– Я нашёл продавца марки! Конечно, я не уверен на сто процентов, что марка та самая, но чутьё мне подсказывает!
– Ух ты, – вежливо обрадовалась Ляля и упала спать дальше. Она в успех мероприятия не верила, но готова была поддержать любимого в любой дури.
Ехать решили втроём. Сначала Боря вообще хотел поехать один и все лавры по разгадке тайны заграбастать себе. Но когда Ляля увидела, что он укладывает волосы феном, у неё в душе шевельнулось нехорошее подозрение.
– Там что, баба будет? – она крепко взяла Борюсика за галстук и посмотрела на него долгим тяжёлым взглядом.
– Ляля, как ты могла такое подумать? А если и баба, то что? – засуетился Боря, густо покраснев.
Всхрапнув, как необъезженный конь, Гольдберг притиснула любимого мужчину к стене и недобрым тихим голосом уточнила:
– Так баба или нет? Ты для кого свои три волосины уложил?
– Я не знаю, – нехотя признался Боря. – Но я подумал, что если выведу вора на чистую воду, то нужно будет сразу дать интервью, у меня есть знакомый журналист, он готов приехать по первому звонку. Я его в подробности не посвящал, просто сказал, что может быть сенсация. А это ж газеты, телевидение! Мне нужен пиар. В наше время текст вторичен, первична реклама автора. Я могу писать гениально, но если про меня никто не слышал, то и книга никого не заинтересует. Все звёзды стараются засветиться. Причём информационных поводов так мало, что приходится устраивать драки, дебоши или терять исподнее в людном месте, лишь бы запомнили и растиражировали. А потом читатель уже и не вспомнит, почему у него фамилия автора на слуху: то ли у него книга выдающаяся, то ли он голым в фонтан нырял. Я же должен хорошо выглядеть на фото. Кстати, волосины у меня не три!
– Я с тобой, – решительно заявила Ляля, проигнорировав возмущённую реплику про причёску. – Не переживай, когда дойдёт дело до интервью и фото, я лезть не буду. Но ты сам подумай, как ты один будешь этого вора скручивать, а? Это тебе не про супермена в книжке придумывать. Это жизнь. Свернут тебе шейку – и всё, закатилась подающая надежды звезда русской словесности! А так мы его вдвоём скрутим.
– Согласен, – легко сдался Борюсик. – Но ты всё равно ко мне не подходи, чтобы не сорвать операцию. Я ж написал, что я бизнесмен, проездом в городе, один – чтобы не вызвать подозрений.
– Так если это Гера или Оля, то они тебя узнают, – резонно возразила Ляля.
– Ну, если это кто-то из них, то я их тоже узнаю, и сенсация всё равно случится, даже ловить никого не придётся, – мечтательно протянул Боря. – Но я всё же надеюсь, что это кто-то третий, мне нужна неожиданная развязка.
– Ты у меня умница, – на автопилоте согласилась с ним Ляля и побежала собираться. Она точно знала, что писателей надо хвалить, и чем чаще, тем лучше. Боря ей сразу сказал, что похвала вдохновляет и стимулирует к творчеству, а любое грубое слово может выбить из колеи и пустить под откос целый рабочий день. У писателей очень тонкая душевная организация, они ранимы и впечатлительны, поэтому их хрупкую психику надо беречь. Так что Ляле было совершенно не сложно беречь и Борю, и его хрупкую психику, и даже терпеть набеги его мамы, которая тоже хвалила сына наперегонки с Нелли Гольдберг.
Свету тоже решили взять с собой.
– Она будет всё снимать на телефон, – решила Ляля. – Если тебе понадобится физическая помощь – этим займусь я. Но не исключено, что потом придётся предъявлять видеодоказательства. Для этого нужен ещё один человек. Лёша мне нравится меньше, чем Светка, поэтому остановимся на ней.
– Согласен, – не стал пререкаться Борюсик. – Собирайся быстрее, через час встреча.
Когда наспех одевшаяся почитательница таланта выскочила в прихожую, её согнуло пополам от хохота. Ляля смеялась так, что даже говорить не могла. Остановило её только то, что Боря оскорблённо поджал губы. Барышня тут же заткнулась и виновато пояс нила:
– Это очень неожиданно. А как мы в таком виде поедем-то?
И она была права. Боря выглядел бесподобно и эпатажно. Водружённый на голову цилиндр роднил облик Борюсика с Пушкиным. А тёмные очки навевали мысли об агенте «007».
– Иначе меня не узнают, – пояснил свой наряд писатель. – Я прикинулся экстравагантным европейцем. Слегка с придурью. Потому что человек без придури ни за что не вложит такие сумасшедшие деньги за кусочек бумажки.
