«— Бабуль, это мой друг, Мишка.
— Какой еще друг, Жанна? Хватит заниматься ерундой, заходи домой».
Снова вспышка.
Декорации изменились — я в кабинете врача, мой первый визит к психиатру. Врач игнорирует Мишку, смотрит мимо, не разговаривает с ним. А вот бабушка, выходя из кабинета, положила ему на стол какую-то записку…
И вот я уже у нового врача — мы беседуем, он спрашивает, есть ли у меня друзья, особо интересуется Мишкой, потом следуют непонятные вопросы про воображаемых друзей…
Вспышка. На этот раз еще ярче.
Я опять в больнице, у дверей кабинета моего доктора. Я жду бабушку и невольно слышу ее слова, рвущие душу своим отчаянием и прерывающиеся тихими всхлипами: «Что же теперь делать, Сергей Васильевич? О, я знаю, это я виновата, я слишком ее опекала, но самое страшное упустила … Как я радовалась, что она с удовольствием сидит дома, не пропадает до ночи во дворе, мне было удобно и спокойно за нее… А потом начались кошмары, появился этот… Миша… А я все тянула, надеялась, что пройдет, возраст такой…» Двери лифта в конце коридора медленно открываются, и я отскакиваю от кабинета. Вскоре выходит бабушка, она улыбается, но я вижу ее красные глаза и трясущийся подбородок.
Опять свет! На этот раз такой сильный, что слепит глаза.
Моя квартира. Влад, я… Все, как тогда, только… Только Мишки там нет.
Мне вспомнилось лицо Влада в тот момент, когда я пыталась познакомить его с Мишей. Я горько улыбнулась. Теперь все встало на свои места.
Когда мне позвонил Денис, я лежала на спине на бабушкиной кровати и не мигая смотрела в потолок. Мне хотелось умереть, исчезнуть, словно меня никогда не было в этом мире. Так же как Мишки. Я думала о том, почему все так получилось в моей жизни. Наверное потому, что я не должна была появляться на свет. Я не должна была рождаться. Я ненормальная шизофреничка, выдумавшая себе друга и поверившая в него.
Этот мир не для меня. Он для нормальных людей, и мне нечего здесь делать.
Когда Денис заехал за мной, и я села в машину, он спросил, не завелись ли еще в квартире моей бабушки любовники и маньяки. Я ответила, что нет, не завелись, и натянуто улыбнулась. Муж сообщил мне, что ремонт в доме закончился, и завтра можно будет собираться обратно.
Через несколько дней я проснулась ночью от того, что в моей комнате кто-то находился. На моей кровати сидел Мишка. Он поднес к губам указательный палец, призывая меня к молчанию, и, кивнув на дверь, вышел из комнаты. Я вышла вслед за ним. В коридоре его не было, и я пошла в комнату Анюты. Он стоял у кроватки ребенка, и зло улыбаясь, смотрел на нее.
— Что ты здесь делаешь? — Я подошла к нему.
— Пришел навестить своего лучшего друга.
— Ты ненастоящий. Тебя нет! — Я зажмурилась. А когда открыла глаза, он все еще был здесь.
— А ты уверена в этом, Жанна? В том, что ненастоящий именно я, а не вся та жизнь, которая тебя окружает. Я ведь знаю, ты чувствуешь себя чужой здесь. Только со мной ты по-настоящему жила, разве не так?
Так, сто тысяч раз так!
— Ты уверена, что твой муж настоящий? — Продолжал тем временем Мишка. — Что твоя дочь настоящий ребенок, а не кукла, которую тебе когда-то в детстве подарила бабушка?
— Я не знаю, Миша, я так запуталась.
— Давай проверим. Я возьму подушку и накрою ее лицо. Если я ненастоящий, а она живая — ей ничего не будет, правда?
Я медленно кивнула. Мишка вытащил подушку из-под головки Анюты. Я смотрела на него и не могла шевельнуться от ужаса.
— Мама… — Я повернулась к дочке. Она проснулась и сонно смотрела на меня. Мишки рядом не было, а в моих руках был какой-то предмет. Я опустила глаза и, вскрикнув, выронила подушку, которую сжимала ладонями.
Это я! Господи, это я!
Я схватила Анюту и прижала к себе. Несколько секунд назад я могла задушить ее подушкой! Мне нужно держаться подальше от ребенка. Я ненормальная! Ненормальная!
Я уложила дочку и вернулась в постель. Попыталась уснуть, но сон сморил меня только под утро. А до этого я лежала на спине и глядела в потолок. Следующий день я порхала по дому, делая и снова переделывая всю домашнюю работу. Лишь бы устать так, чтоб не проснуться ночью.
