– Нет. Я Кармель на чай приглашу. Чего ей одной сидеть в палатке, – предложил Сашка.
Тимур съязвил:
– Только кружечку свою пусть прихватит, чтобы два раза не бегать.
В лагере их встретили возмущёнными криками.
– Вы чё, про плац забыли!?
Тимур поднял руки.
– Чесс слово завтра отработаем.
Кармель развесила полусухую одежду на плечиках. Загнала Апельсинчика в клетку. Кролик, просидевший взаперти много времени, запищал возмущённо.
– Хорошо, хорошо. На день буду тебя отпускать. Попадёшь хищнику в зубы, пеняй на себя.
Она разогрела готовый суп, открыла баночку печёночного паштета. Огромный диск солнца тонул в тёмной полосе леса за речкой. Завели свою песню сверчки и цикады. Кармель накинула на плечи вязаную кофту.
– Здорово придумали. Открыл баночку и готовить не надо, – восхитилась Катя, пытаясь разглядеть в сумерках надпись на этикетке.
– Прогресс, Кать, – удовлетворённо заявила Кармель, поглаживая живот. – После таких прогулок по лесу и сухарь покажется вкуснятиной. О! У них затарахтела переносная электростанция, попрошу зарядить телефон.
Зашуршала трава, прямо перед ней возникла фигура человека. От неожиданности Кармель вскрикнула.
– В следующий раз буду подавать сигналы, – засмеялся Феликс.
– Какие же? Гудки? – хмыкнула Кармель.
– Пойдём к нам, посидишь за компанию.
– Мне нужно зарядить телефон, необходимо позвонить родителям.
– Поставишь.
Возле костра, кроме Игоря Петровича, собрались все поисковики. Кармель сначала отнесла телефон в штабную палатку, поставила на зарядку, потом вернулась к костру. Сашок и Феликс подвинулись, предложив место рядом с собой. Кармель опустилась на тёплое бревно. Сергей подкинул в костёр ветки. Огонь жадно накинулся на новую добычу. Языки пламени дрогнули от порыва ветра.
– Сашок сказал: ты обнаружила двадцать четыре погибших солдатика? – поинтересовался Антон Доля.
– Всё верно.
– Допустим, ты видишь сквозь землю. Но откуда тогда ты знаешь имена тех, кто не заполнил медальоны?
– Надо же. У мужика длинные волосы, прям как у бабы, – пробурчала Катя, разглядывая причёску Антона. – У него ещё и серьги в ушах. И в бровь колечко вставлено. И любопытный тоже, как баба.
Кармель, слушая характеристику, данную Антону Катей, невольно улыбнулась.
Доля принял её улыбку на свой счёт.
– Я что-то смешное спросил?
– Нет. Информация поступает ко мне от погибшего. Больше ничего сказать не могу, – ответила Кармель, стараясь не смотреть на гримасы Кати. – Вот вы все давно занимаетесь поиском солдат. Объясните мне: почему их столько осталось лежать в земле? Почему их сразу не обнаружили после боя?
– Как пример, я приведу только один официально зарегистрированный факт. После боев на ельнинском направлении из шестой дивизии народного ополчения численностью четырнадцать тысяч в живых осталось только семьсот тридцать восемь человек, – сказал Игорь Петрович.
–Ой, а мы не заметили, когда вы подошли, – воскликнула Марина, делая вид, что испугалась.
Катя ахнула, услышав цифры потерь.
– Как же мы найдём Ваню?
Над головами сидящих с шорохом пролетела огромная птица. Кармель невольно пригнулась.
– Но ведь после боя похоронные команды должны были собрать погибших? – недоумевала она.
– Кого успели. В сорок первом у немцев отбили Ельню, свыше сто тысяч тогда наших солдат полегло. Но вскоре немцы вернули город назад и многих просто не смогли похоронить. Вот у Феликса дед играл в Государственном духовом оркестре Союза ССР. Этот оркестр в полном составе вошёл в ряды шестой дивизии народного ополчения. Так вот музыканты оркестра в полном составе сгинули где-то под Вязьмой или в самой Вязьме. Ты только представь, Кармель. Ни одного оркестранта не осталось в живых. Феликс тоже хотел бы найти деда. И Тимур мечтает отвезти домой прадеда тоже Тимура. Война для его прадеда закончилась здесь в этих лесах. На семнадцатый день войны именно сюда прибыла с Алтая дивизия сибиряков – сто седьмая стрелковая. Сибиряки почти все полегли на номерных высотах и берегах лесной речки. Лена Данькова тоже желала бы отыскать прабабушку: медсестру Нонну Гаврилову, пропавшую где-то в районе станции Ельня. Так что для многих поиск личное дело.
