Вера Юдина - Живи как в последний день.

Я кивнула.

Когда доктор ушел, Габриль тревожно признался:

- Я думал ты умираешь.

Его слова тронули меня, я взяла его крепкую руку и поцеловала в знак благодарности за все сделанное.

Ребеночек. У меня будет ребеночек. Не переставая думала я. И вдруг меня осенило. А ведь это и есть - оно, мое счастье. Моя последняя надежда. Именно об этом говорили все мои провидицы. Вера, которая будет жить во мне. Вера, которая придаст мне силы, которая не даст опустить руки. Надежда – за которую я буду бороться до конца.

Ребенок, зачатый в любви, он мое спасение.

В тот же день я решила, что пора возвращаться. Габриэль принял мое решение спокойно, и взял с меня клятвенное обещание звонить ему каждый день. Мы попрощались навсегда, и перед тем как сесть в самолет, я заметила как заблестели его глаза. Как часто люди окружающие меня начали ронять слезы…

14. Последний вздох.

Вернувшись после долгого отсутствия в Питер, я сразу же отправилась к своему лечащему врачу. Увидев меня он был крайне удивлен. Ему понравился мой здоровый румянец, и улыбка которая ни на минуту не сходила с моих губ.

- Ну как ты себя чувствуешь? – спросил он перед осмотром.

- Замечательно.

- Были осложнения после последнего приступа?

- Нет. – радостно ответила я.

Он открыто улыбнулся.

- Я рад видеть тебя в хорошем настроении.

Он приступил к осмотру, а я внимательно следила за его действиями. Как ребенок, с открытым ртом, в предвкушении, ожидая увидеть его первую реакцию, когда он поймет что я беременна. И вот он включил аппарат, и начал водить сканером по моему животу. Он вел аккуратно, лишь слегка надавливая. Вот на экране появилось темное пятно. Он замер и внимательно уставился на монитор. Затем перевел на меня задумчивый взгляд. Я с широкой улыбкой смотрела на него.

Но он не улыбнулся, а вновь перевел взгляд на монитор и с большим усердием принялся изучаться мою малютку.

Я замерла. Насторожилась. Его молчание напугало меня.

- Что-то не так? – тревожно спросила я.

Он строго посмотрел на меня.

- Ты знаешь?

Я кивнула.

Он отложил сканер и отодвинул стул.

- Ты решила оставить ребенка?

Этот вопрос поверг меня в недоумение. Я приподнялась на локтях.

- Конечно. Почему вы спрашиваете? Что-то не так с малышом?

Я почувствовала, как меня начало трясти от страха.

- Нет. С ребенком все в порядке… но я беспокоюсь о твоем здоровье… в твоем положении тебе надо беречь себя. Я боюсь, что этот ребенок сможет только усугубить твое здоровье.

Я смотрела на него словно так, словно он был безумен. А он продолжал запугивать меня медицинскими терминами, пытаясь объяснить, что даже если я и смогу выносить малыша, то беременность выжмет из меня все соки. Я поняла к чему он клонит и стало легче. Я решительно посмотрела на него и сказала:

- Я буду рожать.

Он не стал спорить. Лишь одобряюще прикрыл глаза.

- Я буду молиться за тебя.

- Спасибо.

С того дня начались мои мучения. Из-за того, что организм мой не мог справиться с беременностью самостоятельно, меня положили в больницу и ежедневно истязали медицинскими процедурами, для поддержания жизни моей малютки.

Время шло. Беременность протекала нормально. На пятом месяце я узнала, что у меня будет девочка.

Мама навещала меня в больнице каждый день. Часами мы сидели и разговаривали. Я рассказывала ей обо всем, что успела увидеть и где успела побывать. Она слушала и делилась со мной своими впечатлениями. Так монотонно проходили наши дни.

Однажды, когда по расписанию у меня была довольно неприятная процедура, ко мне в палату вошла Маша. Ее визит стал приятной неожиданностью. Увидев подругу, я расплакалась. Как я скучала по ней все это время. Позже мы сидели обнявшись. Маша прижимала меня к себе и гладила по голове.

- Тише глупая, тебе нельзя волноваться.

- Я знаю. Но я так давно тебя не видела. Где ты была?

