– Так что же, любовь – это тоже игра? – поинтересовался я.
Надья обречённо тряхнула головой.
– Игра. Да, наверное, это игра. – Она потрепала волосы. – Какого дьявола ты вообще ко мне привязался? Я жила себе спокойно со своим мужем и спала с каждым встречным… а теперь мне не то что спать – мне говорить с ними противно. А когда звонишь ты, у меня словно что-то… переворачивается внутри.
– Давай сосредоточимся на другом вопросе, милая. Что мы будем со всем этим делать?
Надья взяла со стола стакан с водой и сделала пару глотков.
– Я не знаю, что мне делать со всем этим, Брайан. Я не могу оставить этого человека вот так, сразу. Кроме того, у меня трое детей. Надеюсь, ты понимаешь, в чём тут дело.
– А если ты его оставишь – что будет потом?
– Не знаю… чёрт! Как ты мне надоел со своими дурацкими вопросами! – Она всхлипнула и прижала ладонь к губам. – Я просто слабая и беззащитная женщина, и бывают такие моменты, когда мне нужны помощь и поддержка…
Я посмотрел на неё и снова повернул голову в противоположном направлении.
– Слёзы тебе не помогут. А на меня они вообще не действуют. Советую не тратить впустую время и нервные клетки.
– Я чувствую себя дурой… незнакомое ощущение.
– Зато уместное в данной ситуации.
Надья допила воду и вернула стакан на место.
– Ты последний сукин сын, ты это знаешь?
– Да. Но меня уже не переделаешь.
– У меня такое чувство, будто я разговариваю сама с собой, а ты тут вроде и не при чём!
Я пожал плечами.
– Мне сложно описать свои чувства. Как я уже говорил, наверное, я был в тебя влюблён. Наверное, я влюблён и сейчас. Мне очень хорошо с тобой, и это правда – думаю, ты это понимаешь. Иначе твоего номера я бы не набирал. Я люблю проводить с тобой время – ходить в театр, в бар, в клуб. Я бы даже сказал, что мне очень нравится с тобой спать. Но любовь, дорогая… любовь для меня ассоциируется с кандалами. Или нет. Скажем по-другому. С максимальной близостью. Между нами всегда есть какая-то отчуждённость. Свободное пространство. Можешь думать, что там стоит мирный контингент. Мне нужно это пространство. И тебе оно тоже необходимо. Просто ты этого не понимаешь. Рэй жертвует своей свободой для тебя.
А я на это не готов. Свобода для меня ценнее всего на свете.
Надья убрала с лица волосы, которые трепал лёгкий ветер.
– Но я… я дам тебе эту свободу. Я дам тебе всё, что ты захочешь!
– Нет, милая. Я хочу сохранить свою свободу – но ещё больше я хочу, чтобы твоя свобода всегда оставалась твоей.
– Тебе, наверное, очень нравится опаздывать. Может, хотя бы для разнообразия попробуешь стать пунктуальным на пару дней?
Рэй сделал скучное лицо и пристегнул ремень безопасности.
– Не лезь в бутылку – я опоздал только на пятнадцать минут. Подумаешь – всего-то четверть часа!
– Ладно, забудь, – сказал я, выруливая на дорогу. – Что случилось с твоей машиной?
– С моей машиной? – Рэй недоуменно посмотрел на меня. – Откуда я знаю? Меня совершенно не интересуют внутренности этой штуки. Кроме того, я в этом ничего не понимаю.
Я покачал головой.
– Не понимаю, как можно так безалаберно относиться к своей машине. Держу пари, ты даже не знаешь, когда в последний раз её проверял.
– Когда я в последний раз её проверял? – Рэй задумался. – Хм. А что, дельная мысль! Я действительно не помню… и вообще, чего ты пристал ко мне с этой машиной? Я не выспался и хочу кофе, да ещё и на работу ни свет, ни заря… в отличии от некоторых, до свободного графика я пока не дослужился.
– В отличии от некоторых, я почти всегда работаю до восьми вечера, – напомнил я, притормаживая у тротуара. – Для того, чтобы купить кофе, у тебя есть пять минут.
И ни минутой больше.
Пока Рэй ходил за кофе, я купил утреннюю газету и бегло просмотрел заголовки.
– Есть что-то более интересное, чем арабская пресса в половину девятого утра? – поинтересовался Рэй, снова занимая место пассажира.
– Ровным счётом ничего. Я собираюсь в театр в пятницу. Хочешь присоединиться?
– Господи, Брайан. Я похож на человека, который ходит в театр?
