Дженнифер Доннелли - Зимняя роза

Фредди покачал головой:

– Мертвая она для меня куда ценнее, чем живая. Она сделает меня очень богатым.

Индия поняла смысл его слов. Если умрет не только она, но и Шарлотта, все наследство семьи Селвин Джонс автоматически перейдет к Фредди. И помощи им ждать неоткуда и не от кого. Совсем не от кого. Они обречены умереть в этой яме. Медленно и мучительно.

Фредди встал и собрался уйти.

– Нет! – пронзительно закричала Индия. – Ты не можешь бросить нас умирать. Дай мне пистолет. Имей хотя бы крупицу милосердия!

– Не могу, старушка, – сочувственно улыбнулся Фредди. – Если кто-то вдруг найдет вас, найдут и пистолет. Я не хочу, чтобы мою головоломку разгадали.

С этими словами он уехал. Они остались вдвоем. Вокруг – никого. Только далекое синее небо и нещадно палящее африканское солнце. 

Путь к поместью леди Уилтон занял у Сида почти два дня. Остановки он делал лишь тогда, когда темнота совсем сгущалась и он переставал видеть, куда едет. Путешествие в этот дальний уголок Кении обычно занимало три или даже четыре дня. Однако Сид не жалел лошадь, стремясь отъехать как можно дальше от Найроби.

Он снова и снова вспоминал обстоятельства своего побега. Выйдя с Мэгги в караульную, он опасался, что Джордж заметит подмену и поднимет тревогу. Но Джордж, поглощенный результатами скачек, даже не поднял головы. Сид и Мэгги беспрепятственно вышли из тюрьмы, спустились с крыльца и оказались на улице. Суровые аскари, охранявшие тюрьму, смотрели прямо перед собой и на посетителей не обратили никакого внимания.

Мэгги повела его к отелю «Норфолк», находившемуся почти рядом. Однако входить внутрь она не собиралась, а пошла на задний двор, где в одной из конюшен оставила свою лошадь Элли. Там Мэгги заставила Сида присесть на корточки и вытащила из-под сена, разбросанного на полу стойла, моток веревки.

– Держи. – Мэгги подала веревку Сиду. – Быстро свяжи меня по рукам и ногам.

– Зачем?

– А ты не догадался? Когда меня здесь найдут, я скажу, что ты напал на меня, связал и забрал мою лошадь. Иначе меня упекут в ту же тюрьму.

– Отличная идея, – похвалил Сид, связывая ей лодыжки.

– Не моя. Братец твой придумал.

– Что будет с ним?

– Скажет им примерно то же. Ты отломал ручку от параши, заточил на каменном полу и вскрыл замок. Ты выбрался из камеры, поднес заточку к моему горлу, потом ударил Шейми, затолкал его в камеру и велел поменяться одеждой. А меня ты заставил вместе с тобой выйти из тюрьмы.

– И все это – без малейших подозрений со стороны Джорджа. Он даже головы не поднял, – усмехнулся Сид, принимаясь связывать Мэгги запястья. – Дерзкий побег. Газетчикам понравится.

– Брось ты. История сшита на живую нитку, но ничего другого мы не придумали. – Мэгги кивком указала на лошадь. – Элли оседлана. В седельных сумках две фляжки с водой и запас еды дня на три. Еще деньги. Двадцать фунтов на всякий случай. Винтовку я спрятала в сене, слева от двери… Да, вот там. Не мешкай, Сид. Уезжай, пока Джордж не поперся в камеру к Шейми. Тебе нужно как можно скорее выбраться из Кении. Поезжай на юг, к границе с немцами.

– Не могу, Мэггс, – ответил Сид, вешая винтовку через плечо. – Я должен поехать на север. К горе Кения. Я должен ее увидеть. Их обеих. Я должен знать.

– Литтон вновь велит тебя арестовать. Тогда все наши хлопоты – коту под хвост.

– Я все понимаю, но рискну.

– Дурень ты, – вздохнула Мэгги. – Будь осторожен.

Сид поцеловал ее в щеку:

– Спасибо тебе, Мэггс. За все.

Она отмахнулась связанными руками.

– Кляп мне втолкнуть не забудь. Возьми в кармане носовой платок.

Из Найроби Сид выбирался по боковым улочкам. Через пятнадцать минут город остался позади. Сид мчался по равнинам на север. К вечеру он достиг Тики, но дал солидный крюк и не делал привала, пока не отъехал подальше. Здесь его хорошо знали.

Подъехав к дому леди Уилтон, Сид внутренне приготовился к любым опасностям: от яростных словесных перепалок до попыток захватить его в плен с помощью слуг. Наконец, Фредди мог его и застрелить.