- В Милане. Я приехала как только узнала. – тихо призналась Маша.

Я вздрогнула, но все же решилась спросить.

- Ты видела его?

Маша кивнула.

- Он спрашивал обо мне?

- Нет.

И я решилась задать самый пугающий меня вопрос.

- Он с ней?

- Нет. Они расстались едва он вернулся в Италию. Он сейчас один. Он думает, что у вас с Мауро был роман.

Я улыбнулась.

- Пусть думает. Так будет лучше.

- Ты так и не забыла его?

Я сглотнула слезы и отрицательно покачала головой.

- Я никогда его не забуду.

Маша посмотрела на меня таким сочувственным взглядом и вдруг крепко-крепко обняла.

- Девочка моя… глупенькая… я больше никогда-никогда не оставлю тебя.

- Обещаешь?

- Обещаю.

С этого дня Маша каждый день навещала меня в больнице. Она часами сидела у моей постели и рассказывала как прекрасен Милан.

Время шло. Малышка внутри меня росла и крепла. А моих сил, с каждым днем становилось все меньше и меньше. К концу срока я даже не могла подняться с койки и передвигалась только в кресле.

И чем ближе приближался день родов, тем больше росло во мне желание увидеть Алессандро в последний раз. И однажды я решилась. Когда пришла Маша, я попросила ее разыскать Алесса и рассказать ему правду.

Маша не колеблясь, согласилась. Мне даже показалось, что она обрадовалась тому, что я приняла такое решение. Я написала Алессандро письмо, в котором выложила все, что было у меня на душе. Передала его Маше и она уехала.

Прошло два дня, а вестей от Маши не было. В какой-то момент я поняла, Алессандро больше не хочет знать меня. Он никогда не приедет. Он так ничего и не понял.

На следующий день все началось. С утра мне стало плохо, и доктор сказал:

- Начинается. - Затем перекрестил меня и добавил. – Ну, с богом.

От кесарева сечения я отказалась. Ведь каждая женщина должна испытать эти сладкие муки. Тебя словно разрывает изнутри страшная и невидимая сила, но осознание того что ты даешь новую жизнь, делает эту боль приятной.

Я помню, как отчаянно кричала. Ведь это длилось несколько часов, не останавливаясь, не прекращаясь. Было невыносимо больно.

И лишь в последние минуты я выкрикнула, сквозь слезы:

- Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Но это были слова отчаяния, слова, вызванные неописуемой болью, неконтролируемые эмоции, о которых я даже не думала.

А после я услышала ее крик. Словно во сне, она кашлянула и громко закричала. Акушерка осторожно положила моего ангелочка мне на живот, и я увидела, что у нее глаза Алесса. Темные и нежные. Я не хотела больше сдерживать слезы. Они побежали по щекам тонкими дорожками, обжигая и оставляя соленый след.

- Можно поцеловать ее? – осторожно спросила я.

Милая женщина в белом халате, подняла девочку и осторожно протянула мне навстречу. Я прикоснулась к ее гладкому лобику, и почувствовала, как мои жизненные силы уходят. Я посмотрела на нее в последний раз.

- Надежда. – прошептала я.

Акушерка кивнула, давая понять, что запомнила имя.

Силы оставляли меня, я стала реже дышать.

- Я так устала.

- Тебе надо отдохнуть. – заботливо сказала акушерка, приглаживая мои волосы. – Поспи немного.

В последний раз я взглядом обвела окружающую меня обстановку.

- Да. Надо отдохнуть. Я так устала…

Я откинулась на подушки. Вокруг стало темно. Некоторое мгновение я еще слышала тихий плач своей девочки. А потом все стихло. И наступило облегчение. Ушла вся боль, пропало чувство тревоги. Я обретала долгожданный покой. Кольнуло сердце… И тело мое окутала невесомость.

Эпилог.

Сердце Виктории остановилось в понедельник рано утром, сразу после рождения дочери. Вика так и не узнала, что в тот день Алессандро все же приехал в Россию.

Маша разыскала его и передала письмо. Сначала он не поверил, решил что это просто жестокая шутка, но после того как увидел слезы, застывшие в Машиных глазах – все понял.