Кэрол Мортимер - Жестокость любви

— Позвольте посмотреть.

Пандора напряглась, стоило ему взять ее за плечи и развернуть к себе. Он склонился с явным намерением осмотреть ранку.

— У вас вся перчатка в крови, надобно ее снять, — посоветовал он.

Она, до сих пор завороженно взиравшая на его золотистые кудри, вздрогнула и уставилась на свою руку. К ее величайшему удивлению, кровь действительно просочилась сквозь кружево.

— О боже! — Она высвободила руку и осторожно стянула длинную перчатку. — Выглядит не так плохо… — На подушечке указательного пальца были заметны маленькие красные точки.

— Дайте взглянуть. — Герцог вновь решительно взял ее за руку, мрачно глядя на струящуюся из ранок кровь. — Вдруг стекло еще внутри?

— Я так не думаю, нет. — Этот небольшой инцидент перестал волновать ее, теперь она пребывала в замешательстве оттого, что Руперт держал ее руку в своей громадной ладони. У нее перехватило дыхание, она полностью отключилась от внешнего мира, из всех чувств осталось только ощущение его длинных худых пальцев на ее коже, таких нежных, таких заботливых.

— Может, будет лучше, если я… — Он не закончил предложение, поднял ее руку и взял раненый палец в рот.

— Что вы делаете? — задохнулась Пандора, поразившись интимности этого жеста. Она и думать забыла про боль, когда его горячий мокрый язык прошелся по ее пальцу, потом Руперт принялся его посасывать. — Руперт! — воскликнула она.

Дыхание ее стало неглубоким, сердце сжалось.

Золотые ресницы поднялись, и сияющие серые глаза встретились с фиалковыми.

Теперь, когда его глаза, казалось, заглядывали ей в самую душу, а его рот продолжал вкушать ее плоть, Пандора и вовсе лишилась дыхания. Какое чувственное, запретное и интимное действо! Оставалось лишь словно со стороны наблюдать за тем, как набухают под платьем ее груди, твердеют соски, а между ног разливается жар. Она была не в силах отвести взгляд от идеально очерченных губ, сомкнувшихся на ее пальце.

Пожалуй, самый душевный и в то же время эротичный момент в ее жизни, словно Руперт касался ее губами там. Жар в лоне стал невыносимым, нежные складочки намокли, вынуждая ее сильнее сжать бедра в тщетной попытке унять дрожь.

— О, силы небесные! — послышался шокированный голосок Хенли, которая без стука вошла в спальню. — Я понятия не имела! Я бы не стала… я думала, его светлость уже ушли… — запинаясь, пустилась она в оправдания.

Руперт невозмутимо передвинулся, закрывая Пандору от любопытной горничной. Крепче сжал руку Пандоры, понимая, что она в любой момент может резко вырвать ее. Он еще раз, потом еще медленно всосал ее палец, мрачно глядя ей в глаза, потом с чмоканьем вытянул его.

— Думаю, никакого стекла не осталось, — вынес он вердикт.

Щеки ее пылали огнем, грудь быстро вздымалась, подчиняясь взволнованному дыханию.

— Отпустите меня, — прошипела она сквозь зубы, когда ее попытки вызволить руку из его мертвой хватки ни к чему не привели.

Губы Руперта изогнулись в улыбке, он еще раз припал ими к ее ранке и только потом разжал пальцы.

— Моя нянюшка твердо верила в то, что поцелуи исцеляют боль куда лучше любого лекарства.

Поцелуи лучше исцеляют боль?

У Пандоры теперь болело там, где она и не подозревала, что может вообще болеть! Но эта боль, ощущения в груди и между ног были даже слишком приятными…

Пандора сглотнула, смачивая горло, и язвительно заметила:

— В таком случае я уже полностью исцелилась, ваша светлость! — Она испепелила его взглядом, прежде чем повернуться к своей горничной, которая так и топталась у порога. — Что такое, Хенли?

Открывшееся зрелище окончательно вывело бедную женщину из равновесия.

— Я пришла помочь… то есть я думала… Может, мне зайти попозже?.. — Хенли нервно взглянула на Руперта. — Я…

— Именно так, — отрезал герцог.

Пандора готова была разорвать его на месте.

— В этом нет никакой необходимости, Хенли. Его светлость уже уходит, — с нажимом проговорила она.

Руперт лениво приподнял брови.

