— Я слышала, Аманда едет сюда, — делает она вроде бы случайное заявление, но я должна быть слепой, чтобы не заметить любопытство в ее глазах. Она ждет, как я отреагирую. Общеизвестный факт, что моя мама бросила меня и переехала в большой город так быстро, как только позволяли приличия после смерти моего отца. Хотя никто никогда не спрашивал, переживала ли я из-за этого. Кроме Марлены, которая не спускает с меня глаз сейчас. Она задает вопрос, чтобы понять, все ли в порядке между мной и мамой, не будет ли проблемой ее появление здесь.
— Эээ, да. Она будет с утра пораньше. — Я делаю внушительный глоток пива. — Я даже была не в курсе, что она адвокат моего дяди, если честно.
— О, понятно. Уверена, ради Брэндона она горы свернет, милая.
Это замечание застает меня врасплох.
— Что вы имеете в виду?
— О, да ничего. В старшей школе они все были так близки. Неразлучны, я бы сказала. Мне всегда казалось, что твоей матери больше нравился Брэндон. Говорю тебе, твоя мама и твой папа, плюс Мелани и Брэндон, вся четверка, были не разлей вода. Мы никогда не могли понять, кто из них с кем.
— Мам! — Люк, похоже, в ужасе. То, как она говорит, склоняет нас к мысли, что между Брэндоном и моей мамой что-то было. Ее лицо говорит о том же. Она кладет вилку и улыбается Люку.
— Сынок, я не растила тебя ханжой. И уверена, что ты не такой, поэтому успокойся. Я не говорю плохо о мертвых. Мелани и Макс были хорошими людьми. Мне просто кажется, что они неправильно выбрали себе супругов, вот и все.
Я втыкаю вилку в лазанью, сосредоточившись на тарелке.
— Не уверена, что Брэндон и моя мама так близки сейчас, как вы помните их, Марлена. Не думаю, что она говорит с ним о чем-то, кроме меня. И то не очень часто. — Электронные письма, которые она посылала мне с копией Брэндону, тому доказательство. Она даже не была в состоянии написать ему отдельное сообщение.
— Боль творит с людьми разные вещи, дорогая. Просто потому, что Аманда держит себя на расстоянии от людей, не значит, что она не заботится о них. — Скрытый посыл этого заявления невозможно не уловить. Я почти застываю над едой; меня безудержно тянет рассмеяться. Мне удается сдержаться — Марлена просто пытается быть милой, и я не хочу ее обидеть. Или огорошить новостями, что моя мать в настоящее время предпочитает женщин мужчинам. Мы едим, затем Люк и я уходим мыть посуду, а Марлена — смотреть «Голос». Люк постоянно касается меня, проводит рукой по спине, убирает волосы с глаз, в общем, не дает забыть, что он рядом, что все нормально.
И все действительно нормально. Это жизнь, и то, как все должно происходить внутри семьи. Это мило, и почти вытесняет из моих мыслей Брэндона, папу и ночные кошмары, которые вернутся вместе с возвращением в Колумбийский. Блин. Мне нужно пойти на похороны Тейта, поддержать Морган, разобраться с Ноа. О боже, Ноа. У меня так и не нашлось времени подумать про наркотики.
Хотя даже переживания обо всех этих вещах не мешают мне уснуть. Последние двадцать минут я лежу на диване, прежде чем мои веки начинают тяжелеть. Следующее, что я понимаю, — Люк бережно укладывает меня в свою постель, высунув язык от сосредоточенности на том, чтобы перенести меня, не разбудив.
— Извини. Я хотел как лучше. Старался не разбудить.
— Все в порядке. Все равно мне нужно переодеться.
Все еще сонная, я встаю и начинаю рыться в сумке, прекрасно понимая, что там ничего нет — я не брала ничего, в чем можно спать.
— Тебе нужна какая-нибудь футболка? — Люк оказывается рядом, неожиданно близко.
— Я… эээ… да, было бы отлично. — Вместо того чтобы успокоиться, мое сердце начинает выскакивать из груди, голова идет кругом. Окружающий мир меняется, когда он рядом. Я чувствую его каждой клеточкой. Всякий раз, когда мы в одной комнате, по коже идут мурашки от осознания того, как он близко.
Его глаза не отрываются от моих, пока я жду предложенную футболку. Маленькая улыбка касается уголков его губ.
— Что?
— Ничего. — Улыбка вырастает до ушей. — Вот, надень это. — Он снимает свою футболку через голову и бросает ее мне. Я ловлю ее в воздухе, от удивления раскрыв рот. Черная ткань хранит его тепло и запах.
— Серьезно? — смеюсь я.
