировало, но я подумал и пришел к выводу, что от тебя следует ожидать чего угодно.
– Надеюсь, на Лизу ты будешь смотреть так же, как и до этого рассказа.
– При чем тут Лиза? В конце-то концов… это твой секрет.
Был секретом, тут же уточнил я про себя.
– Мой. Но ее это тоже касается. Забыли, хорошо, старик? Чем ты занимаешься?
– Не поверишь, но за обе щеки уплетаю спагетти. Мне посоветовали один итальянский ресторанчик. Просто блеск, скажу я тебе! Нам надо туда выбраться. Я приглашаю.
Вчерашних посиделок мне хватило с лихвой, подумал я и, скомкав пустой пакетик из-под сахара, отставил блюдце в сторону.
– Если честно, я предпочел бы напиться, чем набивать живот макаронами…
– Из-за работы? Да брось! – сказал Иган, вложив в эти слова весь оптимизм, на который только был способен. – Или есть еще что-то, о чем я не знаю?
– Скажи, тебе доставляет удовольствие выслушивать рассказы про моих женщин?
– Женщин? – уточнил Иган осторожно. – Их много?
– Не бери в голову. Я разберусь.
– Как скажешь. Мне пора. Я буду на связи. Чао.
Я положил сотовый телефон на стол и, высыпав сахар в почти пустую чашку, начал смешивать его с кофейной гущей.
Секрет. Я искренне верил в то, что Игану хватит ума не трепаться насчет нашего разговора. Хотя это не имеет значения. И, может, это очередной намек на то, что пора бы уже оставить все это, а не продолжать самозабвенно искать новые и новые лазейки, чтобы насладиться видом прошлого. Может, Иган все же найдет свое счастье с ней. Если эта женщина вообще может кому-то принести счастье. А я… я старался, но не мог вспомнить ни одной счастливой минуты. Наши отношения напоминали все, что угодно, но только не любовь. Для меня они были смесью ненависти к себе, отвращения к ней, желания послать подальше такой роман.. да было ли это? Если бы я верил в ведьм и привороты, то подумал бы, что я ни в чем не виноват, и Лиза решила все за нас обоих. Но ведьм не бывает. Когда я говорил с отцом в последний раз, он сказал мне: «Люди делают ошибки. И ты должен привыкнуть за них платить». Я не привык платить или же я до сих пор не заплатил за эту ошибку? И, если я действительно еще не расчитался с кем-то мифическим, то не слишком ли дорого она мне обходится? Я редко сожалел о чем-то, но если бы у меня был шанс вернуть все назад, то я бы стер эту женщину из своей жизни.
– Все хорошо, сэр? – спросила подошедшая официантка.
– Все отлично, мисс. Я задумался. Знаете, атмосфера располагает. У вас так… душевно.