Френки Роуз - Зима

Мы почти на месте, и Морган тянет меня за рукав.

— Я рада, что между вами все кончено, Эв. Я ему не доверяю. Ты рассказала Люку?

— Нет, я не рассказала Люку. И не собираюсь.

Морган смотрит на меня так, будто готова придушить.

— А должна. Или хотя бы другому копу. Он может вернуться. И действительно попытаться нанести вред.

— Нет.

— Ты не можешь этого знать! — Морган хватает меня, не давая и шагу ступить. — Послушай, я не говорю, что Ноа — психованный убийца, или что-то в этом роде, но ты не можешь быть в этом уверена. Я не хочу быть той рыдающей подружкой из ночного выпуска новостей, которая не заставил подругу сообщить о грозящей ей опасности, и теперь она мертва. — Она бросает мне вопросительный взгляд. — Я не буду спать по ночам, если ты этого не сделаешь.

— Хорошо, блин, ладно. Я позвоню копам и все расскажу. Но честно, в этом нет ничего такого.

Мы направляемся в здание и направляемся ко мне. Поднимаясь по лестнице, Морган обнимает меня, прижимая к себе ближе.

— Спасибо. Теперь я могу быть спокойна.

— Как насчёт того, чтобы успокоить меня и рассказать, как прошла твоя встреча с деканом, а? — Колумбийский не похож на заведение, лояльно относящееся к прогулам студентов из-за проблем с наркотиками. На этой встрече с советом колледжа решался вопрос не о том, сможет ли она закончить этот год обучения или придется начинать его заново. А о том, не выгонят ли ее к чертовой матери.

Морган хмурится.

— Ты должна быть на моей стороне. Декан был в ярости, но мне удалось убедить его, что подобного не повторится.

— И все? Тебе даже выговор не влепили?

Морган закатывает глаза и поправляет свой огромный красный свитер. Кстати, красный — совсем не ее цвет. Она все еще похожа на пылающую смерть.

— Ну, они упоминали постановку на учет в течение двух лет, но остановились на испытательном сроке.

Испытательный срок — это нормально. Испытательный срок — это чертовски более удачная идея, чем отметка в личном деле, которая повлияет на дальнейшее обучение.

— Просто убедись, что ты с этим справишься, ладно? Твоя мама права насчет этого. Образование можно отправить псу под хвост, если ты окажешься мертва.

Морган натянуто улыбается, и я вижу, что не пререкаться со мной стоит ей огромных усилий. Она выглядит уставшей. Даже более того — измотанной и опустошенной. Под глазами синяки, скулы очерчены гораздо сильнее, чем обычно.

— Ты будешь есть? — Я завожу нас в квартиру, ломая голову в попытках вспомнить, есть ли что-то съестное в холодильнике, чтобы накормить ее. Морган качает головой.

— Не могу. Тейт Родс отбил у меня аппетит на всю жизнь. Я, наконец, дозвонилась его матери на Бали. Она сказала, что ничего не слышала о нем. И даже не выглядела расстроенной. Больше переживала о том, что СМИ пронюхают о его исчезновении. Она сказала, цитирую: «Иногда он так поступает, дорогуша. И появляется, когда сам того хочет, а мне приходится вытаскивать его из очередной переделки. Просто позволь полиции этим заняться и не переживай».

Я сажусь за стол, кусая щеку изнутри.

— Мне жаль. Я бы могла попросить Люка рассказывать нам новости о Тейте, если они будут, но... — Но я охренеть как испортила наши с ним отношения, и теперь даже позвонить этому парню — огромная проблема.

Лицо Морган приобретает бледно-зеленый оттенок.

— Все в порядке. Его мать сказала, что отследила выписку по его карточке. Оказывается, ею расплачиваются в стрип-клубах. Похоже, она считает, что он просто ушел в загул.

— Он поступал так раньше?

— Видимо да. — Ее голос стихает. — Я так переживаю о нем, Эв. Мы расстались. Я порвала с ним. И оставила ему четыре сообщения, в которых сообщила об этом. В общем, он может отчаливать и со спокойной душой развлекаться со стриптизершами. Не то чтобы я думаю, что он будет чувствовать вину из-за этого.

Бедная Морган. Тейт — чертов придурок. Он знал, насколько ей сейчас плохо и даже не взял трубку? Поверить не могу, что он такой ублюдок.