Он кивает.
— Серьезно. — Я стараюсь не глазеть на него, на его голую грудь, накачанные мышцы живота и узоры татуировок, обвивающие его плечи, пока он медленно наступает на меня. Это движения хищника, и я застываю как испуганный олененок, который хочет удрать прежде, чем его поймают. Может быть, в какой-то степени так и есть. Так странно быть с ним здесь.
— Так ты ее наденешь? — В его глазах видны искорки.
— Может быть. Если мне предоставят немного уединения.
Я играю, и он это знает, поэтому делает вид, что дуется, когда говорит:
— Не волнуйся, я не буду смотреть. Твоя добродетель не пострадает.
Я расстегиваю джинсы и спускаю их вниз, не отрывая глаз от него. Хочешь поиграть, так давай поиграем. Я знаю, что сегодня на мне красивые, кружевные трусики. О чудо из чудес, лифчик тоже кружевной. Обычно такого не случается. Когда я стягиваю через голову майку, то чувствую, как он наблюдает за каждым моим шагом. Его темные глаза прожигают каждый миллиметр моей кожи. Я засовываю руки в рукава его футболки и надеваю ее, наслаждаясь его запахом, который меня окутывает. Едва успеваю поправить волосы, как он тут же набрасывается на меня, хватая за талию.
— Прошу прощения, но это самое сексуальное, что я видел в своей жизни.
— Что, девушка в твоей одежде?
— Ты в моей одежде, — шепчет он в ответ. Его рот оказывается на моем, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово. Еще двадцать секунд назад мне чертовски хотелось спать, но сейчас я окончательно проснулась. Я запускаю руки в волосы Люка, вызывая его низкий стон. И этот короткий звук отдается вибрацией в моем теле, застывая чуть южнее талии. Я растворяюсь в нем. Он подхватывает меня, поднимая свою футболку, которая теперь на мне, чтобы схватить мои ягодицы. Я и не представляла, что ощущение рук на моей заднице может отправить меня прямиком в рай. Дыхание сбивается, как и у него. Люк прижимается сильнее и хватает меня за волосы, наматывая их на кулак. Он наклоняет мою голову назад и целует шею, другой рукой скользя под футболку. Я задыхаюсь, когда его пальцы нащупываю чашку лифчика.
— Люк! Люк, твоя мама! — Он достаточно долго смотрит на меня, чтобы я поняла, — больше нет никакого смысла протестовать. Желание, животное и неоспоримое, горит в его взгляде. Это происходит, и я хочу, чтобы так и было. До одури. — Плевать.
Дерзкая улыбка скользит по лицу Люка. Он наклоняется и подхватывает руками мои бедра, поднимая меня одним плавным движением, так, что я оборачиваю ноги вокруг его бедер.
— Как жаль. Эта футболка дико заводит, но пора ее снять, — стонет он. У меня достаточно времени, чтобы поднять руки, прежде чем он срывает свою футболку с моего тела, что заставляет меня немного застонать. Ни разу не сексуально, но Люк не замечает. Он слишком занят, пожирая меня глазами. Чистая похоть в его взгляде придает мне смелости. Большие пальцами я скольжу под лямки бюстгальтера и спускаю их вниз, кусая нижнюю губу.
— Хочешь избавить меня и от этого? — Я провожу рукой по лифчику, вызывая дрожь по телу Люка. Его эрекция упирается прямо в мой живот, еще сильнее, когда он в три больших шага оказывается у стены и прислоняет меня к ней.
— Ты напрашиваешь на неприятности, да?
Определенно, да. И я не напрашиваюсь, я умоляю о них.
— Пожалуйста, Люк. Скажи, чего ты хочешь.
Наконец, я расстегиваю застежку и снимаю лифчик, стягивая лямки с плеч. Люк делает еще один глубокий вдох. Судорожно. Отчаянно.
— Эв, ты такая красивая. Я не могу ждать... — он опускает голову и всасывает один из моих сосков в рот, проводя языком снова и снова. Я изгибаю спину, вжимаясь в него, отчаянно нуждаясь. Опускаю руки между нами, борюсь с его ремнем. У меня уходит две попытки, прежде чем я расстегиваю пряжку и полностью срываю его джинсы.
— Я хочу тебя во мне, Люк. Сейчас
Наверное, это волшебные слова. Люк даже не утруждает себя тем, чтобы снять мои трусики. Он срывает их так, как будто, они сделаны из тонкой бумаги, а не из невероятно дорогого кружева, и вот их уже нет. Он скользит рукой по передней части своих боксеров, и наконец, я чувствую его. Святое дерьмо, он собирается...