– На тебя пальцем будут показывать, – злилась Ляля. – Нас вообще загребут в кутузку в таком виде. Перестань идиотничать, всё хорошо в меру!
После недолгого препирательства головной убор он всё же согласился везти в пакете из супермаркета.
– …Что у вас там? – деловито поинтересовалась Светлана, когда друзья встретились в метро. – Горшок, что ли?
Борюсик презрительно отвернулся. Этот цилиндр он купил несколько лет назад в Финляндии на какой-то распродаже, страшно им гордился, но всё никак не мог найти повода выгулять шляпку. Сам себе в этом наряде он казался байроновским героем и ужасно переживал, что ему не разрешили ехать в таком виде.
К месту встречи, небольшому уличному кафе, они прибыли заранее. Свету загнали в кусты, где она немедленно вляпалась в паутину и поцарапалась.
– Сиди там и снимай, как только к Боре кто-то подойдёт, – прошипела Ляля и резво унеслась к зарослям на противоположной стороне улицы. Вероятно, бежать на помощь она собиралась оттуда.
Света поежилась. Ей впервые пришло в голову, что речь идёт о сумасшедших деньгах. И ведь кто-то за такую сумму действительно может укокошить Борю. И за меньшие деньги убивали. Надо было позвонить Лёше. Всё же хоть один адекватный мужчина в этой ситуации не помешал бы. Мало ли кто украл марку. Сейчас как придёт какой-нибудь амбал…
Вместо амбала из-за угла показался Гера. Он вёл себя как Штирлиц из анекдота: двигался перебежками, жался к стене и подозрительно озирался. Разве что парашют за ним не тащился. На худощавом лице бывшего мужа матово блестели чёрные очки. Света от изумления чуть не выронила телефон.
Вот это номер! Выходит, это всё же Гера! Какая гадость! Какая подлость!
Она хотела было выскочить из укрытия, как вдруг с противоположной стороны показался Алексей. Он стоял в отдалении и наблюдал за Борюсиком. Света чудом заметила его краем глаза.
Сердце пропустило удар и рухнуло вниз, оборвав какую-то тонкую, напряжённую нить.
– Не может быть, – прошептала Светлана, пытаясь удержать слёзы разочарования. Так вот почему он оказался рядом. Вот почему помогал. Он просто замешан в этой тёмной истории. Борюсик может радоваться – непредсказуемость развязки превзошла все его ожидания. Хотя чего тут удивляться. Обычно в книгах всегда так и бывает – тот, на кого падает меньше всего подозрений, и оказывается гвоздём программы.
– Ты видала? – через кусты к Светлане ломилась Лялька. – Офигеть! Они заодно! Гляди, Гера идёт на стрелку, а рыжий его страхует. Классно они нас развели! Давай я им морду расцарапаю. Хочешь? Ты только не реви! Я вижу, что ты хочешь, но ты держись. Бывает и хуже.
Однако Света реветь и не собиралась. Вернее, собиралась, но резко передумала. Она решительно вылезла из кустов и направилась к Алексею. Тот как раз почти вплотную подобрался к Гере, который, в свою очередь, уселся в кафе рядом с Борей, развернув громадную, как простыня, газету. Света видела, как бывший муж пальцем проткнул бумажное полотнище и приник к дырке глазом.
Лёша переместился к барной стойке и неспешно потягивал сок.
Пока Светлана собирала мысли в кучу, чтобы сказать Алексею что-то хлёсткое, оскорбительное, чтобы он не думал, будто она на что-то рассчитывала, чтобы решил, что она всё знала с самого начала и просто подыгрывала, заскучавшая Ляля взяла инициативу в свои руки.
Она решительно дошагала до Геры и отвесила ему затрещину. Рука у Гольдберг была тяжёлая, поэтому Гера с глухим стуком приложился о стол, после чего начал верещать так, что закладывало уши. Лёша бросился к нему на помощь, но Света вдруг ловко дёрнулась вперед и подставила ему подножку…
Как часто мы принимаем желаемое за действительное, а действительному не верим, выдумывая то, чего нет и быть не может. Мы не верим, когда нам говорят правду, и выискиваем крупицы истины, пытаясь поверить в неловко скроенную ложь. Мы пытаемся прогнуть реальность под себя. Это не глупость, это обычная человеческая психология. Можно оправдать всё, что хочется оправдывать, лишь бы жить в гармонии с собой и с миром. Но в мире гармонии нет, отсюда все людские беды. Гармония внутри нас, но мы постоянно её разрушаем.