Мануэл Карлус - Жертвоприношение

– Зря ты приехала! Зря! Мы с мамой сами все уладим. Ты, дочка, не волнуйся, – говорил он.

– Ты? С мамой? Да ты едешь всю жизнь на ее доброте, а ее и защитить некому. Ты мне противен! Мне за тебя стыдно! Мне тебя жаль!

С этими словами Катарина побежала к двери, столкнулась нос к носу с симпатичным мальчишкой, обошла его и закрыла за собой входную дверь.

Лично ей все было ясно. Лично она приняла решение. Лично она в этой грязи мараться не будет.

Измученная Сирлея поддалась напору Катарины, дала подхватить себя волне гнева, обиды, злобы. Нестору не было больше места у них в доме. Они выкинули его вещи, заперли двери, а когда он попытался возражать, воззвать к своим правам отца, мужа, Сирлея набросилась на него с кулаками.

Дона Ленор едва успокоила ее, приговаривая:

– Ты права, доченька, ты права! Так и надо, – а сама усаживала ее на диван, капала успокоительные капли и думала про себя: «Катарина скоро замуж выйдет, я к себе в деревню уеду, да и умру небось скоро, и что она одна как перст на свете будет делать? Одна как перст…»

Старость боится одиночества, чувствуя себя беспомощной. Юность боится унижения, чувствуя себя беззащитной.

– Знаешь, мне все-таки кажется, – говорила Элена Атилиу, – что, несмотря на то что адвокат не сумел помирить Эдуарду с Марселу и она по-прежнему настаивает на разводе, разведясь, она не будет счастлива. Она его любит и поэтому так переживает. Развод для нее пока не спасение.

– Наверное, ты права. Но что мы можем поделать? Я Марселу знаю с детства. Мы ведь с Бранкой знакомы очень давно, когда у нее еще не было детей. И все дети Бранки и Арналду выросли у меня на глазах, так вот Марселу всегда старался все сделать по-своему. «Если ты идешь направо, я – налево» – вот был его принцип. Так что ладить с ним непросто. Других отношений, кроме подчинения, он не знает.

– Как Бранка, – сказала Элена.

– Да, как Бранка, – согласился Атилиу. – Так что посмотрим, что вырастет из нашего внука…

«Он будет похож на тебя, – мысленно ответила Элена. – Такой же благородный, великодушный, щедрый». С радостью и болью смотрела она, как возится Атилиу с малышом, как любовно и ласково с ним обращается.

– Я бы предпочел, чтобы он был похож на Леу, – продолжал Атилиу. – Леу – пример того, что и находясь под давлением, человек может вырасти добрым и благородным.

А вот Бранке казалось, что ее сын Леу не от мира сего.

– Ты у меня или марсианин, или переодетый ангел, – говорила она ему с горечью.

С некоторых пор она с той же горечью чувствовала, что ее хорошо налаженный дом полностью вышел из-под ее контроля. Все отбились от рук, и что бы она ни делала, чтобы наладить, починить этот когда-то такой совершенный механизм, ничего не выходило.

Вот, казалось бы, она попросила дона Альсиу, адвоката, старого друга семьи, поговорить с Марселу и Эдуардой и постараться помирить их. Как ни была она поначалу против их брака, но рождение внука изменило ее отношение к этому. К тому же Бранка никак не могла смириться с тем, что Эдуарде достанется половина имущества Марселу. Ладно, когда муж с женой прожили долгую совместную жизнь, жена тогда, разумеется, имеет право на часть имущества. Но тут они и жили-то без году неделя, и все достанется ей? Она останется в квартире, будет получать алименты, словом, жить себе припеваючи. А бедный Марселу только знай обеспечивай! Нет, так дело не пойдет!

Тем более и в фирме у них что-то разладилось. Она хоть и разыграла доверчивую паиньку перед Арналду – чего его зря нервировать. Рано еще! Беднягу бы удар хватил, скажи она ему хоть слово. Но ей стало ясно, что у Арналду появилась женщина. И если он ей, Бранке, отваливает кольца за двести тысяч, то за сколько же любовнице? Да и вообще неизвестно еще, кому это кольцо предназначалось. В общем, финансы Арналду нужно поставить под контроль, а то все они вылетят в трубу с такими-то замашками! Честно говоря, подарок Арналду безумно ее раздражал. Потратить такие деньги! Да куда ей и носить такое кольцо? Только в сейфе хранить и воров бояться – вот и вся радость! Словом, вокруг были сплошные неприятности и убытки, и она настоятельно попросила дона Альсиу приложить все усилия, чтобы помирить ее молодых.