К чему Сид не был готов – так это к зрелищу пустого дома. Внутри не оказалось ни Индии, ни Фредди, ни Шарлотты. Только кучка обеспокоенных слуг, говорящих разом. А взбудоражил их внезапный отъезд семьи.

Джозеф, самый старший и рассудительный из слуг, рассказал Сиду, что рано утром нашел на кухонном столе записку. Бвана писал, что они выезжают еще до рассвета, поскольку маленькая мисс захотела посмотреть на львов. Они устроят пикник на холмах и вернутся домой к пятичасовому чаю. По словам Джозефа, бвана в четыре часа всегда требовал чай. Сейчас уже половина седьмого, а семейство Литтон почему-то не вернулось. Прежде такого не бывало. Бвана любил порядок. Джозеф уверен, с белыми людьми что-то случилось. Он это чувствовал.

Такое же чувство было и у Сида. Его шестое чувство, не раз выручавшее в Лондоне. Тогда оно ему подсказывало, какое дело выгорит, а за какое лучше не браться. Сейчас его шестое чувство не нашептывало. Оно кричало о беде.

– В какую сторону они поехали? – спросил Сид, всматриваясь в горизонт.

– В записке написано про холмы, – ответил Джозеф. – Значит, на север. Но наша повариха видела другое. Она поднялась рано – ребенок разбудил – и из дома видела всех троих. Говорит, они ехали на запад, к равнинам. Еще она сказала, что маленькая мисс сидела с отцом на его лошади.

– Почему? – спросил Сид, которому это показалось странным. – Разве у девочки нет своей лошади?

– Сам не понимаю, – пожал плечами Джозеф. – Здесь она каталась на пони. Пони в конюшне тоже нет, но маленькая мисс поехала на отцовской лошади. Жаль, я спал, а то бы обязательно их остановил. В опасные места они отправились. Женщине и ребенку там делать нечего. Львы и на холмах, случается, нападают. Но там их мало. А на равнинах их как блох на собаке.

– В котором часу они уехали?

Джозеф повернулся к поварихе и на суахили повторил вопрос Сида.

– Говорит, в половине четвертого утра.

Сид выругался. Сейчас был восьмой час вечера. За шестнадцать часов многие следы могли исчезнуть.

– У вас найдется отдохнувшая лошадь? Я поеду их искать.

– Нет, бвана. Не в такое время. Сейчас очень опасно. Поезжайте утром.

– Со мной ничего не случится. А вот с ними – может.

Джозеф распорядился насчет лошади и велел наполнить фляжки бваны свежей водой и дать с собой еды. Все это Сид убрал в седельную сумку и, торопливо поблагодарив слугу, выехал из усадьбы. Его зоркие глаза заметили тропку, образованную примятой травой. Как и говорила повариха, тропка уходила на запад.

– Что же ты натворил, Фредди? – вслух спросил Сид. – Что ты задумал, мерзавец? 

Индия крепко прижимала Шарлотту к себе, чувствуя, как дрожит тело дочери. У них над головой по краю ямы кружили три львицы. Одна занесла лапу над ямой, начала терять равновесие и отпрыгнула назад. Вторая постоянно рычала, злясь на близкую добычу, до которой не добраться. Но самой страшной была третья. Та сидела на корточках, неподвижная, будто статуя. Глаза львицы ярко блестели, а на губах повисла серебристая нить слюны.

– Мамочка, они сюда прыгнут? – шепотом спросила Шарлотта.

– Нет, дорогая. Они ведь тоже боятся. Чуют, что потом им будет не выбраться.

Индия надеялась, что так оно и есть. Она ничего не знала о повадках львов, особенно голодных. А вдруг львицы все-таки прыгнут вниз? Им с Шарлоттой нечем обороняться. Они совершенно беззащитны. Их ждет ужасная смерть. Но с какого-то момента эта смерть стала казаться Индии милосердной. Они с дочерью находились в яме уже девять часов. Голод и жажда начали подтачивать их организм.

Когда-то Индия была врачом. Сейчас это представлялось ей чем-то далеким, словно другая жизнь. Она знала все стадии смерти от голода. Сначала тело теряет жировые запасы, после чего начинает поедать себя. Усыхают мышечные ткани, кожа становится бледной и сухой. Появляется сонливость, затем распухают руки и ноги. Последним отказывает сердце. Но их с Шарлоттой убьет не голод, а обезвоживание. Будучи студенткой, Индия читала о случаях, когда людям удавалось продержаться без воды пять и даже шесть дней. Но большинство умирало через три дня. А на жаре – через два.