— Мне так жаль, Морган. Знаешь что? К черту этого парня. Давай возьмем напрокат фильм и устроим девичник? А с завтрашнего дня приступим к поиску сексуального мачо, который будет о тебе заботиться. Идет?

— Давай. Я согласна.

— Тогда я закажу китайской еды, — добавляю я. Морган надо хорошенько поесть. Но стоит только подумать о китайской еде, и я вспоминаю, как Люк заказывал ее для нас в своей квартире. Стопка комиксов про Человека-паука, горы нот, гитара, аккуратно сложенные полотенца и одеяла в коридоре. Его океан из книг и бесконечные запасы «Джека».

— К черту китайскую кухню. Лучше индийскую.

Не обращай внимания на всяких ублюдков

Я просыпаюсь с привкусом кормы (инд. блюдо из тушеных овощей, прим. пер.) на языке, несмотря на то, что я дважды почистила зубы перед сном. Привкус не настолько плох, как звон в ушах. Я тяну ладонь, чтобы выключить будильник, но вдруг понимаю, что это не он. Возможно, этот противный гул больше связан с пятью бутылками пива, которые были выпиты накануне, чем с тем фактом, что пора вставать. Кстати, когда я, наконец, разлепляю глаза, дневного света не видно. Единственный свет, который разливается по комнате — голубое свечение экрана телефона, шумно вибрирующего на тумбочке.

Я беру телефон и вздрагиваю, попутно отмечая, что сейчас всего шесть часов. Дрожь перерастает в удивление, и я хмурюсь, увидев на экране имя Люка. Я беру трубку и говорю громким шепотом:

— Какого черта ты звонишь мне в шесть утра? — На секунду я надеюсь, что мой номер был набран случайно, в кармане, и собираюсь молча положить трубку. Но он начинает говорить, и я понимаю, что мой номер набран не случайно, а по пьяной лавочке.

— Разница между Вайомингом и Нью-Йорком два часа, так что... здесь четыре. Твой дядя сказал, что нужно дождаться восхода солнца и позвонить тебе, но он не уточнил, где должно взойти солнце, так что... По-моему, сейчас самое время. Проверишь?

— Нет! Солнце еще не взошло! Тебе надо проспаться, Люк.

— Я не могу спать.

— Почему нет?

— Ты знаешь, почему нет, — мягко отвечает он.

Я чешу нос, пытаясь выровнять дыхание.

— Да, я знаю.

— Брэндон сказал передать тебе, чтобы ты позволила мне вытащить себя из скорлупы, — произносит Люк. Он не очень четко выговаривает слова. Не то чтобы совсем непонятно, но это не речь трезвого человека. — Понятия не имею, что это значит, но если тебя нужно вытаскивать, я готов.

Черт побери Брэндона и его длинный язык.

— Мне не нужна помощь с вытаскиванием, но спасибо. Тебе нужно пойти поспать, Люк.

— Мы можем увидеться, когда я приеду домой? — шепчет он.

Я натягиваю одеяло на голову и закрываю глаза. Похоже, мое сердце готово разорваться.

— Ты хочешь этого? В последнюю нашу встречу...

— Ты сказала, что стоишь на краю пропасти.

И я все еще чувствую эти слова, сорвавшиеся с моего языка.

— Да, прости.

— Не извиняйся, — его голос звучит тихо и нежно. — Просто перестань прятаться от меня. Я не совсем понял, что ты имела в виду под этими словами. Это прозвучало как что-то плохое. Но ты должна знать одну вещь, я поймаю тебя. Что бы ни случилось, я всегда поймаю тебя.

Внезапно я чувствую себя самой огромной идиоткой на планете. Глаза наполняются слезами, и они готовы пролиться в любую секунду.

— Люк?

— Да?

— Я облажалась. Реально облажалась. Ты должен ненавидеть меня.

На мгновение он замолкает. Я слышу его дыхание на том конце провода. В конце концов, он говорит:

— Ты знаешь, что я не ненавижу тебя. Точнее, наоборот. Вот в чем проблема.

Я впиваюсь ногтями в собственную руку.

— Ты прощаешь меня? За то, что я сбежала? Будет ли слишком с моей стороны просить тебя об этом?