– Вот уж точно, сейчас я сморозил глупость, – рассмеялся я. – Стоит только представить тебя во фраке…
– Эй, эй, только без грубостей! Кстати, фрак мне очень даже к лицу.
Я легко толкнул его между лопаток, и Рэй тут же расправил плечи.
– Вот такая осанка должна быть у человека, который носит деловой костюм. И, тем более, фрак.
– Чёрт, я уже пожалел, что поехал с тобой. За полчаса ты десять раз успеешь прожужжать мне все уши по поводу делового стиля и того, какая у меня должна быть осанка! Да моя бы воля – я бы приходил на работу в джинсах. Ладно, может, в брюках и рубашке. Но только без этого дурацкого костюма… он меня раздражает. В нём я чувствую себя идиотом.
И Рэй красноречиво потеребил галстук.
Я остановился на перекрёстке и стал наблюдать за стоявшими впереди машинами.
– Как ты провёл выходные?
– Сидел дома, – ответил Рэй коротко. – Читал. В последнее время у меня нет настроения гулять. Может, я старею?
– Ну уж точно не устаёшь на работе.
– Ха-ха. Очень хорошо. У тебя и на этот раз получилось меня поддеть. Надья прожужжала мне все уши насчёт этой твоей подруги. Вы, наверное, хорошо повеселились?
Я сдержанно кивнул.
– Да, мы неплохо погуляли. Это всё, о чём Надья тебе говорила?
Рэй нахмурился.
– А она должна была сказать мне что-то ещё?
– Мы с ней кое-что обсуждали. Правда, это касается, прежде всего, её и меня.
– Её и тебя? Чёрт, Брайан, но мы же с тобой об этом уже говорили!
– Нет, вот как раз об этом мы ещё не говорили.
Рэй поболтал остатки кофе в бумажном стакане.
– Думаешь, нам надо об этом поговорить? – спросил он немного неуверенно.
– Думаю, что нам просто необходимо это обсудить. Но не в такой обстановке.
Желательно, после работы. У меня дома, например.
– Всё это начинает меня раздражать, – признался Рэй.
– Это не может тебя раздражать, так как ты до сих пор не знаешь, в чём дело. А вот меня это раздражает очень сильно. Меня раздражает твоё поведение. И меня раздражает твоя жена, которая вешается мне на шею.
Рэй отвернулся от меня.
– Может, ты всё же объяснишь ей, что не стоит этого делать?
– О, да вы просто генератор идей, сэр! – Я тронул его за плечо. – Посмотри-ка на меня, Рэй. Это не моя проблема. Это ваша проблема. И я тут уже не при чём. Даже если Надья думает иначе. Во всяком случае, после того вечера всё в моей голове встало на свои места.
Рэй устало потёр виски.
– Так что же между вами произошло? Может быть, она призналась тебе в любви, а?
– Я миллион раз говорил ей, что превращаюсь в чудовище, если меня пытаются посадить на поводок. Но она мне не верила. Придётся это продемонстрировать.
– Как же мне всё это надоело, если бы ты знал. Почему я не могу жить спокойной жизнью? Почему постоянно случается что-то… такое?
Я снова повернул голову к нему.
– Ты уверен, что ты хочешь услышать моё мнение по этому поводу?
Рэй выбросил пустой стакан в мусорную корзину.
– Ладно, Брайан. Давай не будем о плохом. Это выводит меня из состояния психологического равновесия.
– Я всегда мечтал о таком взгляде на вещи. Когда ты сталкиваешься с какой-то проблемой, то просто запихиваешь её подальше в душу. И вообще об этом не думаешь.
Наверное, стоит того, да? Всегда хорошее расположение духа. Не делай такое лицо.
Я просто думаю вслух.
Я пришёл на работу свежим и выспавшимся. И даже с улыбкой на лице (несмотря на не очень приятный разговор с Рэем и совсем не приятными событиями на выходных), чем удивил своих коллег – они и подумать не могли, что я могу выглядеть жизнерадостным. Сегодня галстук был на мне, ровно как и белоснежная рубашка, которую мне совсем недавно подарила Марика. Она решила, что обязательно купит мне что-то из одежды, и выбор пал на белую рубашку Я объяснил ей, что белых рубашек у меня предостаточно, ведь большую часть дня я ношу деловой костюм. Но Марика ответила, что белых рубашек много не бывает. И мне пришлось согласиться.
Полковник молча оценила мой внешний вид, прочитала короткую лекцию о вреде опозданий и вернула мне оружие. Когда пистолет занял место у меня в кобуре, и я почувствовал себя полноценным сотрудником, полковник отдала мне небольшую папку.