– И всё-таки, – настаивала Кармель. – Ладно в сорок первом, немцы не дали похоронить бойцов, но почему в сорок третьем столько пропавших без вести?
– Ты хоть чуть-чуть представляешь, что за ад здесь творился? – не выдержал Сергей.
– Я плохо понимаю, почему окопы находятся посреди леса?
– На месте боёв такой лес вырос позже. Раньше тут были дороги, поля, деревни. Вот здесь, где наши палатки, когда-то жили люди. Стояла деревенька с красивым названием Яблоновка. Ты не заметила, в лесу много одичавших плодовых деревьев?
Кармель покачала головой. Сергей продолжил:
– Война стёрла с лица земли десятки деревень. Лес, конечно, тут тоже был. Но окопы под деревьями никто не рыл. Это теперь корни проросли сквозь останки солдат. А ещё представь: сильный взрыв, окоп завалило. Кто будет раскапывать? Шли вперёд.
– Я отправил запросы родственникам, найденных солдатиков. Если они живы, приедут в конце августа хоронить своих «без вести пропавших» по православному обряду и с воинскими почестями, – Игорь Петрович зевнул. – Ну вы тут долго не сидите, а то потом утром вас не добудишься.
– Теперь нашей гостье понятно объяснили? – поинтересовался у Кармель Николай.
Она посмотрела в одутловатое лицо Долгова и поняла: их неприязнь взаимна. Вот ничего она не знает о нём, а терпеть не может этого человека. И его антипатию к ней ощущает буквально кожей.
– Понятно, – нехотя ответила Кармель.
–Тим, проводи нас тут неподалёку, а страшновато одной, – игриво произнесла Марина.
Лена недоумённо брякнула:
– Чего тут страшного? Давай я тебя отведу в туалет.
Кармель рассмешило простодушное предложение Лены. Марина же сердито толкнула подругу в бок. Авилов усмехнулся.
– Видишь, Мариш, тебя есть кому охранять.
Девушки ушли, но брюзжание блондинки ещё долго раздавалось в ночи.
– Феликс, а можно послушать ещё что-нибудь того же автора?
Феликс посмотрел на Кармель.
– Это просьба спеть?
Кармель кивнула.
– Сашок, принеси гитару, – попросил мальчишку Феликс.
– А мои песенки послушать не желаешь? – полюбопытствовала Ира Солнцева.
– Если песенки Сукачёва, то нет.
Антон Доля что-то сказал на ухо Лине. Она отмахнулась от него и ехидно заявила Кармель:
– После Феликса споёт Ира. Мы обожаем Гарика.
Кармель развела руками.
– Ваше право. Как я уже поняла: только мой слух оскорбляют его песни.
Катя охнула:
– Кармель, ты чего вредничаешь?
Лина возмутилась:
– А у нас, значит, плебейский вкус?
– Это вы сказали, не я, – ответила Кармель.
– Что ты из себя корчишь? – пробурчал Антон и обхватил Лину за плечи, удерживая её на месте. – Подумаешь, экстрасенша. Не позволим обижать наших девочек.
– Чем я обидела? Всего-то высказала своё мнение о песнях Сукачёва. Не понимаю причины конфликта, – досадовала Кармель.
Сашок принёс гитару и вручил её Маркову.
– Не мог побыстрее. Тут девочки не сошлись во взглядах на музыку, – укорил его Феликс.
– Да я только водички попил.
Ира засмеялась.
– И, наверно, полбанки сгущёнки слопал.
Сашок облизнулся.
– Всего-то пару ложек.
Феликс сделал проигрыш. Все замолчали. Кармель поёжилась от пристального взгляда Тимура.
Простите мне растерянность мою10
Я словно прикоснулся вдруг к святому.
Я Вас люблю, Вы слышите, люблю!
Зачем Вы письма пишете другому?!
Ведь он – мой друг. И этот Ваш конверт
Направлен прямо в сердце мне кинжалом.
Любовный треугольник… Где ответ?
Горит душа неистовым пожаром.
О, нет! Я ни о чём Вас не молю,
Я не зову Вас к берегу златому.
Ноя люблю Вас, слышите, люблю!
Зачем Вы письма пишете другому?!
Я знаю, что судьба Вы не моя,
Что просто в миражи я окунулся…
Вам вечно благодарен буду я
За то, что я к святому прикоснулся.
– Спасибо, Феликс. Необыкновенно красивый романс. Отрада для души. Обязательно найду другие произведения этого автора, – с восхищением произнесла Кармель.
– Что все скуксились? А ну, Феликс, дай-ка мне, сбацаю, что-нибудь повеселей. – Тимур забрал гитару.