Несколько дней и ночей действительно прошли спокойно. А потом я снова увидела Мишку у кроватки своей дочки.
— Что тебе от меня нужно? Зачем ты снова пришел сюда?
— Потому что я — часть тебя, Жанна. И ты уже это знаешь. Я никогда тебя не оставлю. Разве не этого ты всегда хотела?
— Отойди от кроватки. Не приближайся к моему ребенку.
— Она так похожа на тебя, Жанна, просто одно лицо! Ты не боишься, что она будет такой же одинокой несчастной девочкой как и ты?
— Боюсь.
— Ты часто думаешь о том, как сложно ей придется жить на этом свете, правда, Жанна? Мир ведь так жесток. Особенно к маленьким беззащитным детям. Жанна, скажи, ну неужели ты хочешь всего этого для своей дочки? А вдруг она заболеет, а вдруг с ней что-нибудь случится? Что-нибудь такое, что заставит тебя пожалеть о том, что ты вообще родила ее?
— Замолчи, — я зажала уши руками, — замолчи!
— Не лучше ли прекратить все это сейчас? Ты должна защитить ее от окружающего мира, Жанна, ты ведь ее мать.
— Да, должна, должна… — Я не понимала, что происходит. Я знала, что Мишка ненастоящий и, в то же время, сейчас он был реальнее всей моей прожитой с Денисом жизни. Как он может быть ненастоящим, как? Ведь он вот, смотрит на меня и разговаривает со мной и как всегда говорит то, что часто вертится в моей голове.
— Ну, раз должна, значит делай.
Я склонилась над ребенком и взялась руками за уголки ее подушки.
— Жанна, — в дверном проеме стоял Денис и смотрел на меня. Я обернулась — Мишки рядом не было, — что ты здесь делаешь? Опять мешаешь ребенку спать?
Я посмотрела на Анюту, посмотрела на мои руки на ее подушке.
— Я… просто… Денис… — Я посмотрела на него.
— Что, Жанна? — Он вошел и обнял меня. — Что случилось, милая?
— Денис… я… я должна тебе что-то сказать. — Я признаюсь ему, попрошу помочь. Мне нужна помощь. Будь что будет, но он должен мне помочь. Больше некому. Кроме него у меня никого нет.
— Не сейчас, малыш, пойдем спать. Завтра скажешь мне все, что захочешь.
Мы вернулись в спальню.
Под утро я снова проснулась. На этот раз меня разбудил страшный сон. Наконец я увидела лицо того чудовища из моего кошмара. Мое лицо. Это я чудовище. Я угрожаю своей дочери. И я должна защитить ее от себя. Я должна убить чудовище. Иначе чудовище убьет ее. Я знаю, что должна сделать. Теперь знаю. Я должна это сделать скорее, времени нет.
Часы на тумбочке все так же отсчитывали секунды, напоминая мне о том, что я должна торопиться. Мишка может появиться в любой момент. А я не могу ему противостоять. Он сильнее меня. Он всегда был сильнее меня.
Я повернулась к спящему рядом Денису.
Ты забудешь меня. Скоро забудешь. Так будет лучше для всех. Для нашей маленькой крошки особенно. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня. Наверное, есть много женщин, которые могли бы стать счастливыми рядом с тобой… Я не смогла.
Его рука как обычно лежала на моей талии. Я взяла ее и поднесла теплую и до мельчайшей черточки знакомую ладонь к своей щеке. Поцеловала ее и положила рядом с его лицом. Встала с кровати, вышла из комнаты.
Я прошла мимо Анечкиной двери, даже не попытавшись заглянуть к ней и в последний раз взглянуть на нее. Если Мишка застанет меня там, ничто не спасет мою дочь. Я спустилась в гараж. Посмотрела на крюк в потолке. Вспомнила, как Денис все хотел убрать его, да так и не убрал…
Я нашла веревку и огляделась. Мне не дотянуться до крюка без лестницы. А лестницы здесь нет. Зато есть пустые бочки. Мне стоило больших трудов придвинуть одну, но я справилась.
Я не верю, что делаю это. Не верю, что все происходит на самом деле, что завтрашний день наступит без меня, что больше я никогда не увижу солнца. Но так нужно.
Подтягиваюсь на руках и взбираюсь на бочку. Привязываю петлю к железному крюку. Повисаю на веревке, проверяя, выдержит ли она мой вес. Выдержит.
Оглядываюсь в последний раз. Я редко здесь бывала. Из всех предметов наиболее знакомый мне — это наша машина. Она пахнет бензином и «Тутти-фрутти». И Денис, когда приезжает с работы, пахнет «Тутти-фрутти».