— Мне кажется, наш разговор еще не окончен.

Ее щеки снова вспыхнули то ли от злости, то ли от смущения.

— Думаю, для одного вечера вполне достаточно, ваша светлость.

— В самом деле? — протянул он.

— В самом деле, — поджала она губы. — Хенли, проводи его светлость до выхода.

— Я…

— Я сам найду дверь, премного благодарен, Пандора. — Казалось, каждое его слово падает на пол и со звоном разбивается, словно осколки льда.

Ей хотелось крикнуть: «Так сделай же это — сейчас!» Она знала, что проявляет неблагодарность. Руперт — сама доброта с тех пор, как они переступили порог ее дома и нашли здесь все вверх дном. Ну, возможно, это не просто доброта по отношению к ней, тому свидетели ее грудь и лоно!

— Когда — и если — сочту нужным, — добавил он.

Когда и если он сочтет нужным удалиться? Нет, ну надо же быть настолько самоуверенным!

По ее мнению, ему уже давно следовало покинуть ее дом, но это никого не интересовало!

— Хенли, оставь нас, пожалуйста, — мягко попросила Пандора, не сводя глаз с высокомерного идиота перед ней.

— Да, ваша милость. — Хенли присела в реверансе. — Конечно, ваша милость. Не хотите, чтобы я…

— Ради всего святого, просто сделайте это, ладно? — не выдержал Руперт. — Как вы вообще день за днем выносите эту женщину? — спросил он, как только горничная скрылась за дверью. — Я бы уже давно спятил от ее судорожных подергиваний!

— Между прочим, вас никто не заставляет терпеть их и далее, — не осталась она в долгу. — Как смеете вы устраивать здесь представление, создавая впечатление, будто вы и я… намекать, что вы и я… я полагаю, вам лучше уйти! — в отчаянии взмолилась она.

— Вы уже говорили это несколько минут назад, — как ни в чем не бывало кивнул он, при этом не сдвинувшись с места.

— И?.. — подсказала Пандора после затянувшейся паузы.

Он удивленно приподнял брови, глядя на нее сверху вниз своими серыми глазами.

— Сегодня вечером я намеревался обсудить с вами одно очень важное дело.

— О?

Она насторожилась.

Руперт печально улыбнулся, заметив это.

— Очевидно, ситуация, которую мы застали по прибытии в ваш дом, не располагает к дальнейшим разговорам.

— Очевидно.

Он встретил ее сухой тон еще более широкой улыбкой.

— Поэтому я вернусь сюда завтра, тогда и поговорим.

Пандора раздраженно топнула ногой:

— Могли хотя бы для вида поинтересоваться, угодно ли это мне!

— Тише. — Руперт улыбнулся. Она вновь показывала зубки и блистательный ум, что абсолютно нетипично и не похоже на тех заурядных женщин, с которыми ему приходилось общаться. Все прочие только и делали, что заискивали перед герцогом и пытались угодить ему.

К тому же он не мог не заметить, как несколько минут назад она откликнулась на его ласки: разгорелись щеки, напряглись соски, сбилось дыхание. Значит, тоже чувствует, что их тянет друг к другу физически…

Но значит ли это, что предложение, которое Руперт собирается сделать ей, более или менее приемлемо?

Он надеялся на завтрашний разговор. Утро вечера мудренее.

— Давай, Пандора, выкладывай все, что случилось с тех пор, как мы виделись в последний раз, — живо интересовалась Женевьева Форстер, как только они остались вдвоем в ее гостиной. — Только не говори, будто все без изменений. Нынче утром уже несколько человек мне все уши прожужжали о твоем вчерашнем походе в оперу в компании Дьявола Стерлинга! — надула она губки, явно недовольная тем, что узнала об этом от посторонних.

Дьявол Стерлинг…

Пандора только сейчас поняла, как это имя подходит Руперту! Может, он и выглядит как падший ангел с золотыми волосами, но по сути своей — сущий дьявол, только и делает, что терзает ее.

Или соблазняет?..

При воспоминании о том, что он творил вчера в ее спальне, бросало в жар. Хотя почему она себя так чувствует, выше ее понимания. Руперт Стерлинг всего-навсего поцеловал ей палец! Именно поэтому она явилась к подруге в гости, та более сведуща в интимных вопросах и могла кое-что растолковать ей.

Она подвинулась на краешек кресла и взяла чашку чаю, которую Женевьева только что налила ей.