Глава 3
[АНГЕЛИНА]
— Так смотрел на тебя, а ты! Дура!
Я, не обращая внимания на мамины слова, вышла на улицу. Теперь она притащила домой нового. Опять будет пить до утра, гулять. Все, как всегда. Из парника уже кричала бабка, но я сейчас об этом не думала. Глаза незнакомца напрочь врезались в память и не хотели уходить из нее. Он какой-то необычный, странный. До сих пор его парфюм витает в доме, а заколка, согретая его горячими пальцами, теперь греет меня. Поплотнее закутавшись в халат, влезла в галоши, шагая к парнику. Зачем он ее принес? Для чего? Посмотреть в какой нищете, я живу? Уже у парника, разозлилась сама на себя, пора привыкнуть, такие, как он, никогда не посмотрят в сторону такой, как я. Его, наверняка окружают красивые девушки модельной внешности и всякие золушки из провинции, ему неинтересны.
— Ты че встала? Огурцы давай поливай!
Удар шлангом по спине, был не самый приятный момент, но мне, бывало, доставалось и больше. Поэтому стойко стерпев унижения бабушки, сопровождающиеся матами и проклятиями, я, потерев ушибленное место, начала поливать огурцы.
Я не привыкла жаловаться на жизнь, ныть, рыдать, но сейчас мне хотелось бросить все и уйти куда глаза глядят. Сегодня уже пыталась это сделать, только не вышло, помешал незнакомец. Заколов волосы, той самой заколкой и сделав все что от меня требовалось, присела на лавочку. Идти некуда. Отца я не знаю, родственников никаких нет. Денег тоже нет.
— Ты в порядке?
Я чуть не подпрыгнула. В парник зашел Стас. У нас была дырка в заборе, и он спокойно мог всегда зайти. Вот только сейчас, я совсем не была рада его видеть, тем более после его сегодняшних признаний.
— Да!
Стас протянул мне пакет.
— Это тебе?
Из него тянуло чем-то ароматно вкусным. Желудок тут же предательски сжался. Развернув пакет, достала горячие бутерброды и принялась поедать один за другим. Стас присев рядом, смотрел на то, как я кушаю, но мне сейчас было все равно. Три дня без еды взяли свое.
Доев и отпив кофе из термоса, я с благодарностью посмотрела на него.
— Спасибо!
Мне было стыдно в глубине души, да что там в глубине, мне правда было стыдно, но я не смогла справиться с чувством голода.
— Я слышал, как бабушка кричала на тебя! Это невыносимо! Почему ты не хочешь ничего менять?
— Что менять? — тихо спросила я. — Меня здесь на работу никто не берет! Вместо бабушки полы мою! Отложу хоть какую-то сумму, уеду в город!
Стас поменялся в лице.
— Со мной ты ехать не хочешь?
Я вздохнула.
— Стас! Я хочу быть по жизни одна, мне никто не нужен, пойми это, прошу!
Стас прищурился.
— Что за тачка к вашему дому подъезжала? Он не из местных! К тебе?
Не знаю почему, но я густо покраснела. Прямо почувствовала, как лицо покрывается красными пятнами.
— Я угадал! — усмехнулся Стас.
— Я заколку обронила, он принес! Не знаю кто это! — почти честно ответила я.
Стас встал и зашагал по парнику.
— Ты на машину что ли богатую повелась? Да у него таких, как ы миллионы! И еще лучше!
— Я, даже не знаю кто это! Спасибо ему за заколку и все!
— Ты знаешь! — топнул он ногой. — Конечно, что с меня взять, кроме еды!
Я тоже встала. Когда мы злимся, мы искренние и говорим в приступах ярости правду. Стас был не исключением, ткнув меня едой.
— Я тебе верну за бутерброды и кофе! — гордо произнесла я. — Посчитай сколько нужно!
Вышла из парника, как он схватил меня за плечи и развернул к себе.
— Я ни это имел ввиду! Прости! Как, ты не понимаешь! Я тебя люблю и ревную!
Смотрел мне в глаза, а у самого по лбу стекали струйки пота. Руки дрожали. Стас сильно нервничал.
— Стас! Отпусти! Я все сказала! Прости!
— А вот если не пущу? Что делать будешь?
Только сейчас до меня, стойко привыкшей к запаху крепкого алкоголя, что Стас выпил. Глаза безумные, пальцы дрожат. Мне стало не по себе.
— Отпусти! — тихо, но твердо произнесла я.
Я хорошо выучила с детства, с пьяными людьми невозможно спорить и бесполезно.
— Нет! Ты моя!