Сеньор Альсиу, человек опытный, взялся за дело умело и, несмотря на ссору, которую тут же затеяли Марселу с Эдуардой, сумел уже было повернуть их на обсуждение конкретных пунктов развода, а значит, на мирный разговор. И кто знает, поговори они часок мирно, какими бы глазами смотрели бы друг на друга непримиримые муж и жена? Дело-то молодое, сами их ссоры говорят за то, что они жить друг без друга не могут! И тут на тебе! Лаура! Служанка распахнула дверь, а она там стоит! Подслушивала она или шла мимо, кто ее разберет. И тут началось такое! Такое! Бранка до сих пор вспомнить не может без содрогания. Побоище. Эдуарда во всем винила Марселу. Марселу принялся душить Лауру. Чуть в бассейне не утопил, как обещал когда-то. И утопил бы. Если бы не Леу. Бросился на брата с кулаками! Это Леу-то! Переодетый ангел! Бранка, когда увидела, едва в обморок не упала. Чтобы родные братья! Но Лауре, конечно, повезло – она только воды наглоталась.

В общем, разговор с адвокатом, на который Бранка возлагала столько надежд, закончился очередными неприятностями.

Марселу заявил, что у него нервный стресс, и стал ездить на сеансы иглоукалывания. Хочет быть в полной форме во время развода и отсудить сына. Может, это и имеет смысл – тогда все деньги останутся в семье и Эдуарде ничего не достанется. Очень уж было несправедливо отдавать ей столько кровного, заработанного…

Бранка еще и Атилиу не простила – пусть теперь хлебнет с Эдуардой, пусть поймет, в какую попал семейку!

Но ей-то хотелось узнать поточнее, кто там завелся у Арналду. Надо бы ей почаще бывать у них в фирме, что-нибудь да выплывет. И с простаком Леу почаще говорить, он по своей наивности что-нибудь да выболтает.

В кабинет к Леу она и зашла. И не стала особенно церемониться, разводить всякую там дипломатию. Высказала все свои подозрения, попросила следить за отцовскими финансами.

– Что ты, мама! – воскликнул сын. – Папа любит тебя одну!

– Мужчина женщину не упустит. Ясно? – сказала она. – Для него это дело чести. И чем их больше, тем лучше. Особенно если мужчине за пятьдесят. Я у тебя сейчас помощи прошу. Понятно? Так что нечего нос воротить. А если я что и не так сказала, то нечего обижаться.

– Я и не обижаюсь, – улыбнулся Леу и тут же вздохнул. – Только не говори так больше с Миленой, ладно?

Бранка ничего не ответила и попрощалась. Простилась она и с остальными – с Атилиу, с Изабел.

Если бы она обернулась с порога, то, наверное, многое прочитала бы на лице Изабел. «Заволновалась, ищешь, – говорила ее насмешливая улыбка, – но я, мелкая сошка, в безопасности. Где мне с тобой, королевой, соперничать?»

Вскоре после ухода Бранки она заглянула к Арналду и сказала:

– Я тут приглядела себе другое колечко, не такая дешевка, как у Бранки.

Арналду снова стал вытирать обильно струящийся пот. Только его миновала одна беда, как другая катит. Хоть бы дали роздых, красавицы!

Желая умаслить Изабел и на время отвлечь ее от драгоценностей, Арналду решил вплотную заняться их совместной поездкой в Буэнос-Айрес. Изабел так мечтала туда поехать. Буэнос-Айрес – волшебный город, почти Европа, роскошные отели, чудесные рестораны, замечательные магазины.

Арналду продумал все вплоть до мелочей. Это будет их медовый месяц. Без чужих глаз. Только вдвоем. Лучший отель. Президентский номер. При одной только мысли, как они будут проводить там время, он начинал вибрировать.

– Ты мой эликсир молодости, – шептал он, думая об Изабел.

Он рассказал ей об ожидающем их рае за бокалом вина у нее в квартире, нежно прижав к себе.

– Прошу прощения, что помешала, – в дверь заглянула Камила. – Я уже ухожу!

Арналду тут же отстранился.

– Чего ты испугался? – засмеялась Изабел. – Это же моя сестра. Понимающий, деликатный человек.

– Знаешь, в моем положении лучше, если не будет никаких свидетелей, – проговорил Арналду, уже весь подобравшись.