Руки Стаса нагло скользнули мне под платье. Закрыв мне рот рукой, он втащил меня в парник и швырнув на лавочку, навалился сверху. Его пальцы, забравшись в трусы, нащупали самое дорогое что я у меня было-моя честь.
— Пусти, урод! — взревела я.
Изловчившись, схватила его за лицо, тут же расцарапав его.
— Заткнись сука, ты моя!
Платье с треском пошло по швам, больно ударив меня по щеке, он попытался придавить меня своим телом. Я закрыла глаза. Нет. Если это произойдет, я точно повешусь. Жить с таким позором не будет. А этот урод уже почти наполовину стащил с меня трусы. Слезы. Предательские слезы душили. Я не понимала, как все произошло. Выгнувшись, ударила его коленом. Стас взвыл от боли, а я, в это время воспользовавшись моментом, скатилась из- под, него с лавки, больно ударившись об пол. Не вставая с колен, уцепилась, за шланг и со всего размаху, ударила его им наотмашь. Стас дернулся и следом свалился с лавки. Странно выгнувшись, закатил глаза, а я, сжимая шланг в руках, тяжело дыша, отползла в сторону. Ужас сковал меня всю. На железном винтике на наконечнике шланга блестела кровь.
Я, встав на негнущихся ногах, подошла к нему. Пульс едва бился, под головой растекалась кровь. Скорую, вызывать скорую. Бросилась в дом, и уже вызвав, сбивчиво объясняя ситуацию, поняла, что меня ждет. Я сама себе подписала смертный приговор. Через меньше, чем десять минут уже приехали менты с врачами. Мамин кавалер тут же удрал через окно, а она сама пьяная спала. Бабушка тоже развалилась прямо на полу. Приехавшие все были местные, особенно наш опер Олег.
— Тварь! Убила моего внука! Потаскуха!
Бабушка Стаса, которой уже все сообщили, набросилась на меня с кулаками, но ее тут же перехватил наш местный опер Василек.
— Светлана Павловна, держите себя в руках! Стас жив! У него сотрясение мозга!
— Тяжелой формы! Я медик! Мне лучше знать! Если со Стасом что-то случится, имей ввиду, я тебя заживо сгнию в тюрьме!
Всегда интеллигентная, слегка чопорная, бабушка Стаса, превратилась в настоящую фурию. Если бы не Василек и его ребята, она точно бы разорвала меня на мелкие кусочки.
— Ты, успокойся, присядь!
Василек подошел ко мне и с участием заглянул мне в глаза.
— Я тебе, Гель верю, даже не сомневайся! Но приложила, ты его не слабо, главное, чтобы он сейчас очнулся!
Я молча смотрела перед собой. Перспектива садится в тюрьму, была не самая радужная, но я хорошо знала, родственники Стаса, это так просто не оставят, и все на их стороне. У меня нет ничего, ни денег, ни связей, ни даже родных, кто бы заступился за меня.
— На хрена, ты вообще его шлангом ударила? Между ног!
Я усмехнулась.
— Он здоровее меня!
Василек устало потер виски.
— Насколько, я знаю, Стас тебя с первого класса любил! Я думал у вас взаимно! Что произошло?
Я вздохнула.
— Нет, не взаимно! Мне не нужен, ни Стас, ни, кто-то еще! Я на маму насмотрелась! Я в город хочу уехать, работать, поступить, жить, но не замуж! Тем более семья Стаса меня ненавидит!
Василек достал отвратительно вонючие, самые дешевые сигареты.
— Глупая ты, Ангелина! Девчонки только так и пробиваются! А ты! Кому нужна в большом городе! Как будто тебя кто-то ждет!
— Я так не могу, даже если уборщицей надо идти! — тихо произнесла я.
Василек, приподнявшись с лавки, с жалостью посмотрел на меня.
— Ни то время, Гель, пойми ты это! Прости, но нам придет поехать в участок, подписку о невыезде оформить! Ты не злись, но иначе не могу!
Я лишь кивнув в ответ, встала с лавочки вслед за Васильком. Медленно, но, верно, мне начинало казаться что моя жизнь пошла под откос, и я уже ничего не смогу сделать, как катиться в пропасть, из которой совсем нет выхода.
[ДАВИД]
— Ты серьезно думаешь, что на основе пьяного базара и твоих предположений, Фельдман перепугается?
Аглая, отъехав на вертящимся офисном стуле от ноутбука, посмотрела на меня.
— Конечно нет! Вбей по базе данных 2000 год! Кто рожал? Лада Кольцова и Лерика Фельдман! В одном роддоме! Надо же, одновременно забеременели! Наш пострел, везде поспел!